— Какая же у тебя сладкая задница, — его голос становится ниже, мужчина сильно сжимает кожу моих ягодиц, — упругая, мягенькая. Я еще в тот раз не насытился ей.

— И не только она, — шепчет генеральный, накрывая мой рот своим.

Властный мокрый поцелуй вышибает последние остатки здравомыслия. Стону ему прямо в губы, чувствуя небольшой дискомфорт от царапающей лицо щетины. Моя юбка уже собралась на поясе во что-то бесформенное.

— Кружевные трусики, чулочки. Да ты у нас развратница, Вика, — шепчет на ухо Игорь, пока Артур терзает мои губы.

Пальцы босса уже под тканью моих черных трусиков. Он гладит горячие складочки, затем проникает в дырочку.

— Там уже всё хлюпает. А делаешь вид, что не хочешь, — врывается в меня уже двумя пальцами, — плохая девочка. Притворяешься невинной, а сама мокрая, как сучка во время течки.

— Аааа… мммм… неее нааадоооо… — от сладости ощущений хочется кричать в голос.

— Лгунишка, — оторвавшись от моего рта, рычит Артур, — а что мы делаем с такими непокорными девочками?

Он сильно сжимает моё лицо своими длинными пальцами.

— Н-не знаю… — хватаю ртом воздух, стараясь отдышаться.

— Долго и сильно трахаем в обе дырки, — заканчивает свою фразу хищной ухмылкой.

Затем жестко приподнимает меня и усаживает на стол Раенского, предварительно сбросив все документы. Я поддаюсь, устраиваюсь удобнее, разводя бедра. Бесстыже мокрая, жду, пока их члены по очереди утолят мою жажду. Прикусываю губу. Артур стягивает джинсы вместе с боксерами, затем надевает презерватив и врывается в меня безо всяких прелюдий.

Но они и не нужны. Его толстый член яростно меня таранит. Смотрю как темная головка выходит, затем скрывается между моих складочек. Мужчина укладывает мои ноги прямо в туфлях на свои плечи. Рычит, как зверь, наращивая темп. Это не эротика, а откровенное порно.

— Даааа, сука… охуеть как туго… мммм… — чувствую, как он увеличивается внутри меня, — девочка, ты потрясающая! Просто охуительная!

Раенский обходит стол, а я ложусь на спинку. Облизываюсь, желая пососать сладкий член босса. Он водит горячей головкой по моим губам. Я раскрываю их, и Игорь толкается в моё горло. Его аромат сводит с ума.

— Да, открой свой влажный ротик, птичка. Вот так, умничка. Сожми губки… даааа… сука!

От его голоса мне срывает башню. Теку так, как никогда не текла. Реально сучка во время течки. Нет ни стыда, ни вины. Я хочу этих мужчин. Происходящее кажется прекрасным.

— Наша девочка любит, принимать в себя члены? — пыхтя, спрашивает Фоновой, работая с моей неприлично мокрой дырочкой, загоняя член по самые яйца, — да, бляяяяя, как же горячо в тебе, сладкая! Я так долго не выдержу. Как же крепко… ты сжимаешь меня… даа!

— Ммммм! — мычу, покорно обсасывая головку и ствол своего босса.

Рука Фонового накрывает мой клитор. Пара движений и я сжимаю мужчину в себе, бурно кончая.

— Ох твою мааааать! — стонет он, — как же узко…сука! Блядь!

Он изливается в презерватив, продолжая стонать и материться. А Игорь кончает в моё горло, не позволяя пролить ни капли.

— Сладкий ротик, — рычит, поглаживая мои щеки, затем переходя к шее и пощипывая соски, — они всегда у тебя такие твердые, птичка?

Я опять это сделала… И мне до безумия хорошо. Фоновой отходит и плюхается на диван. По его мощному торсу стекают капельки пота. Пытаюсь слезть со стола, но Раенский усаживает меня обратно.

— Ты безумно мокрая, — шепчет мне на ухо, — бесстыжая девочка.

— Аааах! — кричу, пока пальцы босса водят по моим невероятно чувствительным складочкам.

Я и не знала, что можно так ярко ощущать мужчину. Он толкается в меня двумя пальцами. Сжимаю его собой, невольно ахая и начиная прерывисто дышать.

— Что вы… зачем… оох! — обвиваю его плечи руками.

Игорь впивается в мои губы, начиная совершать какие-то странные движения внутри. Он словно ищет какую-то точку. А я зарываюсь в его волосы пальцами, наслаждаясь их мягкостью.

