А турков еще велел выискивать и всех побивати. Такой приказ Скандербега следует считать не проявлением бессмысленной жестокости, а результатом стратегических соображений, основанных на стремлении выиграть время и подготовиться к предстоящему столкновению с турками. Скандербег был заинтересован в том, чтобы султан как можно позднее узнал о событиях в Албании.

приехали к Скандербегу княжата христьянские. Барлетий рассказывает, что к Скандербегу, стоявшему в Нижней Дибре, съехались многочисленные албанские князья. Общее число собравшихся вооруженных людей, по словам Барлетия, достигало 12000. Те из князей, которые по тем или иным соображениям не могли прибыть лично, прислали военные отряды и боевое вооружение. Так сделал, например, черногорский князь Стефан Черноевич, к имени которого приспособлена южнославянская повесть (о Скандербеге-Черноевиче).

пришедчи, облегли город Петревль... Петревлем в русской повести назван город Петрелла, находившийся в 25 км от Тираны, ближайшая, по словам Барлетия, крепость к Круе. Крепость эта маленькая, но совершенно неприступна из-за своего положения на вершине крутой горы. Албанское название этой крепости — Pertreila. Селение под таким названием было в двух часах езды (на юго-запад) от Тираны. Поход на Петреллу был предпринят через месяц после возвращения Скандербега в Крую. Несмотря на непогоду и на то, что в крепости стоял сильный турецкий гарнизон, Скандербег без труда овладел городом, подробности взятия которого опущены у Бельского и в русской повести, но имеются у Барлетия.

шедши, Петральб и Стелю взял. Петральб — крепость Петральба, находившаяся возле современного селения Гури-и-Барде, в долине реки Мати. У подножья горы, на которой возвышается крепость, протекает река, затрудняя доступ к Петральбе. Стель — крепость и город Стелузий, расположенный, по словам Барлетия, тоже в долине Мати, в 50 милях от Круи. Точное местонахождение Стелузия не установлено. Ястребов предполагает, что он находился в области Мати, недалеко от города Селит, к юго-востоку от Круи, где имеются развалины какого-то древнего укрепления. С юга и востока это место неприступно, так как с обеих сторон в пропастях текут глубокие и быстрые горные речки.

пристал к Скандербегу Моисей-жид и крестися... Речь идет об одном из лучших полководцев Скандербега Моисе Големе Комнене, племяннике князя Георгия Арианити. По своему происхождению Моис Голем принадлежал к одному из самых знатных княжеских родов Албании — Арианити Комненов. Как вассал турецкого султана Моис Голем владел одним из пограничных районов Дибры, поэтому его также называли Моисом Диброй. Имя его ввело, вероятно, в заблуждение авторов славянской версии биографии Скандербега, которые сочли его евреем. В южнославянской повести и у Бельского он назван «крещеным евреем»; далее в этих источниках, следовавших за Барлетием, идет речь о массовом крещении всех мусульман, перешедших на сторону Скандербега. В русской повести нет упоминания об этом событии, однако мотив крещения сохраняется, но крестится лишь один Моис, который с этих пор и становится лучшим другом и союзником Скандербега.

Скандербег пошел к Светограду... Крепость Светиград была последним оплотом турок в Верхней Дибре. Барлетий сравнивает Светиград с орлиным гнездом, примостившимся на вершине крутой скалы и подробно рассказывает историю его осады и взятия. В славянских повестях, особенно в русской, рассказ этот в значительной степени сокращен. По мнению Гана, крепость Светиград находилась неподалеку от населенного пункта Требиште. С Ганом и поддерживающим его Писко спорит Ястребов, который предполагает, что Светиград находился в области Фани на горе Малишентито («малишентит» означает по-албански «гора святого»), где сохранились развалины древней крепости с разрушенным и заваленным камнями колодцем. Албанским ученым, работающим ныне над разрешением этого вопроса, немалую помощь оказывают представители самых разнообразных слоев населения, ревностно изучающие славное прошлое своей родины. Так, например, уже тридцать лет занимается этой темой Вахид Коромаку, школьный учитель из Стеблева. Вообще вопрос о маршруте походов и карте сражений Скандербега и в настоящее время нельзя считать полностью решенным.

