– Что, например? – с опаской поинтересовался Тит.

– Это ты живешь в городе, сынок! – напомнил ему отец с удивлением. – Что у вас там сегодня популярно? Моя молодость была так давно, что я даже представить не могу. С такими вопросами лучше обращаться к Делии.

– Что может заставить тебя забыть любимую жену и сорваться во все тяжкие, очнувшись с незнакомкой? – допив стакан, спросил Тит. – В здравом разуме я никогда бы не изменил Юрии.

– Незнакомка? – засомневался Октавиан.

– Люция – супруга Магна Тунния, – грустно сообщил Тит.

– Сильное зелье вам подмешали, – злорадно ухмыльнулся Октавиан, – раз заставили забыть о любимых супругах двух людям.

Он встал и отправился за своей порцией вина.

– Бедняга Магн, – дивился Октавиан. – Вот так приглашаешь всех к себе на праздник, тратишь кучу денег и времени, а потом получаешь ножом в спину.

– Может, всё же поговорим обо мне? – оборвал его Тит.

– Ты просто стал пешкой в чужой игре, сын! – без тени сомнений пояснил Октавиан. – У кого-то были счёты с Магном Туннием, и они деликатно избавились от его супруги.

– Кто это мог сделать? – недоумевал Тит.

– Ты как ребёнок, совсем не умеешь играть в высшем свете, – расстроился Октавиан. – Кто угодно! Политические конкуренты, коварные женщины или ещё кто похуже. Брал бы пример со старшего брата, он, как я слышал, очень хорош, даже чересчур. Самое главное в таких случаях – соблюдать осторожность и помалкивать.

– Значит, я поступил верно, отказавшись от идеи идти в храм? – поинтересовался Тит, обернувшись к отцу, замершему у окна.

– На покаяние?! К жрецу?! – усмехнулся Октавиан. – Мой старый друг Иустиниан быстро бы тебя обработал и за горсть монет растрепал твой секрет каждому встречному, – он сделал паузу и вернулся к очагу, сел. – К таким людям нельзя обращаться просто так.

– О чём ты? – не понимал сын.

– Секреты люди хранят по двум причинам. Первая – если они члены твоей семьи и на них так же скажется раскрытие тайны, хотя тут бывают исключения. Везде бывают исключения! А вторая – это когда вы храните тайны друг друга, особенно, если проступок общий, – Октавиан сделал глоток и продолжил. – Главное надеяться, что ты не заделал ей ребёнка.

– Отец Юрии меня уничтожит, – сглотнув горечь во рту, произнёс Тит.

– Гней Юрий Кесарь! – торжественно произнёс Октавиан. – С опасной семьёй ты решил породниться. Даже я был удивлен, получив приглашение на свадьбу. Странно, что он выбрал для своей младшей дочери тебя, а не твоего брата.

– У Сикста иные заботы, – сказал Тит, – он хочет заполучить Корнелию Сципиону.

– А он не ищет лёгких путей, – удивился Октавиан. – После смерти её отца Понтия, забота о будущем дочери легла тяжким грузом на супругу. Гициния Кравв и по молодости была жестким беспринципным человеком, боюсь подумать, какой она стала с годами. А с Кесарем ты будь осторожнее. Он выдал старшую дочь за советника диктатора, а младшую за тебя – Верховного судью. Тянется к самому верху и вскоре попытается завладеть всей властью.

– Ты видишь во всём коварный заговор, отец! – растерянно сказал Тит. – Мы с Юрией любим друг друга.

– Любите – хорошо, – пожал плечами Октавиан, – но за полем из цветов хорошо бы тебе начать различать дремучий лес.

Они молча сидели, долго вслушиваясь в потрескивание поленьев.

– А если мне не повезёт, и Люция забеременеет? – с трудом выдавил из себя Тит.

– Тогда ты совершишь ошибку, которую бы не сделал, будучи моим прилежным сыном, – спокойно сказал Октавиан и, встретив задумчивый взгляд сына, пояснил. – По молодости я тоже совершал глупости. И самая неприятная, хоть и не такая, как твоя по накалу, но тоже весомая, произошла по вине алкоголя. Я и Иустиниан любили пускаться в загулы, кутить и всячески разбазаривали наследство. И одна из подобных лихих ночей привела нас в деревеньку на окраине.

