В основном позиция Мишеля Анри совпадает с позицией Гурджиева. По Гурджиеву, упадок и исчезновение цивилизаций связано с "нарушением равновесия между "знанием" и "бытием"": "В истории человечества известны многочисленные примеры, когда из-за перевеса знания над бытием или бытия над знанием погибали целые цивилизации"[83]. А разве мы не живем в мире, где знание намного перевешивает бытие?
В этой связи Гурджиев разделяет "основу знания" и "основу понимания". "Знание — это одно, понимание — другое. Люди часто смешивают эти понятия и не видят ясно разницу между ними. Знание само по себе не дает понимания; и понимание не увеличивается благодаря росту одного лишь знания. Понимание зависит от отношения знания к бытию, это — равнодействующая знания и бытия. И знание не должно отходить от бытия чересчур далеко, иначе понимание окажется слишком далеким от того и другого. Вместе с тем, отношения между знанием и бытием не меняются вследствие простого роста знания. Они изменяются только тогда, когда бытие и знание растут одновременно. Иными словами, понимание возрастает лишь с возрастанием уровня бытия"[84]. Гурджиев иронически описывает "ученого новой формации", служащего единственно знанию:
"Особенно западная культура убеждена в том, что человек может обладать огромными знаниями, быть, например, способным ученым, делать открытия, двигать вперед науку, и в то же время оставаться — и иметь право оставаться — мелочным, эгоистичным, придирчивым, низким, завистливым, тщеславным, наивным, рассеянным человеком. Здесь, кажется, считают, что профессор должен всегда и везде забывать свой зонтик. Таково его бытие; а люди думают, что его знание не зависит от его бытия. Люди западной культуры высоко ценят уровень знания человека, но не ценят уровень его бытия и не стыдятся низкого уровня собственного бытия. Они даже не понимают, что это значит, не понимают, что уровень знания человека зависит от уровня его бытия. Если знание уходит далеко вперед от бытия, оно становится теоретическим, абстрактным и неприменимым к жизни, а фактически — вредным; ибо вместо того, чтобы служить жизни и помогать людям успешно бороться с трудностями, которые им встречаются, оно осложняет жизнь человека, привносит в нее новые затруднения, горести и беспокойства, которых в ней не было раньше. Причина этого заключается в том, что знание, которое не находится в согласии с бытием, не может быть достаточно полным и соответствовать реальным нуждам человека. Оно всегда остается знанием лишь одной вещи, игнорирующим другую вещь, знанием детали без знания целого, знанием формы без знания сущности. Такое преимущество знания перед бытием наблюдается в современной культуре. Идея же ценности и важности бытия и его уровня совершенно забыта; забыто и то обстоятельство, что уровень знания определяется уровнем бытия. Фактически на данном уровне бытия возможно знание, ограниченное известными пределами. В границах данного бытия улучшение качества знания совершенно невозможно, и происходит накопление информации одной и той же природы в пределах уже известного. Изменение же самой природы знания возможно только с изменением природы бытия"[85].
Мы можем видеть всю важность Гурджиевской философии природы в его определении "основы понимания": отношение между проявлениями на различных планах реальности, отношение между частью и целым, отношение между формой и структурой.
С другой стороны, в Гурджиевской терминологии смысл слова "быть" очень точен. Он связан с эволюцией — центральным аспектом устного и письменного учения Гурджиева. Гурджиев возражает против принятого значения выражения "эволюция человека": Только такая теоретическая и далекая от жизни мысль, как европейская, способна представить себе эволюцию человека как процесс, не связанный с окружающей природой, рассматривать эволюцию как постепенную победу над природой. Это совершенно невозможно"[86]. Более того, абсурдна и разрушительна сама идея "победы над природой"; ей обусловлен тревожный и опасный характер технонауки. Человек — часть природы, а не ее завоеватель. В этом смысле каждая "победа над природой" потенциально может оказаться парадоксальным поражением человека. Скорее, нужно рассматривать связь между человеком и природой. Но такая связь возможно только при наличии "основы понимания".
В "Рассказах Баалзебуба своему внуку" Гурджиев описывает некоторые детали внутренней алхимии, ведущей к "основам понимания", но для полного осознания смысла этого выражения необходимо основательное знание учения Гурджиева. Достаточно сказать, что по Гурджиеву "основа понимания" органически сплавлена с бытием человека, в то время как "основа знания" представляет собой лишь голую информацию. В любом случае, в той или иной форме именно "основа понимания" могла бы помочь развитию диалога между наукой и смыслом.
Современное взаимодействие между наукой и смыслом характеризуется появлением идей-символов, подтверждаемых важными научными открытиями — немаловажное событие, которое, на мой взгляд, единственно способно совершить подлинную революцию. Возможно, мы находимся на пороге нового Возрождения, одним из условий которого является именно диалог между наукой и смыслом. Наука все ближе и ближе подходит к своим пределам, проистекающим из ее собственной методологии. Наука может распознавать знаки природы, но из-за собственной методологии неспособна раскрыть смысл этих знаков. Наука содержит в себе гигантский технологический потенциал. Сама по себе технонаука, оторванная от философии из-за ее доминирующего положения в нашем обществе, может вести только к саморазрушению. Наше саморазрушение неминуемо порождается онтологическим непониманием знаков природы, все более и более многочисленных, более и более мощных, более и более активных. Это онтологическое непонимание, в свою очередь, приводит к технологическому, анархическому развитию, неизменно сопровождаемому беспокойством об эффективности и прибыли.
Нам необходим посредник между наукой и смыслом. Таким посредником может стать только новая философия природы. Отправной точкой для такой новой философии может стать лишь современная наука, но наука, которая, достигнув собственных пределов, допускает и даже призывает онтологическую открытость. Развитие идей-символов в квантовой физике и других науках, равно как и интерпретация ряда важнейших научных открытий, открывает невероятно свободное пространство, в котором возможен диалог между прошлым и будущим, между наукой и философией природы, искусством, традицией и другими формами знания.
Трудно представить себе возврат к древним философиям природы при нынешнем состоянии знания и нынешних тенденциях в философских, исторических, социологических и религиозных сферах. Но изучение ряда философий природы, такой, как Гурджиевская философия природы, демонстрирующая глубинные соответствия с современной наукой, может оказаться бесценным подспорьем в поисках философии природы, приспособленной к нашему времени. Гурджиевская философия природы, несомненно, опережает наше время, так же, как она предвосхитила некоторые аспекты современной науки. В любом случае она может помочь в выборе между новым варварством и новым Возрождением. И к этому Возрождению нас может привести только "основа понимания".
КОММЕНТАРИЙ РЕДАКТОРА:
Замечательный в некоторых отношениях текст г-на Николеску вполне заслуживает послесловия. Оставим вводную часть, во многом спорную, на совести автора. И продолжим вместе с ним интерпретацию некоторых идей.
Бедного Абсолюта терроризирует Время и грозит его скукожить. Тот защищается, как может, и частокол Дней Брамы должен отгородить его от злой напасти. Но затухающий ли это процесс — День-Ночь, сутки прочь? Если вдруг, не дай Бог, да, то надо Абсолюту помочь, подкинуть пару идей, ведь нам со стороны видней!
