– Что ты делаешь?! – в ужасе прошипел восьмой принц, отпрянув от света.

– Вы, – он ткнул пальцем в принца, – садитесь сюда. Под скалой вас не видно, стрелой не достать. Вы, – тычок в мою сторону, – встанете здесь и будете петь.

– Петь? – от холода и неожиданности голос подвёл, выдав хрипотцу.

Мужчина к тому моменту запалил четвёртый фонарь, осветив площадку. Сам он голову наклонил ниже, скрывая лицо, а безразмерная одежда скрывала фигуру. Прихрамывая, он приблизился к принцу и, вытянув из-за пояса небольшой нож, положил рядом на каменную скамью.

– На случай, если я не вернусь.

– Едва ли это поможет нам от стрелков, – беря оружие в руки, принц вытянул нож из ножен, позволив свету отразиться на лезвии.

Глядя, как незнакомец, покачиваясь, уходит в темноту, я невольно задалась вопросом: а он всегда хромал, темнота это скрывала?

Оставшись наедине, мы с принцем переглянулись, одинаково растерянные и испуганные.

– Что ж, – Хэчиро быстро взял себя в руки. – Твоё пение произвело впечатление на моих братьев, но человека, куда более искушённого, повергло в сильнейшее уныние. Не думал, что тебе выпадет вторая попытка, но попробуй, – он махнул рукой, – порази меня.

Это вечное тыканье мне не нравилось. Оно носило пренебрежительный характер, который словно намерено он усиливал интонациями.

Дайте стрелу и лук, и я поражу вас в самое сердце, – страх слабел, а ему на смену пришла злость за собственную слабость. – Может, матерных стишков ему почитать?

– Что-то ничего в голову не лезет, – ответила я.

Кусты и ветер растрепали причёску и платье. Хотелось уйти куда-то в сторону и привести себя в порядок, а не приглаживать волосы под оценивающим взглядом восьмого принца.

– Вы это делаете не для меня, а для себя, – развалившись на скамье, заявил он. – Те, кого послали за мной, не оставляют свидетелей. Мы выманим и отвлечём их, а мой слуга их всех перебьёт.

Хорошо вы устроились, в укрытии скалы и кустов, а я танцуй тут на ветру как живая мишень, – подумала я, чувствуя, как заколки давят на кожу и неприятно оттягивают волосы.

– Имя у вашего слуги есть?

– А тебе оно зачем?

– Хочу отблагодарить его в случае, если выберемся отсюда живыми.

Он как-то странно посмотрел на меня, словно не веря или не понимая, и отмахнулся.

– Тебя оно не касается, – высокомерно заявил принц и, неожиданно смягчив голос, добавил: – Этот человек приносить смерть и если хочешь вернуться домой, постарайся держаться от него подальше.

Делать нечего. Пришлось петь. Вот только в голову ничего не приходило, кроме песни сирены, которую я исполняла на корабле. Сейчас она пришлась как нельзя кстати, учитывая, что мы заманивали на смерть других людей.

Голос предательский срывался из-за ветра и холода, да и взгляд принца не располагал к расслабленности. Отступив к фонарям, я отвернулась и принялась выпутывать заколки из волос.

– Иди ко мне. Иди ко мне… – медленно покачиваясь, начала я, тихо давая горлу согреться. – Иди в мои объятия на дне…

На принца я не смотрела. Закрыв глаза, растворилась в слышной мне одной музыке. Волосы, освободившись от оков заколок, оказались в объятиях ветра, что затих, мягко перебирая пряди.

Песня начиналась мягко и маняще, с каждой новой строчкой приобретала угрожающий оттенок, закончившись кровавым пиром сирен, где голос почти рычал, нагло насмехаясь над незадачливой жертвой.

Вспомнив, что мы тут убийц приманиваем, а не топим неудачливых путников, я повернулась и первым, кого увидела, был слуга принца. Тот замер на границе света и тьмы. Глаза его странно блестели, но я почти сразу об этом забыла, безмолвно ахнув, прижав руки к губам.

– Вы ранены!

Словно опомнившись, он опустил голову, пряча лицо за полями соломенной шляпы.

– Ерунда.

– Ерунда?! Вы весь в крови!

Подлетев, я попыталась осмотреть раны, но тут же ощутила, что меня мутит от вида крови.

– Это не моя кровь, – он осторожно отстранил мои руки. – Прошу, вы запачкаетесь.

Движение вышло скованным, он словно берёг правую сторону. Причина быстро обнаружилась в виде обломанного дверка стрелы, торчащего чуть ниже ключицы.

