Офицеры синхронно посмотрели на портрет Президента.

– Разрешите идти, товарищ генерал?

– Погодите… – Заяров снова открыл сейф и достал из него сверток. – Ты книги читаешь?

Полковник пожал плечами.

– Не до книг мне, товарищ генерал. Раньше увлекался. Полагаю, нормативный список литературы, обязательный для общего образования усвоил, даже с гаком.

– А я до сих пор стишки почитываю, есть такой грешок… Вот, почитай-ка. – Генерал вручил ему сверток. – Не бойся, не стихи. Но жанр, в котором она написана, для нас, реалистов и прагматиков, необычен. Однако, операция, в которой мы с тобой сейчас задействованы, тоже неординарная. Почитай, очень советую. Начнешь кое-что понимать во всей этой ситуации.

…Вернувшись к себе в комнату, Ярмуратий развернул сверток и прочитал автора и название книги:

– Айзек Азимов, «Конец вечности».

Недоуменно заломив бровь, он перелистнул несколько страниц, прочитал пару абзацев и усмехнулся. Потом достал из ящика стола газету и смастерил из нее обложку – так, чтобы никто не смог прочитать названия книги.

– Научная фантастика? Бред…

Грянул День «Ч», и был он переполнен новостями и событиями. Сначала Медведь собственной персоной явился на подъем, чего раньше не делал. Дождавшись, когда группа построится, он объявил о своем и моем повышении в званиях. Я еле сдержался, чтобы не разинуть рот от изумления. Новоявленный полковник вперил в меня суровый взгляд.

– Что скажете, старший лейтенант Муртазин? – Строгость тона Ярмуратия была разбавлена веселыми искорками в глазах. – Или вам нечего сказать?

– Простите, товарищ полковник, но из меня старший лейтенант ГРУ, как… из задницы наковальня.

Спецназовцы заржали. Кроме Медведя, разумеется.

– Вы должны были сказать в ответ на сообщение о присвоении звания «Служу России!», боец. – В его взгляде читался укор, а в голосе прозвучали воспитательные нотки. – А вы позволяете себе произносить скабрезные метафоры…

– Товарищ полковник, – как всегда вмешался Жан. – Предлагаю поменять ему позывной в соответствии с метафорой, только без наковальни. А что? Сам сказал…

Не знаю, как другие, но я больше обрадовался следующему сообщению командира – о рыбалке. Хоть на денек забыть о тридцатикилометровых кроссах с полной выкладкой, мордобое на татами, запахе пороха на стрельбище. По указанию полковника я ринулся в гараж, чтобы забрать у молчаливого водителя генерала Заярова рыболовные снасти. Убегая, успел услышать спор Жана с Лешим о правильной рецептуре маринада для шашлыка.

Настроение было приподнятое!

Но возвратившись, по озабоченным лицам построившихся спецназовцев я вдруг понял, что пикник отменяется. Ярмуратий качнул головой, предлагая мне занять место в строю. Пристроив рюкзак и брезентовый чехол с рыболовецкими причиндалами на скамейке, я занял свое место в шеренге.

– Кратко и по сути, товарищи офицеры. – Полковник обвел серьезным взглядом строй. – Генерал Заяров связался со мной и объявил готовность номер один. За нами отправлен самолет. С собой берем только личные планшеты. Оружие, снаряжение нам выдадут на месте. Перевалочный пункт – военный аэродром в ста километрах от городка Булмаган. Экипировавшись, грузимся на вертушку и отправляемся в горы. Дальнейшие инструкции получите непосредственно перед спуском в пещеру. Вопросы?

Вопрос был – у меня, – но я предпочел его не озвучивать, потому что кроме дурацкого «На фига мне все это надо?» спросить больше было нечего.

