В отношении войны в Афганистане у меня сложились особые отношения.

Я учился в Военной академии имени М.В. Фрунзе в период с 1982 по 1985 год. Тогда вмесите со мной училось много ребят, прибывших из Афганистана. В их числе были Герой Советского Союза Руслан Аушев, участник штурма дворца Амина Валерий Востротин, известный в последующем генерал Александр Лебедь и многие другие. Мы с глубоким уважение смотрели на этих офицеров, грудь которых украшали боевые ордена и нашивки за ранения, с трепетом слушали их рассказы, особенно о недостатках и проблемах, выявленных в ходе боевых действий.

Нужно сказать, что в то время по какой-то причине советским и высшим военным руководством истинные масштабы и ход боевых действий в Афганистане тщательно скрывались не только от советского народа, но и от военных специалистов, в том числе от преподавателей и слушателей Военной академии имени М.В. Фрунзе. Поэтому нас продолжали готовить к возможной войне исключительно применительно к условиям западного театра военных действий. При наличии сплошной линии фронта мы наступали на противника после мощного огневого воздействия при высокой плотности артиллерии и авиации, развивали успех подвижными формированиями танковых войск. Для условий Афганистана при ведении боевых действий партизанского характера все это было неприемлемо.

Я вернулся в Военною академию имени М.В. Фрунзе в качестве преподавателя кафедры истории военного искусства в конце 80‐х годов. Тогда начальником кафедры мне было поручено разработать цикл занятий, связанных с военным искусством в локальных войнах. Безусловно, основной упор был сделан на войну в Афганистане. Но в связи с тем, что даже у преподавателей академии свободного доступа к боевым документам штабов соединений и штаба 40‐й армии не было, то приходилось начинать с разработки сборника боевых примеров, активное участие в подготовке материалов к которому принимали слушатели и преподаватели академии – непосредственные участники боевых действий в Афганистане.

В начале 90‐х годов, продолжая работу по данной тематике, я начал создавать уже более обобщенную работу в виде капитального труда по военному искусству. Но когда эта книга уже было готова, оказалось, что ни Министерству обороны Российской Федерации, ни Воениздату не интересна эта тема. Однако в 1994 году началась война в Чечне, которая по своему характеру имела очень много схожих черт с войной в Афганистане (горная местность, партизанский характер действий противника и многое другое). Только благодаря этому афганскую тему удалось внедрить в учебный процесс Военной академии имени М.В. Фрунзе и опубликовать несколько тематических статей.

В 1997 году, вскоре после того, кок мой однокашник А.И. Лебедь подписал позорную для России и ее вооруженных сил Хасавюртовскую сделку, я снова по военным инстанциям начал предлагать к изданию рукопись книги по Афганистану, но снова получил отказ. И так повторялось не раз – в конце 90‐х в России решались задачи, связанные с окончательным переделом собственности и до вооруженных сил никому не было дела. Не помогли даже ходатайства отставного министра обороны И.Н. Родионова и бывшего начальника Генерального штаба В.Н. Лобова, которые новым руководством Генерального штаба не были услышаны.

Вполне понятно, что, увлекшись другими темами, я постепенно начал терять интерес к теме войны в Афганистане. Позже я случайно узнал, что вышедший в Военной академии имени М.В. Фрунзе в конце 80‐х сборник боевых примеров и отдельные разделы книги были изданы в США накануне ввода войск этой страны в Афганистан.

Только в 2008 году рукописью книги «Афганская война: боевые операции» заинтересовалось коммерческое издательство «Яуза», входившее в группу издательств «Эксмо». Тогда впервые эта книга увидела свет, затем она выдержала еще семь изданий…

Советский Союз периода горбачевской «перестройки» и Российская Федерация периода 90‐х – начало 2000‐х годов настолько потеряли политическое «лицо» в международном отношении, что и в военном плане стали не интересны США и Западу. Те от них имели все, что хотели, расплачиваясь за это «ножками Буша», бананами и другими дешевыми товарами. Поэтому операция российских войск по вторжению на территорию Южной Осетии в 2008 году для США и Запада стала большой неожиданностью. Правда, и в российской военно-исторической литературе эта операция отражена крайне недостаточно. Лучшими в этом плане являются книги Джемаля О.Г. «Война. Хроника пяти дней» (2008) и Цыгана А. «Война 08.08.08. Принуждение Грузии к миру» (2011).

Однако после 2008 года ведущие военные институты блока НАТО начали заниматься всерьез Российской Федерацией, готовя разновариантные политические, экономические, идеологические и военные операции. А после того как произошли события 2014 года, эта подготовка еще более усилилась, выбрав ареной для противоборства территорию Украины.

В данной книге я, как противник любых насильственных действий, не ставлю целью научить кого-либо тому, как нужно готовить и проводить операцию по вторжению. В то же время как профессиональный военный историк, имеющий богатый опыт подготовки командиров и военачальников, я в очередной раз хочу показать всю сложность работы политических руководителей, командующих (командиров) и их штабов при подготовке и осуществлении намеченных планов, цену допущенных ошибок. Хочется надеяться, что эта книга заставит кого-либо из них хорошо задуматься прежде, чем решаться на какие-либо конкретные действия такого характера.

К декабрю 1919 года руководителям Антанты стало ясно, что войска А.В. Колчака и А.И. Деникина, на которые они делали ставку, разгромлены войсками Красной армии. Оставалась надежда на сосредоточенные в Крыму войска П.Н. Врангеля, но им нужна была серьезная помощь.

К тому времени Польша, доведя свою армию до 700 тысяч штыков и сабель, по мнению Запада, уже была готова к полномасштабной войне на востоке, надеясь возродить могущество Речи Посполитой в границах 1772 года (от Балтийского моря до Черного моря).

6 марта 1920 года польские войска начали наступление в Белоруссии, захватив Мозырь и Калинковичи. 19 марта 1920 года правительство Польши объявило предварительные условия соглашения с РСФСР. Они включали «признание независимости всех государств, образовавшихся на территории бывшей Российской империи и в настоящее время фактически уже имеющих правительства». При этом советская сторона должна была «взять на себя обязательство не оказывать никакого влияния на их внутренний строй, оставляя за ними полную свободу».

Между тем с марта 1920 года польское военное командование готовилось к военной операции на Украине. 22 и 24 апреля соответственно были подписаны политический договор и секретная военная конвенция с Директорией во главе с С. Петлюрой. 7 мая польские войска вступили в оставленный частями Красной армии Киев, а затем полякам удалось создать плацдармы на левом берегу Днепра глубиной до 15 километров. К тому времени польская армия насчитывала 148 тысяч человек, была оснащенная как оружием бывшей Российской императорской армии, так и новым оружием, поставленным ей странами Антанты. Подготовкой командных кадров занимались также французские офицеры, которые в качестве советников находились во всех штабах от полка и выше.

Несмотря на это, в начале второй половины мая наступление интервентов на Украине выдохлось. Они были остановлены на огромном фронте – от устья Припяти, по правому берегу Днепра с небольшим плацдармом на его левом берегу в районе Киева, восточнее и южнее Белой Церкви, Липовца, Гайсина, Ямполя (на реке Днестр). Главнокомандующий польской армией Юзеф Пилсудский 15 мая вынужден был констатировать: «Мы ударили кулаком по воздуху – прошли большое расстояние, а живой силы противника не уничтожили».

Польским войскам противостояли войска Юго-Западного (командующий А.И. Егоров) и Западного (командующий В.М. Гиттис, с 20 апреля – М.Н. Тухачевский) фронтов.