…И она никогда не узнает, что с ним случилось. Никогда не вернётся.

Никогда.

– Ама хотела бы, чтобы я продолжал быть Стражем, а не закуклился здесь в застывшей картинке, – внезапно произнёс Кай. – Они оба этого хотели бы.

Таисса резко, прерывисто вздохнула.

– Что, если ты ошибаешься?

Но Кай-Вернон покачал головой. Отстранился от Таиссы.

– Довольно, – произнёс он. – Душещипательную историю ты услышала, поиграла в утешающего ангела… пожалуй, на сегодня хватит.

Он иронически усмехнулся.

– Кстати, Ваади успел нашептать вам на ушко пару кошмаров, но меня он проигнорировал, думая, что со мной всё кончено. Интересно, какие грехи он предъявил бы мне?

– Что ты идиот, позволивший опасным существам разгуливать по твоей сфере и чуть не сгубивший всё, ради чего был создан? – вырвалось у Таиссы.

Лицо Кая-Вернона даже не дрогнуло.

– Я исправил эту конкретную ошибку. Нет. Я думаю… он показал бы мне тех, кого я не смог спасти.

– Страж не может спасти всех. Ты же сказал: сфера не защищает от всего, – напомнила Таисса.

– В том-то и дело.

Вернон-Кай поднялся на ноги. Щёлкнул пальцами, и платформа полетела вниз, к водопаду.

– Хочу показать тебе ещё кое-что. На прощание.

27.8

Тёмный водопад стекал по ветви коралла. Так близко, что Таисса могла протянуть руку и прикоснуться к струе воды.

– Не стоит? – спросила она, указывая на поток.

– Стоит, и более чем. – На лице Вернона заиграла усмешка. – Иди-ка сюда.

Он обхватил Таиссу за талию. И шагнул вперёд, прямо в поток воды.

Ледяной воды. Бьющий по плечам водопад окатил её градинами. Но, прежде чем Таисса успела вскрикнуть, они оказались по ту сторону.

Вплотную к коралловой стене. К серому кораллу, по которому ветвились кристаллические белые шестиугольники.

– Крайне интересная форма жизни, – задумчиво сообщил Вернон, обхватив промокшую Таиссу за плечи. Умом Таисса понимала, что вокруг тепло, но её всё равно била дрожь. – Возможно, первая во вселенной.

– Серьёзно?

– Кто знает. Но прямо сейчас представь, что это правда.

Таисса поёжилась, ощущая, что он обхватывает её крепче.

– Ужасно холодно, – замёрзшими губами выдавила Таисса.

– Сейчас согреешься, – отмахнулся Вернон. С его мокрых ладоней капала вода. – А даже если не согреешься, оно того стоит.

Он взял Таиссу за руку, протянул их сомкнутые пальцы вперёд и коснулся белого шестиугольника, от которого исходило ощутимое тепло.

– Из чего они состоят? Кремний?

– Это первые Светлые.

Таисса не сразу поняла, что ей сказали. А когда поняла, внезапно осознала, что ощущает не тепло, а ауру.

– Изначально Светлые и Тёмные начались со Светлых, – произнёс голос над её замёрзшим ухом. – Светлых, потому что это коллективная форма жизни.

– Странно, – отозвалась Таисса, стараясь, чтобы не дрожали губы. – Я думала, началось с тьмы. Тьма как-то ближе первобытному существу.

27.9

– Да-да, эгоизм, свобода выбора и так далее. – Вернон хмыкнул. – Твоя цивилизация началась с того, что один доисторический человек перевязал сломанную ногу другого. Думаешь, Светлые и Тёмные начались с того, что один проявил свой свободный выбор и дал другому камнем по голове?

Он провёл рукой Таиссы по твёрдому теплу – и резко повёл эту руку вниз. Таиссу обдало холодом.

Три шестиугольника темнели в коралловой впадине.

– Но Светлым потребовалась жертва, – задумчиво произнёс Вернон. – Пространство не вмещало всех? Или произошла катастрофа и нужно было отнять ресурсы у уже потерянной и раненой части, чтобы выжили остальные? В общем, часть существ была обречена. Разумеется, пожертвовать ими ради выживания остальных можно и нужно, а тот, кто не хочет отдать жизнь ради общего дела, – тот эгоист и отщепенец. Но кто-то стал первым Тёмным, невзирая на общее осуждение. Стал тем, кто не хотел жертвовать для других.