– Вам нужен врач, – покачала я головой. – Скорее нужно спуститься в город.

– Ты всех убил?

Хэчиро стоял в стороне под прикрытием скал, сжимая в руке кинжал.

– Да, – глухо отозвался мужчина. – Спустимся по другой тропе.

Собирая на ходу волосы в косу, я старалась быстро перебирать ногами и не запинаться о корни. Наш проводник сильно хромал, но шёл быстро, рассекая кусты, а затем и высокую траву, словно корабль морскую гладь. Нам с принцем оставалось лишь поспевать за ним.

По крутой тропе, едва не скатившись кубарем, мы спустились к полям. Город окружала каменная стена с небольшими башенками, по которой прохаживалась стража. До нас доносились голоса и музыка, свет тысяч фонарей украл звёзды с неба.

Должно быть в городе праздник… – закончить мысль я не успела.

Когда до ворот оставалось метров триста, наш проводник запнулся, но быстро выпрямившись, пошёл быстрее только для того, чтобы через минуту, покачнувшись, свалиться в траву. Ветер пробежал по полю, покачивая волнами высокую траву, скрыв мужчину. Принц тут же бросился к нему и зашипел на меня, чтобы пригнулась.

В лунном свете поле превратилось в серебристое море, по которому неслись подгоняемые ветром волны. Вокруг никого, только несколько крупных птиц кружили над нами бесшумными тенями.

Пройдя вперёд, я вцепилась в плечо проводника и с трудом его перевернула. Его рука соскользнула на землю, открывая жуткое кровавое месиво. Отшатнувшись, чувствуя, как перед глазами всё поплыло, я отвернулась, пытаясь прийти в себя.

– У него бок рассечён!

Стараясь не смотреть на рану, сняла пояс и оборвала одну из нижних юбок. Сосредоточившись на дыхании, свернув, прижала к ране. Хэчиро перехватил пояс и помог перевязать рану.

– Это всё ты виновата.

– Я?!

– При мне он бы не стал красоваться и сказал о ранах как есть! – огрызнулся восьмой принц.

Неожиданно сильный для такого тщедушного тела, он взвалил на спину раненого и быстрым шагом направился к стене. Мне оставалось лишь поспевать следом, удивляясь самоотверженности принца. Едва ли этот человек простой слуга, пусть и самый верный. После повешенной в Холодном камне служанки с трудом верилось, что кто-то из господ хоть пальцем пошевелит ради своих слуг.

Нас заметили издалека и поспешили навстречу. Я ожидала увидеть стражу, а на деле нас окружила толпа оборванцев и попрошаек. Вопреки ожиданиям, принц не прогнал их, а передал раненого и пошёл рядом. Укрыв нас серыми плащами, странные провожатые ввели нас в город.

Стоило пригнуться, ссутулиться и попытаться сойти за одного из бедняков, но я глаз не могла оторвать от происходящего вокруг. По улицам сновали люди, мужчины, женщины, дети разных возрастов и достатка. Я видела, как скандальная барышня бранила мужа, а тот виновато опускал глаза, с улыбкой разводя руками. Как крупный мужчина нёс дочь, посадив её на плечо, а она верещала от радости, поддерживаемая матерью. Как совсем юная парочка скромно прогуливалась вдоль улицы, едва касаясь друг друга кончиками пальцев. Как разряженная женщина вышагивала рядом с представительного вида стариком, держа того под локоть. Парочка молодых людей, скрыв лица масками, шла, держась за руки, то и дело склоняясь друг к другу, шепча какие-то глупости и хихикая.

Похоже, в городе нравы куда свободнее, нежели во дворце.

Мы свернули с улицы в проулки и вынырнули словно в другом городе. Изменились дома и публика, свет стал приглушённый, а музыка тише. Прохожие исчезли, лишь вереница бесконечных паланкинов самых разных мастей, от вычурных с золотыми львами на крыше до более скромных, занавешенных тёмной тканью. Тут стало больше маленьких двухколёсных тележек, на которых восседали мужчины, а вместо лошади или осла их тянул человек.

Мы нырнули в проулок и через боковую калитку попали в уединённый сад. Принц тут же сбросил лохмотья, выпрямился и провёл руками по зачёсанным волосам. Несмотря на ветер, убийц, таскание тяжестей и грязное тряпьё, зачёсанные в пучок волосы не растрепались. Мне бы такую укладку. Сама я выглядела едва ли лучше наших провожатых.