— Так, Олег Богданыч, — подтвердил управовский колдун. — Нашими методами ничего из того, что происходит с Найдёновым, не отслеживается.
— И Лавинскую вы прошляпили, — добавил Горюнов, прохаживающийся по залу. Автомат висел у него на шее, рукава «афганки» закатаны — вылитый немец из старых фильмов.
Зал был довольно большой, с несколькими окнами — вероятнее всего, зал заседаний, а может, тут вообще когда-то был актовый зал, разве что сцены не видно. Несмотря на поздний вечер и открытые окна, было откровенно душно. Народу собралось немало — помимо Каращука и Григорьева, были ещё двое незнакомых, скорее всего тоже из верхушки, Шнайдер с двумя подручными колдунами, человек пять из боевой группы, не считая Горюнова — все с автоматами. Большаков, безучастно стоящий у окна, облокотившись на простенок. Ну и наша троица, ездившая в Колчино, в полном составе. Не было разве что зеркала — его сразу, едва мы подъехали, со всеми предосторожностями унесли куда-то в подвал Управы. Несли, кстати, вшестером.
— Прошляпили её все, — буркнул Шнайдер. — Теперь-то ясно, что шансов удержать особо и не было…
— Кстати, Игорь, а знаете, как она сбежала? — хитро улыбнулся Каращук. Григорьев нахмурился, но безопасник лишь покачал головой. — Судя по всему, просто утечь, как дым, она не могла. Поэтому использовала своего рода физический путь… Андрей, расскажешь? — повернулся он к Шнайдеру.
— Допрос слесаря Муканова Виктора Сергеевича, выжившего в бойне на улице Дзержинского, показал, — негромко начал колдун, — что около двух часов ночи жильцы их общежития сидели и пили пиво в общем зале. Такое вот бытовое пьянство, ничего удивительного… Муканов почувствовал головокружение, потом боль в груди, затем, по его словам, произошло что-то вроде взрыва, уничтожившего всех, кто был в комнате. Несмотря на боль и шок, сознание не потерял и чётко слышал женский смех и видел женскую фигуру. Что было дальше — не помнит.
— У нас на аппаратуре примерно в этот момент зафиксирован сильный выброс энергии, — пояснил Каращук. — Но информация дошла не моментально, поэтому ваш отряд оказался на месте чуть раньше боевой группы, которую по тревоге подняли мы… Молодцы, кстати, благодарю за оперативность. Александр Трофимыч, — обратился он чуть громче к Большакову, — отметьте, чтобы и дежурного, и группу поощрили. Отличная работа.
Зараза, он ещё и издевается. Хотя… вроде серьёзно говорит. Большаков вот только устало кивнул — и отвернулся. Достали Трофимыча все эти подковёрные игры…
— Отследили, с кем он встречался, — продолжал Шнайдер, — и выяснили, что в последние дни Муканов имел всего один нетипичный контакт — с вашей мобильной группой, — он посмотрел на меня. — Которая до этого контактировала с Лавинской… Вероятнее всего, ваша Люба каким-то образом передала некую метку — скорее всего, через Найдёнова, который являлся её ключом.
Люба. Тогда, в машине. Как она сказала?
«Может, я отдала свою суть тебе, пока мы ехали в этой машине, потом ты передал её ещё кому-то, и так далее? Может, меня и не было в Управе?»
Я почувствовал, как по спине бежит холодок.
— Э, я её знать не знал, — начал было вслух, но Каращук поднял раскрытую ладонь, призывая к тишине:
— Знали, Игорь… И она вас однозначно знала. Я даже не уверен теперь, кто именно инициировал ту экзекуцию в нашей промзоне — изгои или она сама. Возможно, она протащила их туда, как по рельсам… потому что знала, что они либо не смогут её убить, либо им гарантированно помешают.
— А смысл? — подал голос Юрка.
— Отличный способ внедриться в город, и вполне законно, — ответил Горюнов. — А тут такая везуха — Найдёнов оказался в той группе, что её вызволила…
— А просто заявиться в город — не? Спокойно вышла бы на Игоря. И не привлекая внимания.
— Вероятно, сочла, что такой способ лучше, — пожал плечами Шнайдер. — Это у неё бы узнать…Тем более, цели своей она достигла. И, кстати, если бы Муканов не пил в ту ночь — скорее всего, все остались бы живы. Ну, максимум погиб бы его сосед по комнате…
— Погодите, Муканов этот… он от меня шарахался, словно почувствовал что-то, — сказал я.