– Так вот что послужило причиной твоего увлечения ютить крестьянских сирот! – догадался Тит.

– Зато теперь я могу исповедаться у друга-жреца, а ты нет, – отшутился Октавиан. – Просто всё отрицай, и Туннии, скорее всего, будут делать то же самое, чтобы не опозорить свой род.

Иустиниан Гициний Кравв

Иустиниан остановился перед домом Магна Тунния. Громадина в четыре этажа выигрышно выделялась на фоне окружающих построек. Магистр авгуров прекрасно знал, во сколько городу обошёлся Храм Юпитера и схватился за голову. Размах был сопоставим, но там дом Бога, а тут – какого-то консула.

У жреца в голове сразу всплыл вопрос: «Кто вообще такое позволил? Только несколько поколений назад ценой тысяч смертей и крови удалось вырвать власть у царей, и тут такое. Неужто, память людей так коротка? Одному человеку, каким бы он ни был замечательным, нельзя давать неограниченную свободу и поощрять вседозволенность. Особенно если этот человек обременён властью».

– Деньги стали истинным богом монолонцев, – с болью в сердце прошептал Иустиниан.

Он зашёл в дом и осмотрелся. Колонны уходили вверх, из цветного стекла были собраны узкие и высокие окна, пропускающие внутрь всю пестроту красок. Лестницы вели на балконы, с которых открывался вид на витиеватый узор на полу. Повсюду свисали вьющиеся растения и цветы. Иустиниан начал молиться. Сегодня тут будет весь свет Монолона, так что требовалось умилостивить духов.

«Грешников ещё нет, – подумал Магистр авгуров. – Но лучше не затягивать».

Магн Тунний на правах организатора празднества отыскал жреца в утренней суете. Он стоял поодаль, не мешая, и ждал, пока тот закончит. Вскоре молитва прекратилась, и хозяин дома задал свой вопрос.

– Останетесь, Гициний Кравв?

Иустиниан выждал паузу, осмотрел Тунния и только потом ответил:

– В моём присутствии у многих отпадает желание грешить. Предположу, что всё дело в одежде, но считаю, что без меня здесь случится нечто воистину ужасное.

– Моя семья будет безмерно рада.

Магистр авгуров лишь поклонился и пересёк мраморный зал. Отыскав каменную скамью, он сел прямо на самом видном месте напротив входа. Да ещё и на возвышении, кто-то же должен присматривать за грешниками.

Авл Марий

Из закрытого кабинета доносились крики. В свете магических кристаллов споры не утихали до самого утра. И лишь тепло, вползающее в открытое окно с первыми лучами солнца, позволило им прийти к компромиссу и расставить фигуры патрулей на карте. Уставшие, но довольные, тактики, наконец, разошлись, чтобы привести план в действие.

«Празднество Дня города только вечером, а проблем, как от Гражданской войны», – Авл Марий покинул кабинет Главного квестора и направился к выходу. Там его уже ждал сын.

– Ну, что… я стану квестором? – взволновано спросил юноша.

– Дай обниму ещё одного служителя порядка в роду, – Авл заключил Друза в крепкие объятья.

– Уже?

– Ты всё делал сам, много трудился и теперь пожинаешь плоды. Мне даже не пришлось просить.

Они отправились домой под крики надоедливых петухов.

– Ты будешь охранять бал? – спросил Друз.

– Ты! – бросил Авл.

Друз резко остановился:

– Ого…

– Это ответственное дело, сын… – Авл взял сына за плечи. – Ты готов?

– Я когда-нибудь тебя подводил? – Друз улыбнулся. – Вот только думал, подобное случится чуть позже…

– Идём! Я тебя провожу.

Не успели они подойти к центру сбора, как Друз произнёс:

– Дальше я сам!

Авл Марий улыбнулся. Опытный квестор всегда хвалил сына за самостоятельность и подтрунивал, если тот смущался.

– Удачи! – Авл похлопал сына по плечу и пошёл в другую сторону.

– Отец! – окрикнул Друз.

– Передумал? – усмехнулся Авл.

– Не… Ты много лет прослужил квестором, а главным так и не стал… почему?

– Потому что у Главного квестора был свой сын.

– Значит, и мне не удастся?