Короны возлагались на чело мальчика и вновь возвращались на предназначенные для этого столики с регалиями.

Его божественное всесвятейшество архиепископ Константинополя – Нового Рима и Вселенский патриарх Макарий II с немыслимым пафосом и торжественностью передал мне корону. Поднимаю её над головой, показывая всем новое произведение русских ювелиров.

Да, новая корона. И это совсем не шутки.

Макарий провел все положенные по обряду церковные манипуляции и склонил голову, предлагая мне продолжить венчание на царство.

Корона. Корона в моих руках.

Протягиваю её патриарху. Он берется со своей стороны. Вместе мы осторожно опускаем на головку восьмимесячного ребенка огромную по его меркам корону, стараясь при этом не задеть тяжелой штуковиной нежную кожу мальчика.

Следующую за этим торжественную лабуду я привычно сбросил на плечи Вселенского патриарха, это ведь его епархия. А пока важнейший момент – Ольга передает сына его крестной матери, и Маша осторожно принимает августейшее чадо, улыбаясь ему. Рядом с ней стоит и крестный ребенка – Борис Первый Болгарский. Тоже лицо аж распирает от улыбки.

Ещё бы ему не улыбаться, ведь вопрос возврата Болгарии территории Южной Добруджи уже решен, осталось только подписать бумаги. Для Бориса это очень важная политическая победа, которая значительно укрепит его власть внутри страны. В конце концов, официальная София и сам Борис много сделали для того, чтобы Венгрия была вынуждена подписать унизительный для себя мир. И пусть технику в войска в основном поставляли мы, но вот основную часть «добровольцев» как раз и составляли болгары и сербы. Так что приращение территориями за счет Венгрии было законной добычей для Великосербии. Болгария же, не имея общей границы с венграми, воевала именно за обещания покойного Кароля вернуть им после победы Южную Добруджу, потерянную болгарами несколько лет назад в ходе прошлой Балканской войны. Так что все были довольны. Для меня же самым весомым был факт того, что через обряд крещения Михая укреплялись родственные связи между Болгарией и Румынией, ведь эта связка держав была критически важной для нас.

Меж тем я, со всей возможной торжественностью, передаю корону своей милой племяннице Ольге. Да, я не венчаю её этой короной на царство и потому не возлагаю её Оле на голову, я лишь передаю сверкающий венец из рук в руки, но всем совершенно понятно, что до совершеннолетия Михая именно Ольга будет всевластной самодержавной правительницей Соединенного Королевства.

Да, мы выжали из убийства Кароля максимум. Аресты, конфискации, громкие и публичные заседания Королевского трибунала, два десятка эффектных казней, ссылки. (Я по-братски разрешил всем членам НРС ссылать своих заключенных в нашу Сибирь, а особо отличившихся на вечные поселения за Полярный круг. Правда содержание зэков предусматривалось за счет отправляющей стороны, но места в Сибири хватит на всех. Тем более что снег убирать и одуванчики валить тоже кому-то надо.) Так вот, возвращаясь к тому, что я хотел сказать. Несколько месяцев арестов отрезвили одних, утихомирили других и заставили залечь на дно третьих. Не скажу, что наступила тишь да благодать и власть Михая/Ольги в Румынии стала незыблемой, но ситуацию мы в основном контролировали. Правда Ольгу и Михая мне пришлось охранять, как самого себя. Уж очень они были важными для моих раскладов персонами.

Мне нужна была лояльная и прогнозируемая Румыния, а не страна, от которой так и ждешь какой-нибудь подлянки в самый неподходящий момент. А для этого необходимо было грубо сломать румынскую элиту, буквально через колено сломать, заставив самых умных, амбициозных и хитрых встраиваться в новую реальность и новую иерархию королевства, а также сбросив на рельсы Истории самых непонятливых и отмороженных апологетов прошлого.

И мы ломали. Фактически Ольге Николаевне предстояло пройти весь тот путь, который в своё время прошел и я в России, а затем в Ромее. Революция сверху. То, что ясно понимал и покойный Кароль, но на что решился слишком поздно.

