– Глазам не верю, – мэр, поправив очки, следил за карандашом. – Это точно?
– Ошибка исключена. Литер «б» я собственноручно когда-то с другой машинки переставил.
– Но письмо-то я не писал! – мэр в расстройстве снял очки и потер уставшую переносицу. – С утра бумагами завалили. Линзы менять надо.
– Лучше объясни, что тут вообще происходит? В городе.
– В городе порядок! Старая машинка, значит. Не хотел тебя вмешивать, придется, раз уж приехал. В общем, недели две назад отравили собак. Ты в гости приезжал, после этого. Дня через два, кажется. И что странно. Ты же знаешь! Жанна и Боцман. Дрессированные овчарки, их охрана боится, не гавкнули, отравы нажрались. Утром как бревешки лежали. И в тот же день, прямо в Исполком, письмо доставили дикого содержания, – мэр выдвинул ящик стола, достал похожий конверт, положил рядом. Рисунки на конверте, марки одинаковые, и адрес тоже на машинке отпечатан. – Читай, сынок, до чего дожил твой папа на старости лет.
Письмо гласило:
«Старый хрыч! Убирайся на пенсию, приготовь банк и архив к изъятию. Даю 2 недели со дня, как сдохли твои собачки. Если обратишься в милицию, тебе кишки выпустят. Привет от Багиры. Фауст».
– Та же машинка, – Ежов вопросительно поднял глаза.
– Скажешь, тоже я написал? Старый хрыч, убирайся на пенсию, кишки выпущу. Нет, этого я так не оставлю! Пусть милиция разбирается.
– Только дров наломают. Тут дело личное!
– Это служебное дело. Архив, пенсия… Пусть профессионалы работают.
– Не забывай, я тоже профессионал, хотя и бывший, – Ежов сел на ближайший стул. – Я задам тебе несколько вопросов, а потом решим, как быть. Договорились?
– Спрашивай, Сережа, – мэр надел очки, глянул на часы. – Предупреждаю сразу, времени мало, в 12 надо быть в Обкоме.
– Начнем с обратного конца. Кто такой Фауст?
– Понятия не имею, – мэр посмотрел с иронией. – Не общался, не знаком, никогда не слышал. Вот только читал про него. Доктор Фауст, договор с дьяволом. Может, Гете позвоним?.. Извини, шутки тут неуместны. Предположений не имею. Что еще? Спрашивай.
– Проститутка Багира! Тоже не слышал?
– С данным контингентом не общаюсь, – сухо сказал мэр и неожиданно подмигнул. – Возраст.
– Весь город знает, – Ежов не принял шутку, на скулах играли желваки – В газетах пишут. Ее убили как раз 2 недели назад, а тело обнаружили на городской свалке, на днях. Очередная жертва маньяка. Понимаешь?
– Понял, – мэр обеспокоился. – Пусть милиция разбирается! Тебе не надо ввязываться.
– Что значит, не надо? Письмо я получил. Проститутку убили, собаки отравлены. И отравил их, судя по всему, кто-то свой, во всяком случае, хорошо знакомый. Из чужих рук они не ели, сам знаешь. Если ты письмо не писал, кто забронировал номер? А он был забронирован! Опять же, пишущая машинка. Кто имел доступ, бывал в доме? Про какой архив идет разговор, какой банк? Вопросы требуют ответа, тогда вычислим преступника, хулиган это или что похуже. Это не шутки!
– Понимаю, осознал, – мэр глянул на часы. – Впопыхах ничего не решим.
– А навскидку? Нужны зацепки. Может быть, домработница? Кто-то из охраны имеет доступ. Это близкий человек. Дарья Семеновна, ее знакомые? Ты можешь не знать.
– Что ты, Сережа. Мачеха твоя святая женщина. Она и домработница, хозяйка и повариха. Никто не бывает. Как же я забыл? – мэр хлопнул ладонью по столу. – Этой машинки давно в доме-то нет! Валера как-то попросил, у него электрическая машинка сломалась, отдал в ремонт, тут понадобилась, да зачем она? Хлам старый, потом выбросил, наверно. Это года два назад было, я и забыл.
– Братец мой сводный, о нем речь?
– Послушай, Сережа, – мэр постучал пальцем по часам. – Наверно, у тебя дела в городе?.. У меня предложение. Ты вечером приезжай домой, не спеша посидим и все обсудим, под пельмени. Дарья Семеновна обрадуется! Старка припасена, твоя любимая, водочки выпьем. Без повода не разрешает, заботится. Решено? Ставлю на голосование.
– Принято единогласно. – Ежов поднялся. – До вечера дел хватит.