– Он выбрал себя.

– И пожертвовал своим светом. Так и произошло, Таисса-древность. Зарождение первых Тёмных, – рука Вернона скользнула по её мокрым волосам, – и предтеча тебя и твоего свободного выбора.

Короткий смешок.

– Кстати, воля, в свободу которой ты веришь, не так уж и свободна. Она зависит от воспитания, обстоятельств… генетики, наконец. Таисса Пирс поступает так, как поступает, потому что её такой вырастили.

– Если бы это было так, – парировала Таисса, – ты не стал бы убеждать меня, что мой сын опасен. А я не стала бы переубеждать тебя.

Таисса обернулась к Принцу Пустоты.

– И мне кажется, – грустно сказала она, – что мы оба преуспели.

27.10

Вернон хмыкнул, глядя ей в лицо.

– Я посеял в тебе сомнения, не так ли? Ты знаешь, во что может превратиться твой сын. И знаешь, что судьба Великого – не камешек на дороге, который легко можно обойти.

Оба промокшие до нитки, они стояли близко-близко, и Таисса отчётливо ощущала его тело через мокрую одежду.

– А я посеяла сомнения в тебе, – возразила Таисса. – У тебя было право на выбор, когда ты решил стать Стражем. Только в пространстве выбора могут появиться Светлые и Тёмные. Каждый имеет право решать, и у моего сына тоже есть право выбрать.

– Ну да, и право угробить планету в процессе, – фыркнул Принц Пустоты. – Главное преимущество свободного выбора, нечего сказать.

Таисса покачала головой.

– Не давая выбор Тьену, не давая выбор нам… ты не даёшь его самому себе. И отказываешься признавать свои ошибки. Ты боишься.

– Тебя я точно не боюсь, Таисса-грозность. Ты настолько эфемерное существо, что, если тебя уронить…

– Я вернусь обратно с новыми суперсилами? – предположила Таисса.

Вернон возвёл взгляд к небу.

И без паузы, без передышки взмыл вверх, обхватив Таиссу за талию.

– Путешествие окончено, – выдохнул он ей в ухо. – Мне жаль, Таисса-одиночество, но ты летишь прощаться.

Глава 28

Зал, в котором оказалась Таисса, был куда меньше зала с воронкой. Всего лишь матовый пол под низким потолком и единственная арка, затянутая полем стазиса. И безупречно чёрные тона: Принц Пустоты не изменял себе.

Но внимание Таиссы сразу привлекли саркофаги в нишах.

Пустые, судя по полному отсутствию огней. Предназначенные для антропоморфных существ, судя по габаритам.

И один из них был предназначен для неё.

– Ты рискуешь, собирая нас вместе, – произнесла Таисса.

– Нет сентиментальности, есть действие, – откликнулся Принц Пустоты рассеянно. – Считай это моей благодарностью. Я могу убить вас в любой момент, не говоря уже о нанорастворе, но подарить вам последний разговор – это такая малость.

И грубая ошибка, которой Таисса сможет воспользоваться. Но об этом она не скажет.

Впрочем, могло ли это значить, что Страж-Вернон подсознательно хотел проиграть? Хотел, чтобы его переубедили?

– Ты чувствуешь неуверенность в своём выборе, – сказала Таисса. – Ты знаешь, что больше не можешь быть идеальным Стражем. Возможно, никогда им и не был.

– Разумеется, не был, – послышался презрительный женский голос.

Лара и Дир рука об руку вошли в зал, и поле стазиса, искрясь, тут же закрылось за ними. Таисса заметила, как Лара с силой сжала запястье Дира и тут же убрала пальцы.

– А Александр? – резко спросила Лара. – Где он? Где неповторимая Элен Пирс? И где твоё тело, Страж?

– Я всё ещё проекция, тут ты права, – согласился Вернон-Кай. – Куда более мирно настроенная, чем обычно, если вы заметили. Не советую это менять.

28.1

Дир и Лара переглянулись.

– Майлз Лютер, Вернон Лютер и все вы будете запечатаны здесь, – произнёс Вернон-Кай. – В общем сне, если вы этого захотите. В иллюзии Земли, если вы это предпочтёте. Без памяти о том, как вы оказались здесь, если вам так будет легче. Я лишил вас прежней жизни, в конце концов. Мне – или Вернону Лютеру во мне – нетрудно заменить её.