Скандербег Мокрею и много иных городов побрал у турков... Мокреей или Мокрой называлась область к северо-востоку от Круи, чрезвычайно важная в стратегическом отношении, так как она лежала на пути к Светиграду, откуда шли турки. Все источники биографии Скандербега, в том числе и русская повесть, отмечают, что Скандербег освободил от турок не только свои наследственные земли, но и ряд других, вплоть до пограничных с Болгарией, включая сюда и Мокрею.

И положили мир на десять лет. После сражения при Нише, во время которого Скандербег вернулся в Албанию, польско-венгерские войска нанесли ряд новых поражений туркам; последние, признав себя побежденными, предложили заключить мир.

В южнославянской повести говорится, что турки были разбиты Янкулом (так сербские рукописи того времени называют Яноша Гуниади — знаменитого венгерского полководца, уроженца Трансильвании). В июне 1445 г. в венгерском городе Сегедине был подписан мир сроком на десять лет, по которому Турция возвращала Бранковичу его земли, обязывалась отпустить всех пленных и выплатить значительную контрибуцию. В южнославянской повести подробно перечисляются сербские города, возвращенные турками Бранковичу. Бельский говорит лишь о возвращении сербскому деспоту его страны.

учинил сейм в Лысом, городе венецком... Лысым, Лисием в русской повести назван албанский город Леш, расположенный на берегу реки Дрина, при ее впадении в Адриатическое море. Город был основан еще в IV в. до н. э. С 1393 г. Леш находился в руках Венецианской республики. Бельский называет город и крепость «Лышим» и поясняет, что это был венецианский город в Иллирике, т. е. в северной Албании. Скандербег прекрасно понимал бесплодность дальнейшей борьбы с турками в существующих условиях полной раздробленности страны и непрерывной междоусобной борьбы албанских феодалов. Поэтому он поспешил заключить военный союз с ними и с этой целью 2 марта 1444 г. созвал в Леше общий съезд (дата съезда приводится только у Антиварино). Выбор Леша как места для съезда албанских князей не был случайным: Скандербег мог созвать князей только на нейтральной территории, так как в ином случае неизбежно возникли бы местнические споры и съезд оказался бы сорванным.

на сейм съехались многия княжата и Панове околичные. Все источники русской повести перечисляют князей, приехавших в Леш по приглашению Скандербега. Среди собравшихся были братья Павел и Николай Дукадьины, Лек Захария из Даньо, Петр Спани со своими сыновьями, Лек Душмани из Пулати, племянник Скандербега Георгий Стреши Балша (Антиварино называет его Паоло), Георгий Арианити Комнен, Андрей и Тануш Топия, Федор Музаки из Белграда (совр. — Берат) и черногорский князь Стефан Черноевич с тремя сыновьями. В роли гостей на съезде присутствовали венецианские наместники Шкодера и Леша, которым было поручено наблюдать за всем происходящим и доносить в Венецию.

которым обычаем турки овладели много земель християнских... Образование и становление Османского государства происходило в конце XIII — начале XIV в., когда окончательно ослабевшая держава турок-сельджуков лишь номинально возглавляла многочисленные турецкие княжества, входившие в ее состав. Из этих княжеств, наибольшей самостоятельностью пользовалось одно — расположенное в самой отдаленной части северо-запада Анатолии (Малой Азии). Это княжестве особенно усилилось в годы правления полулегендарного хана Османа и его сына Орхана. По имени первого из них турки этого племени были названы османами. Даже ранние турецкие хроники не могут скрыть всевозможных уловок и интриг, с помощью которых утверждали свою власть первые османские правители, добиваясь сначала своей независимости в междоусобной борьбе, а затем в столкновениях с агонизирующей Византией и другими соседними странами. В XV в. могущественная Османская империя уже господствовала на Востоке и угрожала Западу. «Государство османов было единственной подлинной военной державой средневековья». Биографы Скандербега, излагая содержание речи, произнесенной им на съезде, показывают свою хорошую осведомленность в истории Турции, а составитель русской повести — вдумчивое, критическое отношение к своим источникам. Так, он сокращает и несколько видоизменяет эту речь сравнительно с Бельским (последний следует за Барлетием), но все антитурецкие выпады, не только сохраняет, а и значительно усиливает, одновременно уменьшая религиозно-полемический элемент, играющий большую роль у Антиварино, Барлетия и Бельского, которые стремились изобразить Скандербега прежде всего защитником «христианской веры» против «неверных».

