— Никакого нижнего белья? — с придыханием поддразнила она.

Я заключил её в объятия и зарылся пальцами ей в волосы. Мой член прижался меж её влажных складок, а моё дыхание участилось до безумия, когда наши тела соприкоснулись в первый раз.

— Звучит так, словно ты провела достаточно времени, думая о моём члене, птичка.

Обжигающе горячая киска прижималась к моему члену, и я мог думать лишь о том, чтобы толкнуться в её тепло.

Я стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки.

— Ты принимаешь противозачаточные?

Она покачала головой, взгляд прикован к тому месту, где член касается её сердцевины. Это охренеть как эротично, быть так близко, но недостаточно, так интенсивно, что я чувствую, что схожу с ума.

— Я ничего не принимаю, но регулярно проверяюсь и не была ни с кем…

— Боже, не говори больше ничего. — Я провёл большим пальцем по линии её горла, прежде чем прижаться поцелуем к идеальным губам. — Не могу вынести мысль о чьих-то чужих руках на тебе.

Она яростно замотала головой, обхватив мою голову руками.

— Я хочу тебя, только тебя. Только ты заставляешь меня так себя чувствовать, Стоун.

— Хорошо. — Я скользнул кончиком члена по её влажным складкам. — Я чист, Пейдж, и никогда не был с женщиной вот так. И когда возьму тебя, — обхватив член, я потирал им её клитор, — хочу всю тебя. Между нами ничего не будет, Пейдж, понимаешь? Я беру то, что моё, и собираюсь так глубоко в тебя погрузиться и пролить семя, что все будут знать, что ты моя.

Он облизнула губы, кивая, и обхватила мою шею руками, притягивая меня к себе в горячем поцелуе.

— Да, да, Стоун, пожалуйста.

— Боже, детка, я пытаюсь сделать все правильно для тебя, — выдохнул я ей на ухо. — Но хочу быть внутри тебя.

Она кивнула, её бедра выгнулись, пытаясь вобрать мой член внутрь.

— Возьми меня, Стоун. Мне нужно почувствовать тебя.

Я застонал, скользя головкой по её входу, чуть-чуть толкаясь внутрь. Член гудел, предэякулят вытекал из головки, пока я погружался ещё немного глубже.

— Такая чертовски влажная. Ты не знаешь, что это со мной делает, — прохрипел я, скользнув ещё немного дальше.

Её ноги раздвинулись шире, стоны разбивались о мои барабанные перепонки, я продвинулся ещё немного и натолкнулся на незнакомую преграду.

— Боже, птичка, ты девственница?

Она обхватила меня крепче, моя голова прижалась к её шее, и я почувствовал её кивок.

И тут я почти кончил.

— Боже, Пейдж, — выдохнул я, покрывая поцелуями ее кожу, скользя рукой между нами и размазывая больше её влажности вокруг основания члена. — Тебе больно? Я не хочу причинять тебе боль.

— Нет, нет, это удивительно, — ответила она. — Я хочу больше, глубже, Стоун.

— Маленькая птичка… — остановился я, не зная что делать. Охренеть как удивительно, что к ней никто не прикасался до меня, и она вся полностью моя, но я знал, что болезненная часть только начинается. — Ты уверена?

— Сильнее, Стоун. Я хочу почувствовать тебя сильнее.

Я пососал ее шею, проталкивая член чуть глубже, туда, где она теперь официально моя, в конце концов разрушая крошечный барьер, символизирующий её девственность. Маленькие руки вцепились мне в волосы, когда я толкнулся немного дальше, чертовски радуясь тому, что до этого подарил ей два оргазма, и убеждаясь, что она расслаблена и готова.

— Ты ощущаешься как рай, птичка, — выдохнул я. Её пальцы расслабились в моих волосах, а бедра начали покачиваться навстречу. — Вот так, принцесса.

Наши тела нашли ритм, когда я наконец погрузился до конца, трахая её, пока уже не мог воспринимать что-либо, кроме неё.

— Стоун, о Боже, — прошипела она, когда я стащил её майку вниз и втянул твёрдый сосок в рот. Мои бедра бились об её, ладони выводили узоры на её теле, пока наши спальни, наконец-то, наполнялись стонами от настоящего, реального, животного секса.

