Паника, страх, злость. Желание на кого-то накричать и поплакать. Хочется анчоусов со сгущёнкой и прыгнуть с парашютом.

О, боги Олимпа, подскажите, что за зверь насрал в мою голову?

Хочется всего и сразу. Настолько сильно, что я не могу толком потерять сознание. Вижу, как всё плывёт перед глазами.

«Начальник. Ёпта… Чё делать будем? Он ща откинется с концами…»

«Ожидайте. Поиск оптимального решения…»

Темнота окутывает мой разум и, наконец, приходит долгожданная пустота.

Боль утихает.

Обожаю лето, ёпта. Не надо париться из-за школы. Да и пацанов на районе проще встретить.

Ток, наверно, я зря так рано на пеньки завалился. Никого тут ещё нету. Ну ничё. Подождем.

Стянув с плеч спортивную куртку, я скомкал её, создав подобие подушки. Усевшись на поваленное дерево, откинулся назад и закинул руки за голову.

Небо почти не проглядывалось из-за крон деревьев. Но вид всё равно был очень красивый.

— Йоу, Матрос. Ты чё? Дома не выспался?

Я поднялся и посмотрел на говорившего.

Жук держал руки в карманах и ехидно улыбался.

Чтобы хоть как-то создать грозный образ, он начал брить свою голову налысо. Но это не улучшило положение. Он как был длинным дрыщом, так и остался.

Подойдя к нему поближе, я взглянул на протянутую мне для рукопожатия руку. Но вместо того, чтоб пожать выставленную ладонь, со всей дури ударил ему под дыхало.

Бам.

— Ай, б… Урод. Нахрена? — простонал Жук.

— Жук ты навозный. Ёпта… Просил же называть меня Толяном. И никак иначе.

— Да пошёл ты… Мудило. Когда тебя так старшаки кличут, ты не выделываешься.

— Я задолбался повторять. Ёпта… Матросом был мой отец. Они его знали. Вот и зовут меня так. А ты не смей. Иначе перед пацанами начну называть тебя Женечкой.

— Толян, не смей. Я всё понял.

— Хочешь быть Жуком? Ёпта… Тогда с тебя пятёха.

— Охренеть — не встать. Где мне её взять? Ты же знаешь, что мне нельзя там появляться?!

— Лошпед. Ёпта… Вот нахрен ты тогда его отхайдохал?

— Не, ну… А нах он засунул серёжку в ухо? Я был уверен, что он гомик.

— Ха-х. Ёпта… А я уверен, что ты гомик. Орал как девчонка, когда тебя Байкер воспитывал. Поржали мы тогда конкретно.

— Дарова, пацаны. Чё обсуждаете?

— Йоу, Костыль. Ты где пропадал? — обрадовался Жук.

Я смотрел, как Евгений жмет руку другу и нахмурил брови.

— Чел. Ёпта… Ты чё за хрень на себя нацепил?

— Ты про джинсы? Мне их дядька подогнал. Сказал, что они модные, типа.

— Модные — не то слово. Ёпта… Ты бы лучше маркером у себя на лбу написал слово «лох».

Костыль очень крепко пожал мою руку и проговорил сквозь зубы:

— Не понял?!

— Чувак. Ты где был, когда нам старшаки разжёвывали последнее нововведение? — вмешался Жук.

Отпустив мою ладонь, Костыль поднял руки над головой:

— Сдаюсь, мужики. Вообще не втыкаю. Я всё лето провёл у стариков на огороде. Сраную картошку копал. Вы можете нормально объяснить? Чё не так с джинсами?

— Ладно. Ёпта… Падай, ща всё растолкуем.

Я указал рукой на пенёк, а сам сел на поваленное дерево напротив.

Жук поставил ногу на соседний пень и начал объяснять:

— Тут всё лето непонятная хрень творится. На рынке появились эти джинсы по завышенным ценникам. Торгаши кричат, что эт дефицитный товар. А старшаки их крышуют и имеют долю.

— Жук. Ёпта… Лапу убрал.

— Чё?

— Ничё? Те всечь? Ёпта… Тяпку с пенька убрал. Быстро.

Убрав ногу, Жук достал сигарету и начал прикуривать.

— Свали. Ёпта… Воняй под деревом.

— Матрос — в жопе насос, — пробубнил Жук.

— Чё вякнул? Ёпта.

— Ничё.

Жук быстро ретировался. Отошёл подальше, облокотился спиной об дерево. Курит и сверлит меня глазами.

— Бесит. Ёпта… Когда мы таскали эти пеньки и расчищали поляну, он зашкерился. А терь ноги вытирает о наш труд. Тьфу, — сплюнул я.

— Эх. Толян. Сколько раз повторять? Заведи ты уже девушку. Добрее станешь.

