Зебо колотила палкой ковер, который висел на перекладине. Сколько ни хлопала она его, пыль все-равно выходила из него темным облачком.

– Зачем им столько ковров? – с тоской раздумывала она, поглядывая в сторону летней кухни, где вся женская половина дома сватов собиралась жарить в чугунном тазике бовурсаки.

Ее тоже настойчиво зазывали присоединиться к процессу приготовления сего потрясающего национального блюда, но девушка всячески избегала находиться в том террариуме, предпочитая болтовне у плиты, тяжелый физический труд.

Красные воспаленные после бессонной ночи глаза ее, слезились на солнце; пыль от ковра была еще одним раздражающим фактором, от которого глазные яблоки ее нещадно пекло, но Зебо будто не замечала этого дискомфорта. В душе ее была рана посерьезней: душа болела и чахла.

Четыре дня назад ее выдали замуж за мужчину старше на семь лет, который ей был не люб.

Все потому, что "жених", Ринат, подарил ее отцу хороший мотоцикл с тележкой. Такой, о каком отец всю жизнь мечтал. В-обмен на транспорт он попросил руки Зебо и отец с легким сердцем согласился. Мнения самой Зебо при том, никто и не спрашивал: родителям показалось за счастье отдать свою старшую дочь замуж в столь уважаемую семью.

Зебо, конечно, упиралась и даже пыталась сбежать, но в последний момент ее вернули, сняв аж с автобуса. Отец, будь он неладен, погнался за этим самым автобусом на своем мотоцикле. После неудавшегося ее побега, отец сам лично увез ее в дом сватов:

– Забирайте, пока окончательно не сбежала!

Женщины этого дома: свекровь, ее старшая сестра, древняя, но бодренькая старуха-мать; две дочери, и еще какая-то родственница в годах, в-придачу, считали своим священным долгом беречь молодую невестушку пуще ока, поэтому Зебо на каждом своем шагу ощущала спиной их пристальные взгляды.

Муж, Ринат, первые три дня ходил довольный, поглядывая на свою молодую жену, а потом остыл и махнул рукой:

– Только попробуй сбежать, я тебя все-равно верну обратно. Ты мне еще наследника родить должна.

Что и кому Зебо должна, она для себя и так знала. С мужем держалась холодно, изображая из себя безэмоциональную куклу, с остальными членами семьи была нелюдима и молчалива.

«Все-равно сбегу», – тешила себя надеждой она, поглядывая краем глаза на ворота.

– Ну и бука, – сплетничали о ней женщины этого семейства, – Ни «здрасьте», ни «до свиданья». Ни разу не улыбнулась за все это время! А уж на помолвке сидела с таким видом, будто у нее траур!

Мать Рината, свекровь Зебо, негодовала пуще всех:

– Видать, не ту сестру мы замуж взяли-то. Сестра ее, Энже, та, что помладше годами, вот та задорная у них. И в клубе поет, и лицом хороша, а со старшими – такая приветливая! А у этой тихони разве слово вытянешь? А ведь я говорила Ринату – проси младшую дочь в жены, а не старшую! Ринатка у меня сглупил, на эту, согласившись.

Женщина шмякнула на деревянный стол кусочек теста и вздрогнула, увидев перед собою тень. Это Зебо перед нею стояла. Лицо Зебо было бледным, под глазами – круги.

– Можно я домой пойду? – высохшими губами спросила она и женщина уставилась на девушку недобрым взглядом.

– Так тут теперь твой дом! Что тебе не так? У вас с Ринатом – собственная большая комната, с телевизором. Тебя мы работать не заставляем. Ты главное, на сына моего поласковей смотри, да детей ему роди. А то стыдно мужику в тридцать лет бобылем ходить, бездетным!

На том разговор и завершился. Дни для несчастной Зебо потянулись, похожие один на другие.

Но все-таки ей удалось сбежать спустя полтора месяца после такого «заключения». Зебо прибежала домой посреди ночи, босиком, в одной ночнушке. Мать открыла ей дверь и содрогнулась, увидев.

– Не вернусь туда, – глухо произнесла Зебо и родители молча согласились ее принять.

– Бил? – тихо поинтересовалась у дочери мать.

Та только вздохнула тяжко.

Ринат заявился к сватам через день.

– Я за женой, – произнес он как ни в чем ни бывало.

