Влод, похоже, не ожидал ничего подобного от своей жизни, на которой он явно поставил крест: его черные глаза так и оставались удивленными до тех пор, пока за ней не закрылась дверь больничной палаты.

Через месяц его выписали, а еще через полтора года он позвонил Виэре по телефону, который она оставила ему на всякий случай вместе со своей визиткой, и сообщил, что ходит нормально, всё восстановилось, и он теперь уезжает в Афганистан – продолжать путешествовать.

А Виэра долго еще не могла забыть, как стояла на коленях перед ни в чем не повинным человеком, извиняясь за весь этот бесчеловечный и несправедливый мир…

Переживая воспоминания, Виэра тупо смотрела на экран телефона. И тут ей пришло в голову позвонить в редакцию . Несмотря на поздний час и невероятность ситуации, ей ответили. Трубку взяла Мори.

«Лучшая из нас», – говаривала про нее Виэра, когда они еще работали вместе с Виктором. Мори – настоящая журналистка, расследователь, смелая, не останавливающаяся ни перед чем. В то время как она, Виэра, часто просто играла свою роль – ту, исполнения которой от нее ждали. Людям всегда нужны те, кому они могут верить. Вот она такой и была – не более.

– Мори, – сказала Виэра, – это ты прислала мне письмо?

– Да, я. Не надеялась, что ты позвонишь. Рада!

– Он погиб?

– Да. И еще 65 человек, если ты не в курсе.

– Конечно, я в курсе. Но что ты от меня хочешь?

– Ничего. Это моя частная акция – рассылаю информацию, кому могу. Причем не по Интернету – там всё блокируется. Здесь просто из рук в руки раздавала – распечатала на принтере свой текст и разнесла всем, кто в этом поневоле участвовал, жителям домов, спасателям, парням из оцепления.

– Так всё страшно?

– Не то слово… Как у тебя?

– Нормально… Когда похороны?

– Не раньше чем через два месяца. Столько дали на опознание генетического материала. Спасатели рассказывают, что самый крупный фрагмент тел был два-четыре сантиметра… Ты приедешь?

– Не уверена. Не хочу обратно попадать…

– Твое дело.

– Не думай, я не боюсь.

Это была ложь. Я просто трусиха – не хочу, не могу видеть то, чему стала свидетельницей Мори, про себя зафиксировала Виэра.

– Ты думаешь, это из-за него, из-за Виктора всё случилось?

– Есть такая мысль…

Наутро Виэра пошла навестить Ури… Девушка уже без труда ходила по больничному коридору, пыталась даже поворачивать голову. Она сообщила, что прошла томографию, у нее всё нормально, есть лишь небольшие изменения в шейном позвонке. Так что она поносит свой гипсовый воротник недели две, а потом снова вернется на манеж.

Упаковать вещи было недолго – она так и не успела как следует обжиться в своем холостяцком номере. С благодарностью вспомнила уроки Пю-Пю, которая учила ее правильно заполнять емкости чемоданов при переезде: надо сворачивать одежду в плотные жгутики – так она занимает гораздо меньше места. Рассовывая вещи, наткнулась на проспекты из салона, где наблюдала за Лего : в них обещали овладение искусством рейки – техникой исцеления путем наложения ладоней(palm healing), упоминались «настройки», «посвящение», «введение в канал универсальной жизненной энергии»…

Уже выходя из автобуса, который привез ее к месту расположения Шоу, она неожиданно стала свидетельницей невероятной сцены. Высокий темноволосый, смутно знакомый ей парень, выйдя из того же автобуса, вдруг медленно сполз на асфальт. Вокруг него захлопотали пожилые пассажирки, они прислонили его к массивной мусорной урне. Он держался за бок, сквозь ладони сочилась кровь, а серая футболка быстро меняла цвет. Тем не менее, парень сумел достать из кармана телефон и кому-то позвонить.

Пока Виэра со своего мобильника вызывала скорую, из торгового центра вышли охранники. Они тащили под руки маленькую, стриженную под мальчика сорокалетнюю женщину, которая нисколько не сопротивлялась.

– Ты зачем это сделала? – спрашивал ее верзила в камуфляже будто бы на правах давнего знакомого, в том время как второй спокойно отобрал у нее довольно длинный окровавленный нож.

