Но как-то не верилось в подобную последовательность действий. Уж больно всё это выглядело сложным. Сергей подошёл к линии доставки и заказал большой стакан кофе с молоком и различными вкусовыми добавками под названием «чиучиу». И всё же: что-то заставляло его возвращаться и возвращаться к этому, казалось бы, раз и навсегда решённому вопросу.
Он отхлебнул кофе и, откинувшись в кресле и закрыв глаза, просмаковал протекание сладкого и горячего потока в желудок. Ощущение сладости самопроизвольно вырвало из череды воспоминаний, нахлынувших из памяти по причине отсутствия световой информации, эпизод, случившийся во время отдыха на озере Селигер, а точнее, системе озёр под общим названием Селигер. Их было семеро, практически постоянный коллектив, которым они посещали разные привлекательные места на Земле и на других планетах, известные своими природными достопримечательностями. Они стояли на речке, соединяющей два крупных озера из системы. Речку звали не то Княжа, не то Графинюшка. У него почему-то не сохранилось в памяти истинное название. Да, наверное, это и не самое главное.
Солнце уже давно опустилось за ближайшим лесом. Они отужинали, вдоволь насмеялись, нашутились и напелись туристских песен. И, устав от тяжёлого невыносимого отдыха, участники похода расползлись по палаткам. Так как он в этот раз был один, то ему достался номер люкс на одного. Но несмотря на комфортабельные условия, спать не хотелось. Он развернул спальник головой к выходу и стал смотреть на догорающие угли костра.
Его всегда привлекало наблюдение за умиранием костра после прекращения поддержки его существования. По ходу выгорания дров пламя постепенно начинает затухать, прекращаются трески спорадически выстреливающих вверх мелких кусочков поверхности смолянистой древесины. Одиночные языки пламени ещё вспыхивают на отдельных непрогоревших поленьях, но практически сразу пропадают, будто осознавая всю свою несвоевременность, оставляя после себя звёздчатую россыпь одиночных огоньков.
По мере исчезновения пламени темнота, будто затаившаяся в лесу, одним прыжком занимает ранее освещаемое костром пространство, сравнивая по густоте затемнения всё пространство от леса до реки. И хотя слабый лунный свет серебрится на уснувшей поверхности реки, из палатки она кажется такой же тёмной, как берег, поляна вокруг палатки и подступивший в темноте к самому тенту палатки лес.
Вместе со светом из окружающего пространства постепенно исчезали естественные звуки, и наступала тишина. Собравшиеся в жужжащие столбы комары и мошкара, толкущиеся над рекой и где-то там, в глубине леса, незаметно затихли и освободили пространство от своего навязчивого присутствия. Изредка всплёскивавшие в реке рыбы и утки со временем также ушли на покой. И лишь иногда в лесу раздавались неожиданно громкие звуки не то от падающего дерева, не то от какого-то неизвестного, а потому и страшного животного, так откровенно и безбоязненно подходившего к палаткам туристов, словно оно желало напугать туристов и согнать с насиженного места.
Он незаметно заснул. И снилось ему… Нет, что ему снилось в тот момент, он не мог вспомнить. Наверное, какая-нибудь очередная муть, как он за кем-нибудь гонится или от кого-нибудь убегает. Перед такими взрывными моментами всегда снится абсолютная ерунда.
Его разбудили рёв машин и истошные людские крики. Несколько вездеходов чуть в стороне на противоположном берегу едва не въехали в речку. С машин с писком и визгом посыпались обнажённые люди обоего пола. Они плескались, брызгались, целовались, кого-то подбрасывали высоко в воздух, и тот со всего маха шлёпался в воду, поднимая фонтан брызг и воплей окружающих. И вся эта вакханалия продолжалась в течение двух часов.
