– Это невозможно! – в первом ряду поднялась Диана Елохова. – У меня психологическое образование…

– У большинства присутствующих помимо основного этического есть ещё и психологическое образование. Это не аргумент! – перебил её Брадобрей.

– И тем не менее, – невозмутимо продолжила Елохова. – Я настаиваю на том, что эта гипотеза неверна. С математической точки зрения, этический потенциал большой совокупности людей имеет очень широкую область определения. А поэтому невозможен массовый суицид под воздействием этического удара, насколько бы жестоким он ни был. Всегда найдутся люди, хотя бы один человек, для которого закон самосохранения окажется выше, чем этические переживания. Пусть это будет такой «сухарь».

– А вы не допускаете такой этический удар, в результате которого возможно изменение этического потенциала всех участников, этического потенциала группы людей, их уже нельзя рассматривать поодиночке. В итоге такой удар приведёт всех членов группы к состоянию, не совместимому с жизнью, – возразил Брадобрей.

– Бред сивой кобылы! – ответила ему идиомой Диана.

– Ну хорошо, – пошёл на компромисс Брадобрей. – Но ведь по факту население двух планет совершило суицид. То есть покончило с жизнью, в полном составе присутствующих на тот момент взрослых людей. С этим надо считаться.

– Может быть, это простая инсценировка? – не сдавалась Елохова.

– Давайте я хотя бы озвучу сложившиеся у рабочей группы представления об этих событиях, – Брадобрей продолжал держаться в рамках учтивости, но по его лицу было видно, что он сам находится на грани психического срыва.

– Ваше изложение неизбежно приведёт к неправильным выводам, и я уже знаю к каким! – Диана невозмутимо стояла на своём.

– А я знаю, откуда у вас такая убеждённость! – не уступал Брадобрей. – Но если знаете вы, то, может быть, не знают другие. А я заинтересован в том, чтобы довести эту информацию до всех присутствующих.

– А я заинтересована в том, чтобы они вам ни на грош не поверили!

В зале, оживившемся во время полемики, вновь наступила тишина, хотя теперь уже по другому поводу. А Сергею почему-то вспомнился день, когда он впервые познакомился с Дианой, тогда ещё совсем молодой девушкой. У неё были иссиня-чёрные волосы до плеч, как-то неправильно зачёсанные вороновым крылом на одну сторону, и ярко-синие глаза. Высокая, явно выше среднего роста. Стройная. Таких девушек в мужском коллективе принято называть газелями. Она всегда была в центре мужского внимания и вертела окружающими, как хотела.

В то время её поведение было на грани допустимых этических норм, и Сергей вспомнил, что, несмотря на её несравненную красоту, у него возникло отчётливое убеждение, что эта девушка никак не ассоциируется с его идеалом и он просто не смог бы стать близким человеком для неё. И вот сегодняшнее её выступление показывало полное перерождение характера. Она не только не соответствовала самой себе в молодости, но и казалась совершенно иным человеком, с отсутствующим прошлым.

– И всё же я продолжу, – вновь заговорил Брадобрей, и Сергей увидел, как ему было тяжело это сделать. – Я считаю, что если уж начал рассказывать о чём-то, то должен довести этот рассказ до конца. Потому что, заинтересовав слушателей, я просто не имею права оставлять их в неведении относительно завершения случившихся событий, по крайней мере, в известном нам объёме, а также должен сообщить о предпринимаемых нами дальнейших действиях. А вы, – он обратился непосредственно к Елоховой, – если вам почему-либо тяжело это слушать, можете выйти из зала.

– Вот ещё! – Диана тряхнула копной волос. – Размечтались! Я выслушаю всё до конца, и мне ещё будет что сказать.

