Морти спокойно кивнул и извлек из кармана пальто английскую булавку. Просьба Мёрфи его, похоже, ничуть не удивила. По-видимому, в царившей обстановке такая проверка получила широкое распространение. Я задался вопросом, не Мёрфи ли стала ее инициатором.

Морти уколол булавкой подушечку большого пальца левой руки, и на ней выступила капелька алой крови. Он продемонстрировал ее Мёрфи.

Та кивнула:

– Здесь холодно. Пройдете в дом, мистер Линдквист?

– Спасибо, – выдохнул Морти.

– Время сбора, – объявила Мёрфи собравшимся у крыльца. – Хочу, чтобы вы проверили этого шутника. Уилл, будь добр, пошли кого-нибудь пригласить Неряху Энн.

– Я не хотел вас утруждать… – начал было Морти.

Мёрфи одарила его леденящей улыбкой:

– Тащите свою задницу в дом, садитесь и ждите. Я скажу вам, когда можно будет уйти. И если вы вдруг все-таки разыгрываете нас, так и знайте, у меня игры совсем другие.

Морти поперхнулся, но в дом послушно вошел.

Следующие полчаса Мёрфи, Уилл и отец Фортхилл допрашивали Морти, а через него и меня, под наблюдением Эбби и Дэниела. Каждый задал уйму вопросов, по большей части из области моего с ними личного общения. Морти пришлось передавать им мои ответы.

– Нет, отец, мне ни разу не приходилось слышать, чтобы священники пользовались словами «засадить по самые помидоры».

– Слушай, Уилл, я же предлагал заплатить за эту штуку, сигнализацию.

– Дендрозлыдень? Ты, Мёрф, убила его бензопилой.

И так далее и тому подобное – до тех пор, пока у меня мозги… точнее, эктоплазма не начала плавиться.

– Нет, это просто смешно! – вскипел я. – Они просто тянут время. Почему?

Морти удивленно уставился на меня. Сэр Стюарт коротко хохотнул со своего места в углу, где он привалился спиной к стене.

Мёрфи, нахмурившись, пристально посмотрела на Морти:

– В чем дело?

– У Дрездена кончается терпение, – объяснил Морти, всем своим видом показывая, что сам он такого моего поведения не одобряет. – Видите ли, он, э-э-э, подозревает, что вы просто тянете время, и хочет знать почему. Мне очень жаль. Духи редко бывают такими…

– Упрямо своевольными? – предположила Мёрфи.

– Настойчивыми, – договорил Морти с нейтральным выражением лица.

Мёрфи откинулась на спинку стула и переглянулась с отцом Фортхиллом.

– Что ж, – сказала она. – это… Это чертовски похоже на Дрездена, не так ли?

– Я совершенно уверен, что некоторые из упомянутых здесь подробностей известны только Дрездену, – серьезно произнес Фортхилл. – Однако имеются и другие существа, которые могут знать такие вещи вне зависимости от того, присутствовали они сами при этом или нет. Очень и очень опасные существа.

Мёрфи посмотрела на Морти и кивнула.

– Итак, – сказала она, – или он говорит истинную правду, а значит, тень Дрездена действительно здесь рядом с ним, или кто-то ловко обвел нас вокруг пальца, и я запустила в дом кого-то очень нехорошего.

– Что до меня, – с усталой улыбкой заметил Фортхилл, – я не ощущаю здесь присутствия темных сил. Только небольшой сквозняк.

– Это тень Дрездена, отче, – почтительно сказал Морти.

Надо же, Морти – и католик. Кто бы мог подумать…

– Где Дрезден сейчас? – спросила Мёрфи без избыточного энтузиазма.

Морти посмотрел на меня и вздохнул:

– Он… Вроде как стоит рядом с вами, чуть слева, мисс Мёрфи. Он стоит, скрестив руки на груди и притопывая одной ногой, и каждые несколько секунд смотрит на левое запястье, хотя часов на нем нет.

– Обязательно нужно было выставлять меня мальчишкой? – возмутился я.

Мёрфи фыркнула:

– Очень в его духе.

– Эй! – запротестовал я.

Послышался знакомый мягкий топот, и в комнату ворвался Мистер. Он пронесся по паркету и с разбегу врезался мне в ноги.

Для кота Мистер весьма увесист – добрых три десятка фунтов. От удара я пошатнулся, потом наклонился и провел рукой по пышному кошачьему меху. На ощупь кот оказался таким же, как всегда, и отозвался на это громким счастливым мурлыканьем.

