– Хватит.

– Пожалуйста, – попросила Таисса, оборачиваясь к Вернону. – Дай мне дослушать.

Принц Пустоты покачал головой, откидываясь обратно на подушки.

– Не думаю, Пирс. Прошли сотни лет. Какая разница?

– Большая, – тихо сказала Таисса.

– Для такого эфемерного существа, как ты? Никакой. – Холодная усмешка блеснула в лунном свете. – Вы живёте между раскалённой лавой и безвоздушным пространством и помните лишь пару веков из вашей истории, и то вкривь и вкось. Твоя жизнь – короткое одинокое мгновение. Думаешь, в этом контексте чья-то далёкая жизнь и смерть имеет значение?

– Только она и имеет, – тихо сказала Таисса.

Они застыли, глядя друг на друга. Где-то в далёком прошлом Тёмная по имени Ама бежала к Источнику, а мир замер на грани катастрофы. Много-много лет спустя спутники Таиссы готовились штурмовать потоки времени.

Но здесь… здесь были они вдвоём. Принц Пустоты и незваная гостья в его спальне.

Словно прочитав мысли Таиссы, Вернон перевёл взгляд на её полуобнажённые ноги.

– Да, – произнёс он с насмешкой. – Я помню ночи, которые мы проводили не за философскими рассуждениями.

– А за перепиской, – в тон ему произнесла Таисса. – Помнишь, Л.?

Серые глаза Вернона блеснули. А потом он вдруг оказался рядом, и горячие пальцы, в которых больше не было пирамидки, обхватили Таиссу за плечи.

– Голос в темноте, – проговорил Вернон ей в висок. – Строчки на экране. Строчки, которые говорят: «Я держу тебя, слышишь?» И дурацкие планы по спасению мира вдруг делаются неважны.

У Таиссы закружилась голова. Прежний Вернон обнимал её и сидел на постели рядом с ней. Исчезла тюрьма его долга. Были лишь пещера в лунном свете и ночь, когда хотелось забыть обо всём. Даже о далёком дневнике Великого Светлого.

– Вернон… – начала Таисса, но его палец накрыл её губы.

– Хватит разговоров, Таисса-застенчивость. Одна ночь, если ты решишь, что я недостаточно хорош для тебя. Две, если на тебе сработает моё обаяние. А если я захочу быть с тобой вечно…

– Ты…

Палец скользнул по её позвоночнику.

– Это было не «нет».

– Но может стать, – возразила Таисса негромко.

– Рядом со мной «может стать» что угодно, Таисса-островитянка. – Дразнящий шёпот стал громче. – Ночь. Лунная дорожка серебром на море. Огромное окно у изголовья. Тёмная спальня, колышется прозрачная занавесь у двери. И тебе так уютно от тепла моего тела, под моим взглядом…

В другое время Таисса могла бы напомнить, что она прекрасно знает, с кем разговаривает. Но сейчас…

Таисса моргнула, разглядывая лунный свет. Ей кажется или запахло морем? Действительно ли она всем телом ощущает близость тропических цветов и южных звёзд? Полутьма заставляет поверить во что угодно, и руки, такие родные и знакомые… Всего лишь нужно поверить. Таисса задохнулась, чувствуя, как её обволакивает искушение. Всего минута, одно прикосновение губ…

…Как сложно отказаться. Как хочется забыться, забыть обо всём и нырнуть в темноту, где её уже ждут горячие губы, руки, шёпот, слова…

Таисса закрыла глаза. И покачала головой.

– Тебе не нужно притворяться прежним Верноном, чтобы провести со мной ночь, – произнесла она, вновь открыв глаза. – Хотя бы потому, что, если ты добьёшься успеха здесь и сейчас, хорошо это не кончится.

Серые глаза опасно блеснули. Сейчас перед ней был тот, кто пользовался памятью Вернона, как острейшим инструментом.

– Хочешь сказать, мне нужно подождать, чтобы добиться с тобой успеха? И сколько же? Может быть, мне поставить будильник? Обвести дату в календаре?

Таисса накрыла ладонью его руку.

– Нет, – произнесла она. – Ты уже добился главного. Я отдам всё, чтобы вернуться домой вместе с прежним Верноном, но я знаю, что если это произойдёт, то у меня в груди останется пустота. Сожаление, что разговоров с тобой больше не будет. Что Кай исчезнет из моей жизни. Что ты исчезнешь.

– То есть ты ко мне всё-таки привязалась.

– Немножко.