– А это он у всех кошельки не ворует! – вскинулась стриженая дама. Но вскоре вновь низко опустила голову, которая теперь болталась в такт шагам волочащих ее охранников.

Парень, услышав этот разговор, нашел в себе силы усмехнуться:

– Да я только что приехал в этот город, – подал он слабый голос. – Никогда здесь и не был раньше… Вот, позвонил своей невесте Стелле, чтобы пришла…

А Стелла уже бежала навстречу – ну конечно, это была актриса из Шоу, ее длинные светлые волосы развевались на ветру как парус, щеки алели, а блузка была расстегнута. Она бросилась на шею парню и стала, как безумная, целовать щеки и волосы, прижимая его лицо к своей груди.

Вслед за ней примчался на своей «ауди» Лего. Он редко принимал участие в разборках – только если без его помощи было не обойтись. Лего не заметил стоящую в створе двери торгового центра Виэру. Он только глянул на парня, который, прикрыв глаза, умиротворенно положил голову на колени Стелле. Зафиксировав, что всё нормально, жизни его актрисы, скорее всего, ничего не угрожает, он направился к лежащей на газоне виновнице происшествия. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что это абсолютно не владеющая собой наркоманка.

И все-таки Лего дождался приезда «скорой помощи», понаблюдал, как врачи осмотрели и погрузили парня в машину. По их мнению, задеты почки, возможно, придется делать операцию…

Тогда Виэра решила подойти к Лего.

– Ты как тут? – спросил он.

– Была в городе. Мы ехали с ним в одном автобусе. Я вслед за ним вышла, и тут он стал падать на землю на моих глазах.

– Не бери в голову… Со всеми, кто уходит из Шоу, так бывает.

– Что ты имеешь в виду?

– Это Арчи, он когда-то у нас начинал, а потом уехал . Но там ничего не получилось у него. Могу рассказать сколько угодно таких историй… Уходить отсюда нельзя. И поверь, я даже ничего не делаю для этого. Само получается.

Но Виэра не обратила внимания на скрытую в прозвучавшем пассаже угрозу. Вся под впечатлением пережитого, она рассуждала в категориях обобщений:

– Средь бела дня… в рабочий день, в полдень, в обычном рейсовом автобусе, ни с того ни с сего… просто подошла и пырнула ножом… сказала «он кошельки ворует»…

– При этом он только что приехал в город, – дополнил Лего.

Они посмотрели друг на друга.

– Невероятно… – выдохнула Виэра.

Лего почувствовал слабину и тут же воспользовался моментом:

– Ну, так что, ты ведь выйдешь сегодня в начале второго акта?

На одного человека меньше стало. Стелла в больницу поехала и останется там до утра, она у меня отпросилась, – уже всерьез сказал Лего в машине, когда они подъезжали к шлагбауму .

– Вряд ли, – притворно вздохнула Виэра. – Ведь ты должен будешь увезти меня в аэропорт. Я уезжаю.

Лего не подал виду, что его задело это сообщение.

– Тем более… Виэра, надо же когда-то начинать! – подзадоривал ее Лего по дороге от машины до офиса.

«Хитрец, – подумала Виэра, – прекрасно знает сильные стороны своего детища. Если однажды я выйду на манеж – я стану соучастницей».

А вслух призналась:

– Я не смогу. Физически. Дело в том, что самолет улетает в 20.30. Как раз в разгар второго действия.

…Пока она собирала со стола свои бумаги, прикрепляла к стене какой-то пожухлый листочек, пока заказывала такси, раздаривала коллегам накопившиеся безделушки, никто из артистов ни разу не зашел в офис. Она не сомневалась, что весть об ее отъезде уже разнеслась. И так они отвечают… на ее предательство.

Зашел только Кин – и то не попрощаться. Он, уже переодетый в сценический костюм, принес диск с фильмом «Огарки» и молча положил на стол. Виэра собрала все силы, чтобы не выдать своего волнения и не дать Кину возможности его почувствовать.

Лего явно прятал от нее глаза, Фанесса делала вид, что красит ногти, Темо демонстративно ушел в спортзал. Поль лишь слабо помахал ей пальчиками, когда она проходила мимо него, занятого разгрузкой продукции для бара…