На дворе трава,
Дрова на траве.
Шла кукушка ночью в гости к сове,
Чтоб поведать о несчастьях своих,
Поделить одну беду на двоих.
А сова (она мудра!) – все поймет,
Карты кинет, в чем там дело – смекнет.
И рассудит, и чайком угостит.
Все вернет: покой и сон-аппетит.
Есть недаром у совы голова!
Что за умница подружка-сова!
Ей последний хлыщ – и тот не соврет!
…Потому она одна и живет.
На дворе трава,
Дрова на траве.
Шла кукушка ночью в гости к сове.
Заглянула по пути к соловью.
Кто ж осудит в этом птичку мою?
И забыла свои беды она,
Ни подруга, ни сестра, ни жена.
Вы не слышали, как плачет сова?
– С моего двора украли дрова.
На моем дворе пожухла трава.
Может, все же, я была не права?
…Правда, глупые у песни слова?
1984 г.
Птичья песенка со слезой – 2
И по-птичьи голову наклоняю,
И зерно клюю, и гнездо свиваю…
Мне бы только чуточку хотя б влюбиться,
Я бы и запела тогда, словно птица.
А пока чирикаю вполчирика,
Корм ищу птенцам: поди, поищи-ка!
А пока свищу себе вполприсвиста,
Если в доме чисто и в мыслях чисто.
Мне самой неясно, что я за птица…
Только бы не в пингвина опять влюбиться!
Он, пингвин, хоть птица, да мне не пара:
Нет в нем божьей искры, святого дара.
У него и крылья-то – так, для вида,
А мне опингвинеть – до слез обидно.
Я и подпрыгиваю, и воздух руками взбиваю,
Но не летаю. Пока не летаю.
Хоть по-птичьи голову наклоняю,
Иногда вполголоса напеваю…
Мне бы от земли душой оторваться,
Я бы перестала тогда бояться
И любви, и творчества, и полета.
И не так тяжела была б работа…
Вот тогда могла б я собой гордиться.
Вот тогда и запела бы, словно птица!
2004 г.
Замедляя шаг
Я начинаю новый круг
Я начинаю новый круг…
Но так же дорог старый друг
И так же тяжек груз потерь.
За ними не закрыть мне дверь.
Я начинаю новый день…
Но за плечом – былого тень.
И эта тень мне дорога.
Неважно, друга иль врага
Скрывает пыльный полумрак:
И старый друг, и старый враг
Стареют так же, как и я.
Они теперь – моя семья.
Моя семья, мой ближний круг —
И старый враг, и старый друг.
…Гармония!
2003 г.
Иван Понырев. Жертва луны
Это безумие – снова из дома
В ночь – по велению белой луны.
В сад неодетый дорогой знакомой —
Пить неразбавленный воздух весны.
Око небес наливается медом,
Золотом брызжет в пустые глаза.
В лунном потопе – ни Ноя, ни брода.
Душно и страшно, как будто гроза
Зреет в мозгу. Раскаленные спицы
В память вонзает рука палача.
Ни умереть, ни уснуть, ни напиться,
Слепо бродить под луной, бормоча,
Словно безумный. Но ближе к рассвету
В тьме беспокойной надежда блеснет.
Ведьма в одежде из лунного света
В лоб поцелует – и память уснет.
…Тусклый рассвет. Точка в месте укола
Еле заметна. Но вена болит.
Птахи невзрачной нехитрое соло
Солнечный день горожанам сулит.
Лунный дракон где-то в тайной пещере
Ровно на год замирает опять.
Бедный больной, в тихом счастье ощерясь,
Больше не хочет по саду гулять.
1998 г.
Осень
Собираются стихи
к югу —
стаей.
Дым от нашего костра
В небе
тает.
Вышли на берег,
к воде,
к солнцу
Лоси.
Репетиция конца —
осень.
1994 г.
Трубач на ратуше
Над ратушей небо серое.
Булыжники моет дождиком.
Прохожий застыл под зонтиком:
Грозят ему тучи серые.
А мальчик-трубач на ратуше,
Поднявшись наверх по лесенке,
Выводит губами песенку
Один на высокой ратуше.
Над улочками притихшими
Летит молодая песенка.
И тянется в небо лесенка,
А улочки спят притихшие.
Под старыми крышами красными
Вихрастые спят воители.
Герои-освободители
Взрослеют под крышами красными.
2020 г.
Я не прощаюсь «навсегда»
Я не прощаюсь «навсегда»:
Не принимаю слово это.
Оно – как черная вода
Весной. Или удар кастета.
Оно – как камень гробовой.
К тому ж – трагично нарочито.
Возможно, встречусь я с тобой,
Возможно, нет, но дверь открыта.
Судьбы неясный силуэт
На перекрестке чуть мерцает.
Мое «не знаю» или «нет»,
Поверь, конца не означает.
…Не говори мне «навсегда».
И «никогда» не говори мне.
Пусть жизнь, как талая вода,
Уйдет в песок. Но станет ливнем
И над тобой прольется вновь
Уже в ином тысячелетье.
И вспомнишь ты, рожденный вновь,
Что я жила на этом свете.
1997 г.
На пути к простоте
На пути к простоте мы, бывало,
встречали закаты,
Что призывно рыжели, кивая башкою
лохматой.
И капель лопотала о чем-то по-детски
невнятно,
Может, благословляла, а, может,
звала нас обратно.
Старый тополь привычно скучал
у замшелой калитки,
А в кладовке знакомый паук перепутывал
нитки.
Нас влекло в глубину зазеркалья,
в рассветы и выси,
Усложнялись слова, отношения, лица и мысли.
Только к Вечеру стало ясней: простота —
гениальна,
Даже если звучит эта фраза до жути банально.
Только к Ночи пришло озаренье:
ответы звучали,
Только шепотом, рядом. А мы от Вселенной
их ждали.
2007 г.
Стоя лицом к закату
стоя лицом к закату рискуешь за
линию горизонта затечь и за
этой чертой условной условным стать
призрачным невесомым ни дать ни взять
хочешь рукой коснуться чужой руки
пальцы твои прозрачны светлы легки
нежно струятся тянутся как дымок
вот уже весь ты вслед за рукой потек
кто-то открыл фрамугу и канул ты
в озеро нерасплесканной пустоты
стоя лицом к восходу ты можешь вос
торженно наблюдать как одна из звезд
кровью живой налившись растет из скал
этот цветок ты долго везде искал
в двери чужие бился вдыхая страх
маялся и молился бродил впотьмах
к свету спиной не мог ты поверить в свет
тьма говорил ты есть а вот света нет
чаянное свершилось ты можешь воз
выситься воспарить до высоких звезд
время стучит за ребрами тик да так
надо шагнуть и выбрать да все никак
тлеют угли закатов горит восход
тот кто завел часы терпеливо ждет
2020 г.
Октябрь 2020
тысячи лье до норвегий даний
сотни парсеков до мертвых звезд
ужас какой-то от несвиданий
каждый второй носит имя Lost
время бесстрашных объятий где ты
планы на зиму смешны до слез
ищет сурка уже вся планета
чтобы задать грызуну вопрос
но тот кто смял механизм брегета
не по зубам ни сурку ни нам
