За примером Михаил Федорович никуда не пошел. «Он живой, — сказал, — стоит перед вашими глазами». Некоторое время назад руководству стало ясно, что не хватает бензовозов. Выход из положения нашли: увеличили нормы скорости езды по городу. Быстрее, мол, будут оборачиваться, успеют удовлетворить все потребности в бензине. Но дороги при этом не улучшили, песочком их не посыпали, подземных переходов для пешеходов не сделали, освещения не прибавили и крылья к машинам не приделали. С какой скоростью ходили прежде бензовозы, с такой и продолжали ходить. В итоге: дело не выиграло, но экономия автоколонне шла, правда, за счет уменьшения заработка шоферов.
— А мы что предлагали? — сказал Пирогов, и я понял, что передо мной сейчас не просто рядовой шофер, а, если хотите, в некотором роде общественный деятель, который решает государственную задачу. — Мы предлагали: первое — увеличить сечение труб, через которые заливают бензовозы горючим; второе — ликвидировать взвешивание уже залитых бензовозов: ведь каждая машина имеет маркированный резервуар, зачем еще взвешивать машины на весах, заставляя водителей но тридцать-сорок минут выстаивать в очереди на взвешивание? И срочно улучшить подъездные пути к автозаправочным станциям — третье. Тогда у каждого бензовоза получится на несколько рейсов в смену больше, и план будет выполнен. Заметьте, не горбом одного шофера, а общими усилиями.
Если читателя интересует действенность шоферских предложений, могу сообщить, что к моменту моего приезда в Саратов взвешивание машин уже отменили.
И вот таких, далеко не личных забот у водителей автоколонны «сверх головы», как выразился Пирогов. От себя добавлю, что в своих профессиональных делах водители выступают, как правило, единым фронтом с инженерно-техническими работниками автохозяйства. Противоречий между ними нет. Это обстоятельство натолкнуло меня на мысль о том, что профессиональный интерес выходит на первый план, стирая социальные различия. Это очень знаменательное и любопытное явление, требующее к себе более пристального внимания.
Михаил Федорович Пирогов — член цехкома. Не месткома — всего лишь цехового комитета, шишка на ровном месте, как он сам себя зовет. Должность не прибавляет к внешнему виду Пирогова ни одной новой черты, но в его психологическом складе явно произошли отдельные изменения. Какого бы вопроса мы с ним ни касались, даже предельно личного, Михаил Федорович постоянно проявлял волнение за всех шоферов. Что скажут водители, если узнают мнение Пирогова по такому-то вопросу? Что скажут читатели, если будут судить о шоферах «по Пирогову»?
Я чувствовал: ему трудно рассказывать о себе. Иногда он прибеднялся, а чаще приукрашивал собственную жизнь, заботясь о том, чтобы о шоферах, не дай господь, плохо подумали. «Калымите, Михаил Федорович?» — «Типун вам на язык! У нас в колонне никто не калымит!» Между тем на такой же вопрос в анонимной анкете, распространенной мною среди шоферов, значительная часть водителей ответила: «Беру, если дают», «Жизнь заставляет», «Редко», «Да. Хотя и противно». Если, положим, у нас речь шла о том, что скоро должно состояться перевыборное профсоюзное собрание, и Пирогов надеялся, что его больше не выберут в цехком, он обязательно добавлял: «Но это лично меня касается. Вообще ребята от общественной работы не отказываются». — «А вы что же?» — спросил я. «Есть обида», — ответил Пирогов.
Выяснилось, что некоторое время назад ему поручили возглавить жилищную комиссию, которая должна была определить очередность шоферов на жилплощадь. Как раз дали несколько новых квартир. Ажиотаж достиг предела. «Мы, — сказал Михаил Федорович, — обошли двадцать остро нуждающихся семей, составили список, передали на местком, — а что вышло? Нас же и не приняли во внимание: одну квартиру дали помимо списка. Я, конечно, взъелся на месткоме и сказал, что, если мнение общественности их не интересует, пусть больше нас не выбирают!»
По данным Саратовского автоуправления, восемь рядовых шоферов избраны секретарями местных партийных организаций и председателями месткомов. Несколько сот человек находятся на прочих выборных должностях. Уже в Москве я узнал, что четыре шофера — депутаты Верховного Совета СССР.
«Мы — шофера́!» — говорят шоферы, и этим все сказано.
КЛИЕНТЫ И ПРОБЛЕМЫ
В воскресенье сижу дома у Пироговых.