Он так и не понял, спал ли он сейчас или только вспоминал, как спал тогда? Но сейчас он как-то неожиданно чётко понял: не было никаких полевых воздействий. Всё это чушь собачья. А было элементарное проникновение на звездолёт перед нырком в подпространство. А там уже по обстоятельствам: то ли убили кого-нибудь, то ли обманули каким-либо хитрым способом. Но коробку с передаваемой информацией изъяли, вскрыли, переписали информацию на компьютер, изменили, что хотели снова переписали на исходный носитель, уложили носитель в коробку и закрыли коробку абсолютно идентично исходному состоянию. Всё! Никакой фантастики!
В это время полусна сложился сам по себе механизм размышления. Задача с осуществлением фальсифицированной посылки решена, и больше к ней возвращаться незачем. Нужно двигаться вперёд. Что там ещё нерешённого? А вот, пожалуйста – гений-злодей. Не гениальный злодей, а именно так: гений, являющийся злодеем по факту. Под гениальным злодейством надо понимать изощрённое злодейство. А сущность гения-злодея заключается в том, что человек, родившийся с задатками гения, вырос потенциальным злодеем, человеконенавистником. Казалось бы, что здесь такого странного? Ведь может быть злодеем простой, не гениальный человек? Может. И никто этому не удивляется. Такие злодеи встречаются даже в наше просвещённое время. А вот с гением злодейство как-то плохо сочетается. «По крайней мере, у меня», – подумал Сергей.
Может быть, это напрямую связано с мировоззрением? Накопленным опытом? С отражением знаний, применяемых в работе? В конце концов – с людьми, с которыми ему приходится работать и сталкиваться в процессе работы?
Сергею никогда не приходилось сталкиваться или просто общаться с гениями, будь то на работе или в быту. Ни с позитивными, ни с негативными. А поэтому представление о гениях у него возникло исключительно на базе теоретических представлений о человеке и Человечестве. А из этого следовало, что гений является ярким представителем высокоодарённого человека, из чего сразу вытекает его особая предназначенность. А это означает, что гений не может быть использован во вред обществу, то бишь по пустякам, а предназначен целенаправленно для решения глобальных общечеловеческих задач. Рассказ Брадобрея поколебал, но не опроверг эти представления. Тем не менее возникшие сомнения следовало либо опровергнуть, либо доказать. Третьего было не дано.
На этой стадии размышлений он встал и начал ходить по комнате по прямой от одной стены до другой. Постепенно форма перемещения по комнате изменилась и превратилась в движение по овалу с выборочными остановками около обычных, сто лет известных предметов с внимательным разглядыванием отдельных компонентов и составляющих.
В очередной раз он остановился возле шкафа с дощечкой с нарисованными в лубочном стиле фигурками человечков, которую он привёз из очередной командировки, побывав на планете Астурция. Один из теоретиков СКЭП, Еремей Александрович Болгов, задавшись гипотезой о возможном несанкционированном посещении наших территорий инопланетянами из соседней с ареалом Человечества галактики, рассчитал вероятность отдельных точек пространства, в которых возможно ожидание появления нежданных гостей. Одна из них была в районе планеты Астурция.
Руководство СКЭП, обычно скептически относившееся к подобным прожектам, вдруг поверила Болгову практически на слово. Расчёт, который автор представил на обсуждение на совете СКЭП, не выдерживал никакой критики. Сергею его показал Брадобрей. Там даже не была построена мало-мальски приличная математическая модель. Просто вначале было записано несколько общеизвестных формул, а затем, без всякого перехода, выписаны окончательные решения, из которых получалось, что при исходных посылках точки посещения определятся пересечением сферы и отдельных лучей с общим центром, расположенным где-то в ядре соседней галактики. Что там находится в центре той галактики, какие у ее обитателей интересы, почему они вдруг должны десантироваться на территорию, занимаемую Человечеством, – всё это оставалось тайной, покрытой мраком.
Тем не менее руководство СКЭП, поверив Болгову, направило исследовательские группы по всем представленным в докладе точкам. На планету Астурция в составе группы из десяти человек был направлен и Сергей.