– Ну пожалуйста! – согласился Брадобрей и стал рассказывать дальше. – Вы, наверное, уже отметили одно слово, которое я произнёс несколько ранее: преступники. И вполне естественно, у вас зародился вопрос: а кто это? В наше время, когда развитие Человечества происходит под полным контролем СКЭП, когда вся жизнь каждого человека подчинена управлению в соответствии с этическими нормами, то нет такого поселения или конкретного человека, который бы выпадал из-под действия этого управления. Да, вы контролируете состояние этического потенциала в регионах, и он может меняться для некоторого поселения. Но для конкретного человека изменения происходят только в пределах допустимого. Откуда же может возникнуть преступник? Или даже не преступник, а хотя бы нарушитель допустимых пределов этических норм?

Брадобрей осмотрел молчащих участников совещания, упёршихся в него взглядом, но не откликнувшихся на брошенный вызов.

– Скорее всего, вы не знаете ответа на этот вопрос. А может быть, кто-то и знает, хотя эти сведения засекречены и известны только очень узкому кругу лиц, – Брадобрей пристально посмотрел на Диану. – И за разглашение этой тайны кто-то может быть призван к ответу и быть очень серьёзно наказан.

– Давайте дальше. Нечего меня гипнотизировать, – не смутилась Диана.

– Ладно, – неожиданно легко согласился Брадобрей и продолжил: – Вспомним теорему Баровски. Если пересказать своими словами, то её суть сводится к следующему: с течением времени происходит этическое совершенствование Человечества, что приводит ко всё большей позитивной направленности суммарного вектора этического потенциала и снижению его модуля – собственно этического потенциала.

А что касается индивидуальностей, то вектор этического потенциала стремится к позитивной направленности. При этом у отдельных личностей он может быть и отрицательно направленным; хотя сам этический потенциал отрицателен, по абсолютной величине он очень мал. Но теорема Баровски как раз и говорит о том, что возможны исключения: случайным образом реализуется появление людей с вектором этического потенциала отрицательной направленности, причём с этическим потенциалом, имеющим очень большую величину. Специалисты называют такие явления «выбросами». Поэтому все новорождённые проходят длительные наблюдения со стороны специалистов с целью выявления подобных выбросов.

– Ну хорошо, выявили, – перебил Брадобрея Иммануил Локомб. – А дальше-то что?

– Дальше – в клетку! – зло бросила Диана.

– Как – в клетку? – удивлённо переспросил Локомб.

– Клеткой называют планету, на которой содержатся выбросы в окружении специализированных обслуживающих роботов, – пояснил Брадобрей.

– Да в клетках они и содержатся. Поскольку им не дают общаться не только с другими людьми, но и между собой, с ненавистью в голосе выкрикнула Елохова.

– А вы за распространение секретной информации можете попасть под расследование, – Брадобрей зыркнул глазами в сторону Елоховой.

– А вы с меня подписку о секретности не брали. Зато сейчас сами всё выкладываете перед такой аудиторией.

– Мне бояться нечего. Все вы на выходе дадите подписку о неразглашении, – остудил её пыл Брадобрей.

– Постойте! – не унимался Локомб. – Там что, действительно содержат людей в клетках?

– Это не люди, а выродки! – Брадобрей не отрываясь смотрел в глаза Локомбу, насколько это возможно было на таком расстоянии, будто собирался вдолбить ему прямо в мозг то, что он произносил словами.

– Я не понимаю, – пролепетал Локомб, видимо, под упорным взглядом Брадобрея. – Это всё-таки люди или не люди?

– А что вы понимаете под термином «человек»? – вопросом на вопрос ответил Брадобрей. – Вертикальная походка, свободные руки, наличие разума, сознания, членораздельная речь?

– В общем-то да! – неуверенно сказал Локомб. – А если обобщать по-крупному, то человек – это полноправный член сообщества людей. Человечества.

– Вот как? – удивился Брадобрей. – Членство в обществе однозначно наделяет особь с членским билетом человеческими свойствами?

– Да, – уже более уверенно произнёс Локомб. – Члену общества полагается защита от возможных посягательств других членов общества и разного рода физических, биологических, психологических и иных вероятных катаклизмов.