До меня не сразу дошло, что я реально ощущаю Мистера. Ощущаю его мягкий мех, тепло его тела.

Более того, разогнавшийся во весь опор котяра врезался плечом в пустое пространство и остановился при этом как вкопанный!

Все как один, разинув рты, уставились на Мистера.

Ну да, одно дело знать о существовании сверхъестественного мира и иногда взаимодействовать с ним в сообразной этому зловещей обстановке. Однако гораздо сильнее потрясают проявления сверхъестественного в обыденном, бытовом: дверь, открывающаяся сама собой, тень на полу от отсутствующего предмета – или кот, мурлычущий и трущийся о любимого хозяина, которого в комнате нет.

– О! – только и сказала Мёрфи, и ее глаза наполнились слезами.

Уилл негромко присвистнул.

Отец Фортхилл перекрестился, и на губах его заиграла легкая улыбка.

Морти посмотрел на кота и вздохнул:

– О, ну конечно. Знаменитый на всю страну эктомант-профессионал исполняет роль медиума и говорит вам, что происходит, и никто ему не верит. Но стоит появиться мохнатому, бесхвостому мурлыке – и это убеждает всех, раз и навсегда.

– Ха! – произнес сэр Стюарт, явно забавляясь. – Говорил же я вам. Кошки!

Мёрфи повернулась ко мне. Взгляд ее целился чуть вбок, куда-то в сторону моей скулы. Я подвинулся так, чтобы оказаться точно на линии взгляда ее голубых глаз.

– Гарри?

– Я здесь, – отозвался я.

– Господи, я чувствую себя дура дурой, – пробормотала Мёрфи, оглянувшись на Морти. – Он ведь меня слышит, да?

– И видит, – подтвердил Морти.

Она кивнула и снова посмотрела на меня – опять чуть вбок. Я снова подвинулся.

Да нет, я понимаю, для нее это ничего не меняло.

Но это многое значило для меня.

– Гарри, – повторила она, – столько всего произошло с тех пор, как… как мы с тобой разговаривали в последний раз. Заклятие Чичен-Ицы убило не только тех Красных, которые там находились. Оно убило их всех. Всех вампиров Красной Коллегии в мире.

– Угу, – сказал я, и мой голос прозвучал даже более жестко, чем обычно. – В этом и состояла задумка.

Мёрфи чуть перевела дух:

– Баттерс говорит, что, возможно, где-то и уцелели некоторые – самые младшие, наименее сильные из наименее влиятельных кланов. А может, где-то можно было и укрыться от действия заклятия. Но он говорит, судя по тому немногому, что ему известно из магических теорий, заклятие должно было убрать всех.

Я пожал плечами и кивнул:

– Угу, думаю, так и есть. Многое, конечно, зависит от того, правильно ли проведен ритуал.

Главное, Красной Коллегии больше нет. Как и Черной. Жизнь может продолжаться. Все они обратились в прах.

– Когда пала Красная Коллегия, – продолжала Мёрфи, – их территория вдруг оказалась незанятой. Возник вакуум власти, понимаешь?

О господи!

Красная Коллегия пыталась убить мою дочку и всех, кто еще остался от моей семьи, и я не буду страдать бессонницей из-за того, что с ними, с Красными, произошло (если, конечно, допустить, что я вообще смогу спать в моем нынешнем положении). Но я не думал дальше этого момента, не думал о долгосрочных последствиях уничтожения всей Красной Коллегии до основания.

Коллегия принадлежала к сильнейшим сверхъестественным расам мира. Под их контролем находился целый континент и даже больше: вся Южная Америка и часть Центральной. Деловая же их активность распространялась на весь мир. Они владели недвижимостью. Акциями. Корпорациями. Банковскими счетами. Можно сказать, они держали у себя в кармане несколько правительств. Все, чего душе угодно.

Совокупная стоимость их владений не поддавалась исчислению.

И я вышвырнул все это на ветер, объявив тем самым начало новой игры. Как говорится, кто не успел, тот…

– Упс, – только и сказал я.

– Дела обстоят… паршиво, – продолжала Мёрфи. – В Чикаго обстановка еще более или менее терпимая. Мы отразили худшие нападения – в основном от банды заносчивых недоносков, именуемых фоморами. И Паранет нам здорово помогает. Это спасло буквально сотни, если не тысячи жизней.