Его рука скользнула по её обнажённому плечу.

– Тогда сейчас самое время оставить о себе яркое воспоминание, не находишь? Какое ты бы хотела?

А правда, какое? Сейчас Таисса может попросить о чём угодно. Иллюзия разговора с настоящим Верноном? Ночь, которая заставит её забыть обо всём? Далёкие галактики и секреты планет?

– Хочу увидеть, как ты спишь и улыбаешься во сне, – вырвалось у Таиссы.

…Почему она это сказала?

Вернон–Кай возвёл взгляд к потолку.

– У тебя такое безнадёжно уязвимое выражение лица, что даже соблазнять не хочется, – сообщил он. – Серьёзно? Ты хочешь увидеть, как я сплю?

Таисса развела руками.

Его лицо замкнулось.

– Мне не нужна твоя жалость, Пирс.

– Это не жалость.

– Тогда мне не нужна твоя любовь. Не желаю видеть твоё чёртово разбитое сердце. Из криокамеры, из могилы или из вечности, неважно. Ты всё ещё строишь иллюзии и здорово расшибёшься, когда поймёшь, что твой Вернон погиб.

– Ты не можешь меня от этого защитить.

– Нет? Я, чёрт подери, попробую. По крайней мере, тут у меня это прекрасно получается. Вечность впереди, в конце концов.

Вернон внезапно издал короткий смешок.

– Только что хотел затащить тебя в постель и тут же даю дёру, чтобы не влипать в трагическую историю. Как тебе это удаётся, Таисса-ходячие-угрызения-совести?

Вместо ответа Таисса долго смотрела на Вернона в лунном свете. На прежнего, обаятельного, неотразимого Вернона. Может, действительно забыть обо всём на несколько часов? На одну ночь?

Таисса наклонилась и легко-легко коснулась его щеки. И, скользнув рукой по простыне, подхватила синюю пирамидку.

– Хочу дослушать с тобой вместе. Можно? Сейчас это важнее, чем моё платье или даже моё тело. Честно.

– Платье, которое сконструировали мои блестящие мозги? Ну, не знаю, не знаю, – хмыкнул Вернон, поддев бретельку. – По мне, так это недооценённый шедевр.

Он перевёл взгляд на пирамидку в её руке. Таисса затаила дыхание.

И еле заметно кивнул.

Таисса выдохнула и бережно обняла синие грани ладонями.

*

«Я не успеваю остановить Аму – мне не хватает сил и времени.

Она на миг застывает у Источника, и её воля скользит по сияющим белоснежным кристаллам, словно приноравливаясь к бегу невидимой карусели.

– Светлый живёт и жертвует ради незнакомцев, – я слышу в её голосе насмешку, укор и прощание. – Тёмная действует и жертвует ради близких. Я Тёмная.

Мгновение тишины и стихшего ветра.

– Стань Великим, – говорит Ама. – Ты справишься.

И касается белоснежных кристаллов.

Я не успеваю ничего сказать, ни даже подумать. Просто смотрю, как на лёд оседает облачко пепла.

Светлая сторона Источника сжигает Аму мгновенно.

Её больше нет. Чтобы убедить меня принять судьбу Великого, Ама пожертвовала собой».

*

Таисса стиснула руку Кая-Вернона до боли. И почувствовала слабое, ироническое ответное пожатие. Могли ли пальцы передавать эмоции?

Могли. Сейчас – могли.

Таисса сглотнула слёзы. Когда-то она сама, будучи Светлой, коснулась Тёмного Источника. Но Таиссу защищало её наследие, кровь Великого… и она имела дело с куда более слабым кристаллом. У далёкой юной Тёмной не было шансов.

*

«Слова Амы ещё звучат в моих ушах, белоснежный кристалл вспыхивает, железные нити опоясывают небо…

В это самое мгновение.

Много дней назад.

Я вижу призрак серебристой дымки у белых граней Источника. Призрак Амы. Её след. Её счастливую, полную надежды жизнь, которую она оборвала ради меня. Оборвала, чтобы подтвердить – я могу. Она в меня верит.

Как жестоко и нерационально, что меня убеждает именно это.

Мощь Источника зовёт. Я сам не понимаю, как делаю последнее движение и касаюсь сияющих граней.

А потом я исчезаю».

*

Наступила тишина.

Таисса обхватила голову руками, сидя на постели. Искусственный лунный свет показался ей ледяным. Словно призрачный кристалл, прикосновение к которому означает смерть.