Тесть объяснил зятю, что дочь к нему возвращаться не желает, посему отныне жить останется у себя дома.

– Тогда я мотоцикл свой заберу, – пригрозил Ринат, на что тесть улыбнулся тепло:

– Так забирай, начар ты кэше, вон он стоит.

Ринат оглянулся на транспорт и понял, что тот непригоден для поездок ввиду масштабной такой деформации. Плюнул Ринат, развернулся и ушел, сверкая проплешиной на затылке.

Одно хорошо – свадьбу молодым сделать так и не успели, поэтому документально пара не считалась законной ячейкой общества.

И все бы хорошо, вот только Зебо "понесла". Причем в состоянии своем, ввиду сильного стресса, девушка сразу разобраться не смогла. Только недоумевала, почему у нее вдруг на лице прыщи высыпали. И только наметанный мамин глаз и купленный в аптеке тест на беременность, ситуацию сложившуюся прояснили.

– Беременна ты, дочь, – развела руками мать.

Семейным советом было решено рожать. Но так, чтобы второй родитель-ирод о том, что станет папашей, знать не смог, Зебо решили отослать в город, где девушка благополучно бы родила.

Зебо жила у тетки, когда у нее начались схватки. В положенный срок она родила девочку. Маленькое теплое тельце ребенка положили ей на живот и Зебо чуть не задохнулась от небывалой нежности, испытываемой к своему ребенку.

Она немного пришла в себя после родов и попросила акушерку подать ей телефон. Заливаясь слезами умиления, она звонила своим родителям, чтобы сообщить о событии, однако услышала сухое:

– Ты как? Все хорошо? Без осложнений? Отлично. Не привыкай сильно к ребенку, ты не сможешь его взять себе.

– Как это, мама? – поразилась Зебо, не веря своим ушам.

Мать безжалостно начала твердить ей о том, что этот ребенок поставит крест на ее жизни, потому как никто в их деревне не захочет брать в жены мать-одиночку, поэтому она уже договорилась с теткой, что ребенка заберет ее бесплодная племянница.

Зебо уставилась на свою кроху и ужаснулась.

– Мама, я никому ее не отдам.

– Ты потом других детей родишь, – упрямилась родительница и Зебо зажмурила глаза.

– Я поняла тебя, мама. Спасибо за все, но я не вернусь больше домой, – дрожащим голосом проговорила она в трубку и отключила телефон.

Молоденькая девушка-акушерка, принимавшая у нее роды, смотрела на Зебо с жалостью.

«Нет. Ты – моя, я тебя никому никому не отдам», – прижав к себе ребенка, подумала Зебо.

Мать примчалась на следующий день и заявилась прямо в палату.

– Уф, ну и напугала ты меня, почему трубку бросила и телефон отключила? – взъелась она на дочь. Зебо заметила, что мать игнорирует ее малышку, кряхтящую в кроватке, поэтому достала дочку и вплотную подошла к матери.

– Не надо, не показывай мне ее, – проворчала женщина, демонстративно отворачивая лицо. – От нее нам будут одни проблемы! Не хочу!

– Мама, – протянула Зебо, – Ты посмотри какая она красивая? Как куколка? Мне кажется, она очень похожа на сестренку Энже..

Мать отвернулась и засопела отрывисто.

– Как ты это представляешь? Твой Ринат примчится и предъявит на нее права. Если все произойдет именно так, то я сама, своими руками отдам ее ему!

– Не отдашь, мама, – упрямо улыбалась Зебо. Молодая женщина уже чувствовала, как задрожала мать, как у нее сбилось сердце, от осознания того, что она стала бабушкой. – Она – наша. От них моя Маринка ничего не унаследовала!

– Маринка?! – всколыхнулась "бабушка", повернувшись к Зебо. Выхватив внучку из рук дочери, уставилась на малышку и проворчала, пряча непроизвольно вылезшую на лицо улыбку:

– Ты рехнулась что-ли, такое имя ребенку давать? Не больно-тот она на Марину и похожа! Вот Мадина – ей больше подходит.

Бабушка поцеловала малютку в лоб и уложив на пеленальный столик, развернула пеленку. Зебо наблюдала за тем, как мать оглаживает руками маленькие ручки и ножки ребенка, как она пытается приподнять ее, взяв за ручки, как беспокойным взглядом рассматривает маленькое тельце и пупок.