Мы рассчитываем бюджет семьи. Михаил Федорович дает исходные данные и предлагает такую систему подсчета. «Давайте, — говорит он, — прикинем все траты за минувший год, а что останется — и есть еда». Я догадываюсь, что, вероятно, так они и живут, в основном экономя, если уж приходится экономить, на пище. Именно поэтому есть в доме и швейная машина, и холодильник, и телевизор, и радиоприемник, и ковры на стенах.
Итак, что было куплено Пироговым в прошлом году?
Телевизор взят в рассрочку. Один ковер. Пальто жене и костюм хозяину. Одежда детям. Какие еще были траты? За Витькин детсад, затем годовая квартплата (сюда входит газ, электричество, отопление, — живут Пироговы «со всеми удобствами»). Потом вспоминаем, что дочь Нина ходит в музыкальную школу, учится на скрипке, — это еще столько-то рублей. На культурные расходы — кино и клубы — Пирогов отпускает довольно круглую сумму в год. Затем после некоторых пререканий с женой Марией Никаноровной он добавляет к этой сумме еще стоимость спиртного — по пол-литра каждое воскресенье. (Она всплескивает руками, увидев итоговую цифру, да и сам Пирогов такой не ожидал.) В итоге мы получаем общую сумму расходов. На питание остается в сутки — 2 рубля 50 копеек. На семью, состоящую из четырех человек?!
— Неудобно получилось, — соглашается Пирогов и вдруг неожиданно предлагает: — Знаете что, давайте вычеркнем ковер и пол-литра! Это даст нам дополнительную сумму…
Вычеркивать я решительно отказываюсь, но в душе у меня зарождается некоторое подозрение. Пока хозяйка хлопочет с обедом (я был случайным гостем, но между тем мы ели щи с мясом, а на второе жаркое), я с пристрастием допрашиваю Михаила Федоровича, нет ли у него или у жены дополнительных приработков. Ни по виду самого Пирогова, ни по виду его красивой и дородной Марии Никаноровны, ни тем более по виду ребятишек никак не подумаешь, что они ограничивают себя в пище. С другой стороны, Мария Никаноровна сказала, что картошку и овощи они закупают в деревне на год вперед, у них во дворе погреб: «Овощи — это его сухота (то есть забота). Как-никак, а мы с машиной!» Но все же есть приработки или их нет?
— Ладно, не для печати, — говорит Пирогов, железной рукой кладя вето на мою дальнейшую писанину в блокноте. — Мой средний месячный заработок на сороковку больше. «Что же вы мне голову морочите!» — чуть было не воскликнул я. Действительно, на следующий день мне дали в автоколонне официальную справку о заработке шоферов, и против фамилии Пирогова М. Ф. стояла другая цифра. Он не смутился. «Вы с меня, — сказал он, — хотите писать лицо всех шоферов страны. Но все ли так зарабатывают, как я? Мне прибедняться нечего, я живу открыто, и семья питается так, что перед соседями не стыдно. Но есть ребята, которые получают меньше. Так вот, — закончил он решительным тоном, — или берите другого шофера, или вычеркивайте ковер с водкой!»
Теперь я приведу официальные данные. Из 97 шоферов, работающих в одном отряде с Пироговым, заработки распределяются таким образом, что, если действительно не прибедняться, можно сказать: деньги у шоферов есть.
Водители тем не менее убеждены: за рабочий день — за семь часов — хороших денег не заработаешь. В крайнем случае «выбьешь» тарифную ставку. Но шоферу 2-го или 1-го класса этого мало: здоровый мужик, полагают они, имеющий квалификацию, должен зарабатывать больше.
От чего же зависит заработок шофера?
Прежде всего от состояния машины. Мы уже касались этого вопроса, но вот попутно еще одно обстоятельство. Во всех автоуправлениях жалуются на текучку среди шоферов. Куда же деваются уволившиеся и откуда берутся вновь поступившие? Секрет прост: это одни и те же водители, которые бродят из колонны в колонну в поисках лучшего заработка. Но попадают в заколдованный круг — и сами в этом виноваты. Новичкам никогда не дадут новой или даже хорошей машины — ее еще нужно заслужить. А на старье новичок не может хорошо заработать. И уходит. На новом месте такая же картина. И «покатился» шофер по отделам кадров. Тот же водитель, который удержится, сядет потом на приличную машину и никуда из колонны не уйдет. И как факт: из 3 тысяч шоферов, работающих в автохозяйствах Саратова, на первом месте по количеству идут водители со стажем работы свыше пяти лет: 2300 человек. Оставшиеся семьсот — база для текучки.