…Подали не истребитель – и на том спасибо. Существуют ли на свете пятиместные истребители? Вряд ли. Небольшой скоростной пассажирский самолет лихо вырулил на взлетно-посадочную полосу и, резво разогнавшись, взлетел. Наверное, на таких летают военачальники высшего ранга. Расположившись в комфортабельных креслах, спецназовцы без лишних разговоров уснули. Я достал планшет и продолжил строчить свой дневник. Раньше старался вести свои записи украдкой, справедливо полагая, что обстановка глобальной секретности налагает вето на это мое занятие. Нашел-таки функцию, которая позволяла работать в скрытом режиме, то есть, голографический экран появлялся, но в диапазоне, невидимом для невооруженных глаз. Все очень просто: в выдвижном отсеке планшета, как выяснилось, хранились специальные очки, позволяющие видеть экран только сквозь их хитрые стеклышки. Медведь однажды все-таки застал меня за печатанием на виртуальной клавиатуре, когда я неосторожно пренебрег скрытым режимом. Заметив мое замешательство, командир заверил, что писать дневник не возбраняется, и даже наоборот – поощряется.

– Это будет своего рода отчет, – пояснил он. – Главное, пиши подробнее, не стесняйся. Никто, кроме тех, кому это положено, твой дневник прочитать не сможет. Даже у меня нет доступа. Так что, не вибрируй, Край, веди свою летопись легально. Если честно, я тоже в свой комп время от времени вношу отчеты – это удобно.

Минут через сорок я решил уже закончить с писаниной, когда ко мне подсел Жан.

– Все пишешь? – оказывается, он не спал. – Что ваяешь, если не секрет? Статью, очерк, или нечто покруче, эпохальный роман?

Я задумчиво взглянул на спецназовца.

– Оперу пишу, мой любопытный друг. Опер велел обо всех поподробнее написать.

– Баянище. – Жан остервенело, с челюстным хрустом, зевнул. – Не спится?

– Да уж… Что день грядущий нам готовит?

– Не ссы в компот, Край, там повар ноги моет. Пойдешь за нами – грудью, так сказать, постоишь за нашими спинами. Ну и, бронежилет тебе в помощь. Подумаешь, террористы… Засранцы с автоматами да бомбами всякими. Их сначала страшно, а потом… Если выживешь, конечно, гы-гы.

Я поморщился.

– Иван, ты же потомственный аристократ, сам говорил – из дворянского рода происходишь. А выражаешься как тролль из трущоб интернета. Фу на тебя.

– Что ты понимаешь, жалкий почитатель краеведения. – Он удрученно вздохнул и, утопив затуманившийся взор в астрале, глубокомысленно произнес, – житие мое… Ты вот про меня напиши, по-дружески. Знаешь, какая у меня жизнь неординарная.

– Житие не твоей оперы жанр, его о жизни святых людей пишут. Из тебя святой, как…

– Из задницы наковальня, знаю.

– Нет. Как из Терминатора Снегурочка.

Писать мне действительно расхотелось. Я тоже зевнул и сложил планшет.

– Мне одно не понятно, Карандыш. Для чего я вам понадобился? Для чего вы меня с собой потащили, как муравьи дохлую гусеницу? Вы же профи, сами справитесь.

– Не знаю, Край. Сам не пойму. Но приказы командира не обсуждаются, а выполняются беспрекословно. И тебе советую. Вот, например, я тебе скокажды настоятельно объяснял, что вот так вот, – он вынул свой нож и взмахнул им в воздухе, – блокировать удар противника не стоит – его лезвие соскользнет с твоего клинка и перережет тебе сухожилие. А ты?

Я с тоской взглянул на спящих спецназовцев.

– Лучше бы ты продолжал спать. В обнимку со своим тесаком. Я ж тебе вопрос задал, а ты отмахиваешься клише – «приказы командира не обсуждаются». Друг, блин. Сам подумай, на что я вам? Ты думаешь, что я боюсь? Нет, мне даже интересно. Но должна быть целесообразность, ведь вы же разведчики, а значит рационалисты.

Жан кивнул, перестал дурачиться.

– Тебе, Тимурка, спецназ ГРУ известен только по книжкам и фильмам. Суровые парни с непроницаемыми лицами разят врагов и спасают население земли от мирового зла, при этом неукоснительно соблюдая кодекс джентельменской чести. И это нормально, когда среднестатистический обыватель так думает о нас. Он верит в нас, знает, что мы не подведем, враг будет непременно разбит, и победа будет за нами.

Да, мы рациональны. Ничего не делаем просто так, у всего есть подоплека. Это как производственная необходимость. Степень важности боевой задачи, которую мы обязаны решить, является оправданием средств, которые мы при этом используем. А задачи у нас, братишка, сугубо государственной важности. Вот и думай…