учинили греком, босном, сербом в Мисии, болгаром, венетом... В числе народов, наиболее пострадавших от турок, Барлетий называет лишь греков и сербов («мисийцев»), Бельский, авторы южнославянской и русской повестей добавляют к ним боснийцев и болгар, а также «венетов», т. е. венецианцев.

Исперва они были люди неславны и на великую силу могли быть отверстаны от лесных мужиков. Неясно, кто подразумевается под «лесными мужиками», с которыми Скандербег сравнивает первых османских правителей. Однако во всех источниках указывается низкое или совсем неизвестное происхождение османских султанов. В этом нашла свое отражение та полемика, которая велась вокруг вопроса о происхождении турецких османских султанов между турецкими хронистами или туркофильствующими византийскими историками типа Лаоника Халкокондила и Критовула, с одной стороны, и западноевропейскими и славянскими хронистами XV в., с другой. Первые стремились всеми силами доказать знатность происхождения родоначальников Османской династии и создавали всевозможные легенды о подвигах мифического Эртогрула, которого они называли отцом Османа, награждая его титулом шаха и возводя его род к самому праотцу Ною. Их противники, ближе придерживаясь истины, в свою очередь изображали предков полулегендарного Османа дикими кочевниками — разбойниками и пастухами, прибывшими с далекого востока и превосходившими своих соплеменников лишь ловкостью, хитростью и коварством.

весь свой умысл и надежду на саблю покладывают... Мусульманское вероучение, как известно, всегда обещало райское блаженство тем, кто падет на поле боя в битве с «неверными». Отсюда тот слепой и безрассудный фанатизм, проявлявшийся зачастую турками в рукопашных схватках с врагами, который был хорошо известен их противникам. Поэтому Скандербег и говорит о преимуществах албанцев в предстоящих боях с турками, которые заключаются в том, что албанцы воюют не ради «загробного душевного спасения», подобно туркам, а за свою «земную правду». Скандербег клянется перед своими союзниками всегда вставать перед «лицом неприятеля» за эту правду.

необычай к войнам и лежанье в вас вкоренилось. Этот упрек является чисто риторическим приемом. На самом деле сильнейшее сопротивление турки встретили в Европе именно со стороны албанцев, которые заставили даже туркофильствующих историков удивляться их мужеству (см. статью А. Буда, стр. 74).

Арамнит, князь македонский... Георгий Арианити Комнен, которого Бельский, а за ним и автор русской повести называют «Арамнитом, князем македонским», первый поддержал Скандербега. Пример Арианити был убедительным для всех собравшихся и заставил их принять участие в создании Лиги албанских князей, так как Арианити был всем известен как непримиримый враг турок и опытный полководец, неоднократно выступавший против них. Кроме того, он принадлежал к знатному и влиятельному роду южной ветви Топиев. На съезде в Леше было принято решение о создании Лиги во главе со Скандербегом. Все члены Лиги обязывались оказывать ему военную и финансовую помощь, внося ежегодно на борьбу с турками 200 000 золотых дукатов. Указание Антиварино и Барлетия на то, что армия Лиги должна была вербоваться на добровольных началах, свидетельствует о народном составе этой армии.

пришла весть, что Калибаш идет... Антиварино и Барлетий называют турецкого полководца, отправленного Муратом в Албанию, Али-пашой. В южнославянской повести он назван Бали-пашой, а у Бельского и в русской повести — Калибашем, т. е. отождествлен с турецким полководцем, разбитым в сражении при Нише (см. комментарий на стр. 173).