— Скорее всего, повышенная чувствительность к определённым видам энергии, которая развита в основном у священников, — не удивился Каращук. Да у него что, на всё ответ готов? — Возможно, потому она и поставила метку как раз на него… через вас. Судя по всему, у тех изгоев, с которыми встречались вы уже дважды, в промзоне и в Колчино, было то же самое…
— Угу, и только отец Андрей не стал стрелять сразу, как только увидел, — пробурчал я. Информации оказалось как-то слишком много. Выходит, Управа уже почти всё разложила по полочкам, пока я тут гадаю!
— Отец Андрей — человек очень уважаемый, — чётко сказал Григорьев. — Было бы очень хорошо, если бы он мог присутствовать здесь, но он отказался, а силой человека с таким авторитетом не вывезти…
Ах вот как. Ну хорошо, хоть священника не вплели во всё это…
— Варево вы спёрли? — поинтересовался я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Мы, — за всех ответил один из незнакомых, с взлохмаченными волосами, в бриджах и рубахе с коротким рукавом. Исследовательский отдел, что ли? Очень может быть.
— И что там?
На ответ я не очень надеялся, но, как ни странно, лохматый ответил:
— Отвар из плакуна, бузины, чертополоха, крапивы. И соль.
— Комплект против нечисти, — съязвил кто-то.
— Два мордоворота в «Триаде» — ваше дело? — прямо спросил я Каращука. Пока народу много — не отвертится…
— Наше, — не стал отнекиваться безопасник. — После нашей встречи вы, Игорь, развили бурную деятельность, вот и пришлось попросить коллег из Гидростроя, чтобы они создали вам экстремальную ситуацию… чисто для проверки.
— Тихонов? — вот честно, не ожидал я такого от своего бывшего шефа, которому успел поверить.
— Нет, берите выше. Байков, его начальник… Но вы, как я погляжу, отлично разобрались с проблемой, прямо на лету ситуацию прокачали. Они должны были вас напоить и сымитировать ограбление, а вы соскочили легко и изящно.
Ну, не скажу, что это было легко, но…
— И что?
— Вы нам подходите, — спокойно сказал Каращук. А вокруг-то все молчат… не ради этих ли слов всё это сборище? — А поездка с нашим человеком, — короткий кивок на Дьяченко, — это только подтвердила. Вы же хотите разобраться во всём происходящем?
Мир потускнел. Люди замерли, словно застывшие на полуслове, как мухи в янтаре. Пахнуло знакомыми духами — кажется, к запаху теперь примешалась ещё и сирень. Опять это сиреневое нечто…
— Соглашайся, — шепнула Люба мне на ухо.
— Так и будешь подкрадываться сзади? — спросил я вместо ответа. Попробовал обернуться — не выходит, словно я застыл вместе со всеми.
— Я же половинка тебя, я всегда с тобой, — прошелестел голос уже в другое ухо.
— Ты зачем тех людей убила?
— Тебе же сказали — если бы не пили, были бы живы, — легкомысленно отозвалась женщина. — Я не зря выбрала время, когда все нормальные люди спят. К тому же — я злой дух, ты не забыл? Мне можно.
— Слушай, ну изыди уже, а?
— Не хочу, — смех её прозвенел как колокольчик, она опять ущипнула меня за мочку уха — явно губами. — Мы же венчаны, забыл?
— Забыл, — честно сказал я. — Что там я тебе дал? Не кольцо же точно. Истинное имя или кровь?
— Не помнишь, — игриво-удовлетворённо прозвучало за моей спиной. — А если вспомнишь — это тебе поможет?
— Посмотрим.
— А почему ты не сказал им, что я уже дважды приходила к тебе? — сменила тему Люба.
Хм. А правда, почему? На этом допросе перед кучей народа я выложился вряд ли слабее, чем перед священником… но эти вот «диалоги со внутренним голосом» не упомянул. И колдуны ни разу не упрекнули меня во лжи. Может, этих разговоров вообще не существует? Все они у меня в голове?
— Конечно, у тебя в голове, — хихикнул за спиной голос. — Потому и не сказал. Должно же у нас быть место, где мы можем уединиться?
— Пойду в баню, буду париться до потери сознания, — пообещал я. — А потом нажрусь водки, чтоб наизнанку вывернуло. Может, тогда свалишь?