Что ж, пользуясь моими советами и моей поддержкой (в том числе и силовой), Ольга не стала повторять ошибки погибшего мужа и потратила восемь месяцев не на пустые мечтания и декларации, а на безусловное укрепление своей власти и своих позиций, на переформирование элит под себя, на подрыв могущества старой аристократии и земельных латифундистов-бояр. И главный удар Оленька нанесла в Трансильвании, с ходу запретив владение одному лицу земельным наделом общим размером более чем в сто гектаров на рыло. Более того, все высвобождающиеся земли разделялись между румынскими солдатами, воевавшими в этой войне, при условии, что они переселятся в Трансильванию, а также между семьями погибших в этой и прошлой, Великой войне. Это был сильный ход и мощнейший удар по ожиданиям и амбициям бояр. Нужно ли говорить, что популярность Ольги в новой Трансильвании была колоссальной?

Да, новая Трансильвания. Новое королевство.

Как я говорил Николаю, я не дал просто включить Трансильванию в состав Румынии. Более того, если в Румынии власть Ольги была ограничена Регентским советом и парламентом, то вот в Трансильвании и Банате, по образцу Ромеи, было чистое самодержавие, при котором Оленька до совершеннолетия сына имела полную и безраздельную власть.

Что ж, сегодняшней коронацией мы входили в завершающую фазу всей хитрой комбинации.

Я имел большие виды на нефтяные поля Трансильвании, да и к тому же получил в состав России всю Буковину, включая Южную. Пусть на землях Буковины не такие богатые залежи нефти, но они там реально уже разрабатываются и добываются, а в той же Трансильвании все еще впереди. Но разве бывает много нефти? Мы и половину Ближнего Востока уже подмяли под себя. Пусть пока основные месторождения не разведаны, но когда это нас остонавливало?

Ольга, с моей помощью поднявшись с колен, осторожно поставила на специальный столик корону и прочие королевские регалии, которые я ей передал, и торжественно заговорила:

– Мы, Ольга Банатская, правящая княгиня-регент Баната, от имени его державной светлости князя Михая, мы, Ольга Румынская, вдовствующая королева и правительница-регент Румынского королевства, от имени его величества короля Михая Первого Румынского, мы, Ольга Трансильванская, королева-мать и местоблюстительница престола королевства Трансильвания, от имени его величества короля Михая Первого Трансильванского, перед ликом Господа Бога и в сём Божьем храме, объявляем о подписании личной унии между княжеством Банат, Румынским королевством и королевством Трансильвания, а также об образовании Великодакского соединенного королевства, объединенного вокруг священной особы его королевского величества Михая Первого Великодакского. Объявляем также, что до наступления совершеннолетия возлюбленного сына нашего короля Михая Первого принимаем на себя титул и обязанности королевы-кесариссы Великой Дакии.

И под вспышки десятков фотоаппаратов Ольга поставила подписи под соответствующими бумагами.

Что ж, этот финт ушами мы повторили второй раз. Моя милая племянница, поставив сейчас свои изящные автографы, вознеслась над румынскими ограничениями, получив власть, которая никак не регламентирована законами Румынии. Великая Дакия. Этим можно оправдать всё. Будет объявлена земельная реформа по русскому образцу, будут объявлены досрочные выборы в парламент, и мы посмотрим, кто победит. Шутка!

Граф Суворин тоже не зря курировал Румынию эти восемь месяцев, а мои политтехнологи, набившие руку на блестяще проведенных выборах в Госдуму, заткнут за пояс любого местного деятеля. Так что в победе я был уверен.

Старую аристократию и бояр мы просто опрокинем, а наши войска и наши люди на ключевых постах не дадут им ничего с этим поделать. Даже если им удастся убить Ольгу, то они тут же получат революцию, которая их просто сметет и развесит по уличным фонарям. И они это уже понимают. Так что финита ля комедия. Тем более что у них перед глазами пример России, где крупные землевладельцы получили хорошую компенсацию за утрату земель и прекрасно вписались в новую экономику. В таких условиях никто не станет таскать каштаны из огня для самых жирных котов, предпочтя более безопасные и вкусные перспективы.