— Собачонка. Ёпта… Предлагаешь стать каблуком, как ты? Весь район ржет, как тебя Натаха гоняет.

— Эт другое. На публике Ната — волчица, а наедине ведёт себя иначе. Как ласковый котёнок. Видел бы, как она мурлыкать умеет.

— Чёт не верится. Ёпта.

— Ладно, неважно. Чё там с джинсами? Расскажи нормально. Меня Ната ведь не прибьёт за такой наряд?

— Она сама в джинсах. Ёпта.

— В чём тогда проблема? Не пойму.

— Костыль, ёпта… Не тупи. Представь, что ты высматриваешь лоха в толпе. У кого мобилу отжать. И кого ты выберешь? Чувака в спортивках или в джинсах?

— А. Понял, блин. Из-за огромного ценника, их могут себе позволить только те, с кого можно что-то поиметь. Забавно. Терь чувствую себя странно. Словно обмотал себя красной тряпкой и пришёл в стан к быкам.

— Глянь туда. Ёпта… Эта обиженка вторую прикуривает.

— Да оставь ты его в покое. Ему, в отличие от тебя, не интересно на турниках висеть. Кстати, братан, пошли на брусья. В лесенку поиграем.

— Не в кайф. Ёпта… Лучше предложил бы чё почитать. У тя, кстати, есть чё?

— Нема. Я ток утром в город вернулся.

— А лавеха есть? Ёпта.

— Ха-ха. Зырь, какая котлета.

Костя достал из заднего кармана огромную пачку денег. Новые блестящие купюры.

Подозрительно. Деньги ведь на солнце не блестят.

— Дай заценю, ёпта.

Я вырвал сомнительный свёрток из рук друга.

Простые бумажки из магазина приколов. Но, если оторвать блестящие наклейки и немного состарить бумагу, отличить от оригинала будет сложнее.

Так. Посмотрим. Если сложить их вовнутрь, то можно скрыть раздражающую надпись «банк приколов».

Я начал доставать из пачки по одной купюре, сминать их в кулаке и кидать под ноги.

Сейчас было бы неплохо засунуть бумажные шарики в носок и перетереть их там с мелким щебнем.

— Братан, а какого хрена ты делаешь?

— Не тупи. Ёпта… Помогай. Надо их состарить.

— Лады. Чё делать-то?

— Жук. Ёпта… Бросай сигарету и топай сюда, — прикрикнул я.

— Отвянь.

— Ты чё? Ёпта… Оглох?

Жук только зыркнул на меня исподлобья и начал прикуривать следующую сигарету.

— Толян, блин. Да отстань ты от него. Заплачет ещё. Лучше объясни, что ты задумал.

— Ладно, Костыль. Снимай носки… Ёпта…

— А чё свои не снимешь?

— Хах. Ёпта… Мои дырявые, — усмехнулся я.

— Ладно, снимаю. И чё с ними делать?

— План такой. Ёпта… Нужно перетереть бабки с мелкими камушками. Лучше острыми. Собери щебня, а я пока наклейками займусь.

— Зачем это всё? Сомневаюсь, что ты сможешь что-то купить на них.

— Ещё не придумал. Ёпта… Может получится развести какого-нить лоха.

Мы сидели и занимались очень кропотливой работой. Мяли, царапали, пачкали.

Во время монотонного труда, Костыль травил байки из деревни. Через какое-то время Жук успокоился и уселся рядом с Костей. Вскоре даже начал помогать нам.

Когда мы закончили, я засунул пачку денег в карман и объявил:

— Народ. Ёпта… Предлагаю сходить на рынок. Может, получится, кого-нить облапошить.

— Я на рынок ни ногой. Меня цыгане отхайдохают, если увидят, — пожаловался Жук.

— Толян. О чём он говорит? Переведи.

— Ты чё? Ёпта… Всё лето с Натахой не созванивался?

— Там связь почти не ловит.

— Деревня. Ёпта… Короче, он отжал мобилу у старшего сына главенствующего рода.

— У внука Розы?!

— Ага, ёпта.

— Жук, вот же ты дебил! Если цыгане узнают, что мы твои друзья, нам тоже достанется.

— А нахрена он, как гомик, с серьгой в ухе расхаживал?

Костыль поймал Жука за мочку уха и потянул к себе.

— Ай! Больно. Отпусти.

— Запомни, дегенерат. Серьга в ухе, означает, что цыган — наследник рода.

— Я всё понял. Отпусти.

— Нет, не понял. Ты оскорбил Розу. Бабушку, которую крышуют все местные мусора. Дебил. Баба Роза — это мафия.

Когда Костыль отпустил Жука, тот сразу полез в карман за пачкой сигарет.