– Отлично, – мэр тоже соскочил. – Тебе куда? Если по пути, подброшу. Или доедем до Обкома, потом Юра тебя доставит, куда скажешь.
– Думаю начать с Валерки, Центральный гастроном.
– Поаккуратней, пожалуйста, – мэр уже открыл стенной шкаф и облачался. – Он хороший парень. Собака меж вами пробежала. Прямо Каин и Авель. Может, его позвать? Заодно и помиритесь.
– Это вряд ли.
– Как тебе? – мэр стоял в сером пальто с каракулевым воротом и такой же папахе.
– Кокарды не хватает, – усмехнулся Ежов. – Хоть сейчас на трибуну Мавзолея.
– А что, – в тон ответил мэр. – Я подумаю. Были предложения, но! Здесь я хозяин. А что Москва?.. Отказался, в общем. Ты в гардеробе разделся или в приемной?.. По коням.
Они вышли из здания Горисполкома и по широкой лестнице спустились на грешную землю, где ходят и живут обычные люди. Против вчерашнего значительно потеплело, сыпал реденький снежок. Мэр покосился на клетчатое пальто сына, явно демисезонного покроя, без теплого воротника, ничего не сказал, решив при случае сделать подарок. Черная «Волга», хищно вывернув широкие колеса, сыто урчала на холостых оборотах, поблизости старательно пыхтел трудяга-самосвал, скребком вылизывая исполкомовскую стоянку. Мэр по-хозяйски приблизился к «Волге», распахнул переднюю дверку, перед тем как сесть, обернулся к сыну, протянул ему свой портфель.
– Возьми, положи там. Знаешь, в чем разница? Раньше ездили на заднем сиденье, а теперь рядом с водителем, вот и вся Перестройка. Зато машина новая. Здравствуй, Юра.
– Здравствуйте, – толстяк Юра растянул холеную физиономию в улыбке. – Куда едем?
– Добросим товарища до Центрального гастронома, и сразу в Обком. Учти, опаздываем.
– Сделаем, Петр Тимофеевич.
Водитель дождался, пока пассажиры захлопнут дверки, повернулся, вдруг подпрыгнул на сиденье, и начал яростно давить на клаксон. Прямо на них задом пятился самосвал. Массивный зад грузовика с заляпанными грязью номерами замер в каком-нибудь полуметре от их капота. Мэр города с веселым любопытством рассматривал полукруглый борт, нависший над лобовым стеклом. Юра перестал давить на клаксон и ревел мотором в ожидании, пока грузовик освободит проезд. Но самосвал вдруг дернулся и заглох.
– Ездюк! – выругал шофер Юра незадачливого коллегу. Сам он был в костюме с галстуком, тут сбоку выскочил чумазый парнишка в ватнике и брезентовых рукавицах, мельком глянув на озверевшего Юру, схватился за металлический трос, прикрепленный к станине, начал разматывать.
– Этого еще не хватало. Сломался, – мэр начал волноваться.
«Волга» стояла под углом к тротуару и оказалась запакована между бордюром и грузовиком. Паренек, взявшись за стальной крюк на конце троса, отступил в сторону и поднял руку. Самосвал дернулся и завелся, выплюнув отработанные газы. «Волга» окуталась черным дымом.
– Что он делает?! – воскликнул мэр.
Паренек нырнул к передку исполкомовской машины, лязгнуло железо.
– Не смей!! – закричал Юра, выскакивая на улицу.
Но самосвал уже тронулся, а паренек сиганул в сторону стоявшего неподалеку такси. «Волгу» резко дернуло и потащило со стоянки. Шофер Юра остался стоять с разведенными в стороны руками. Никто не ничего понимал. Ежов сообразил первым. Перегнувшись через спинку водительского кресла, он дернул ручник. «Волга» визгнула, их потащило юзом, тут раздался хруст, ручной тормоз сорвало. Мэр в панике завертелся, папаха слетела на колени, газончик седины растрепался, лысина сверкала как бильярдный шар, глаза достигли размера бифокальных очков.
– Не мешай! – рявкнул Ежов, пытаясь протиснуться между креслами на водительское сиденье, но в болтающейся из стороны в сторону машине это было невозможно. Тогда он налег всем весом, рванул кресло на себя, спинка упала. Опершись на руки, он бросил ноги вперед, и тут же ухватился за баранку. И вовремя! Самосвал, почти не сбавляя ход, совершил правый поворот, прицеп по инерции вынесло на встречную полосу, Ежов нащупал ногами педали. Машина не слушалась, они едва избежали встречного столкновения с автобусом. Кое-как он выровнял движение.