— Черт побери, я никогда не трахался так… — я выдохнул, моя собственная разрядка нарастала. — Это никогда не было так..

Она прижалась губами к моим в пьянящем поцелуе.

— Ты самая невероятная женщина, которую я когда-либо встречал.

Я рывком усадил её себе на колени, чтобы мы были лицом друг к другу, все ещё полностью соединенные сверху донизу. Под правильным углом я мог ударяться об её клитор, гладить и потирать, пока она не прольет свой сладкий нектар по всему моему члену.

— Я хочу все твои оргазмы. Ты моя, Пейдж, — прохрипел я, прижимая её к себе, освобождение пульсировало по моим мышцам и подстегивало её оргазм.

— Стоун… — Она выгнулась передо мной, и я обхватил сосок губами. — Ты такой…

Её дыхание оставалось прерывистым, пока движение моих бедер замедлялось, и обильные потоки спермы покрывали её влагалище.

— Сумасшедший. Ты потрясающий, — снова выдохнула она. — И безумный.

Я потер ее сосок и притянул Пейдж к своим губам.

— Добро пожаловать в безумие, детка.

Пейдж

Следующие три ночи Стоун приходил ко мне сразу после работы. Мы целовались, трахались, ели и снова трахались. Это стало моим новым распорядком дня, и я ждала этого с огромным нетерпением.

В ярком свете дня Стоун раздражал меня практически каждый раз, когда открывал рот. Его заносчивость, дерзкая ухмылка, грязный рот, резкий рельеф его мышц — как вообще мужчина может быть настолько сексуальным?

Но как только он касается меня, раздражение тает. Я беззащитна перед его прикосновениями. Жажду его губ. Люблю его слова. Мне так много в нем нравится. Я даже не могу поверить в те требовательные, собственнические слова, которые он говорит в спальне, о том, что я принадлежу ему, но если это ощущается вот так, запишите меня.

Впервые в жизни позволяю кому-то распоряжаться моим телом. Я много лет держала все в своих руках, мой контроль был непоколебим, сосредоточенность и целеустремленность безграничны; я должна была быть такой. Женщина с любимой работой, возможно, немного скучной жизнью и вообще не существующей сексуальной жизнью — до него.

Пока Стоун Гарретт не ворвался в мою жизнь.

Моя жизнь была неполной до него, и сейчас он заполнил недостающие части. Я с предвкушением просыпаюсь по утрам и спешу домой вечерами, чтобы увидеть его. Чем мы займемся вечером? Что он скажет? Не терпится выяснить.

Я подобрала несколько грязных вещей в моей комнате, его футболку, брошенную на пол в порыве страсти прошлой ночью. Поднесла хлопок к носу, вдыхая его пьянящий естественный запах, и закинула ее в кучу с остальным бельем. Может, это начало «нас». Когда одежда лежит вместе для стирки, это как будто наши жизни немного переплелись.

При этой мысли медленная улыбка расползлась по лицу.

Бум. Бум. Бум.

Стоун. Я улыбнулась, звук его возмутительно громкого стука не оставлял сомнений.

— Привет. — Я распахнула дверь, ухмыляясь, когда он заключил меня в объятия, которые стремительно переросли в поцелуй, а затем в его руки под моей рубашкой. На мне только она и трусики, так что ему не придется слишком утруждаться.

— У тебя был хороший день? — пробормотал он у моих губ, стягивая рубашку с моих плеч.

— Сейчас лучше, — выдохнула я, падая с ним на диван. Он стянул с себя рубашку, и та упала на пол.

Я улыбнулась, пробегая кончиками пальцев по точеному рельефу мышц его торса. Он произведение искусства. Никогда в жизни не видела мужчину с таким телом и такого умопомрачительно сексуального.

Он обхватил мою шею, языком исследуя мой рот, а членом толкаясь меж моих бедер.

— Скучал по тебе сегодня.

— Мм. — Я согласно вздохнула, стягивая потертые джинсы с его бедер.

Стоун сжал в кулаке пояс моих трусиков и потянул, приятный звук рвущейся ткани, который я уже привыкла ожидать, заполнил пространство между нами.

— Уже мокрая для меня, птичка?

Он провел двумя прохладными пальцами между моих ног, посылая дрожь возбуждения по моим венам.

— Да-а-а.