— Не надо! — стону, понимая, что необычные чувства вот-вот вырвутся наружу.

В буквальном смысле. Ощущаю, словно что-то подходит, но не могу понять, что именно. Такое у меня впервые!

— Давай девочка… давай моя сладкая птичка, — шепчет он в перерывах между покусываниями моих губ, — расслабься…

— Хваааатит! — кричу, чувствуя стремительное приближение чего-то необычного и мощного.

— Кажется, нащупал, — рычит мужчина, — давай же крошка… покажи, какая ты чувствительная и открытая. Разведи бедра… вот так… да… чувствуешь?

Движения Раенского четкие, выверенные. Он слегка наращивает темп, согнув пальцы внутри меня. Давит на самую чувствительную точку моего тела. Второй рукой терзает потяжелевшую грудь. И я кончаю.

— О божееее! Дааааа! — крик рвет горло, мне уже плевать, что кто-то услышит нас.

Это слишком невероятно! Слишком сладко, порочно и мокро! Из меня вырывается поток жидкости. А затем еще один, когда Игорь сразу после первого оргазма начинает тереть мой клитор. Следующая волна накрывает сильнее предыдущей. Выгибаюсь так сильно, что кажется, будто ребра вот-вот треснут.

— Умница девочка… — он нежно касается моих нижних губок, словно успокаивая, — видишь, как может быть хорошо с правильным мужиком?

Всё тело потряхивает после того, что со мной сотворил Раенский. Бедра дрожат, дыхание разрывает грудь. Приподнимаюсь и мутными глазами смотрю на лужу, разлившуюся около стола босса. И на его мокрую рубашку. Это я сделала? Мгновенно вспыхиваю, пытаюсь прикрыться и слезть. Это слишком грязно! Нет! Что я наделала?

Но тут же попадаю в стальной капкан двух пар сильных рук и меня толкают к порочному дивану…

Игорь

Когда моя сладкая птичка сквиртует, я чувствую себя хозяином её удовольствия. Доволен собой и, сука, горд, что подарил ей эти яркие оргазмы. Ее ароматная алая кожа, искусанные опухшие от наших грубых поцелуев губки, налитая кровью промежность, готовая кончать ещё и ещё, превращают меня в долбанного озабоченного подростка.

Сука, Фоновой был прав. Я дрочил на Вику, да так, что в ушах звенело! Все выходные, когда оказывался один, меня терзал стояк и безумная тяжесть в яйцах. Стоит прикрыть глаза, и я вижу её. Аромат птички словно проник ко мне под кожу. Да, я чертов извращенец, помешавшийся на молодой юной девочке.

А вкус! Какой сладкий вкус у этой малышки! Она особенная.

И сейчас… Лежит на столе с задранной юбкой, в своих развратных чулочках и туфельках. Тяжело дышит. Птичка раскрыта перед нами во всей своей порочной красоте. Она не шлюха, ни в коем случае. Ее желание такое откровенное, неприкрытое. Оно прекрасно.

Я только что напоил ее своим семенем, но хочу накачать собой все её вкусные дырочки. Срываю девочку со стола.

— Ннн… не надо, — лопочет своим сладким язычком, а всё, чего хочу я, это трахать этот рот без остановки, — я ббб… больше ннне…

Прижимаю малышку к себе, затем толкаю в руки друга. Фоновой должен был уже отойти. По взгляду друга вижу, что его тоже ведет от нашей крошки.

Артур поднимается, и мы вновь берем птичку в порочные клещи. Мнем и тремся стояками о ее раскрасневшиеся округлости. Оба как офонаревшие, озабоченные и съехавшие с ума звери.

Маленькая, сладкая, податливая, она пиздец как заводит. Крошка почти падает, сильно краснеет из-за того, что залила собой пол моего кабинета. А я бы с радостью бросился слизывать ее соки.

— Хочу в этот тугой зад, — рычит Фоновой, сжимая своими пальцами попку птички.

— Пожалуйста… — стонет крошка, — я больше… нне ммогу…

Её всё еще потряхивает от яркого сквирта.

— Что пожалуйста? — шепчу на сладкое ушко и вижу, как на коже рассыпаются мурашки.

— Ммм… мне нужно… работать, — шепчет, пока я стягиваю с ее узкой талии мятую юбку, оставляя красотку в чулках и туфельках.

Блядь! Какая же она соблазнительная! Внутренняя часть бедер Вики покрыта блестящей влагой от недавних оргазмов. Не выдерживаю и начинаю растирать ее по мягкой коже.