Свидетель и местный житель от рождения Николай Антонович Нехайчик под протокол, опубликованный в книге прокурора Тарнавского и компании «Куропаты: следствие продолжается», на странице 184-й утверждает: «Название «Куропаты» к лесу Брод не имеет никакого отношения. В Куропатах до войны леса уже не было, его вырубили раньше, выкорчевали пни и поле распахали. Естественно, расстрелов в этом месте не могло быть. В статье «Куропаты — дорога смерти» автор допустил ошибку, так как расстреливали в лесу Брод, который рядом с Куропатами. Расстрелы сначала были, видимо, единичными. Мы ходили за грибами и никаких ям в лесу не видели. А вот осенью 1937 года все стали говорить, что в лесу расстреливают и закапывают людей» [2]. Показания свидетеля об отсутствии леса на холме подтверждаются фотографией, сделанной при аэрофотосъемке немецкой авиацией в июне 1941 года, перед самой оккупацией Минска.

Однако следователи, нарушив предписания законов и следственной практики, не удостоверились до конца в требованиях уголовного закона об относимости и допустимости сведений, озвученных Позняком/Быковым в статье. Словно зачарованные вкусом и запахом американских долларов в конце заказанного ими результата расследования они принялись с усердием достойным лучшего применения раскапывать захоронения в Куропатах, смаковать и фотографировать черепа покойников, кости скелетов, пересчитывать патроны и пули, сапоги, колоши, ложки, кружки и ножи. Очень хотелось им в сжатые сроки подтвердить, а вернее, подогнать под необходимый, заказанный Америкой результат и всю по-змеиному ужасную ложь, и откровенную клевету на народ, народную Беларусь. Они вылили на весь мир грязь фейковой истории с Куропатами, придуманной авторами статьи.

Следователи из куропатской бригады Прокуратуры БССР не любили и теперь тоже терпеть не могут документов, страшатся архивов, не ознакомились даже с руководящими документами НКВД 1930-х годов, не заглянули в доступные топографические карты (военные, гражданские, минского лесничества, партизан), чтобы увидеть отчетливо, что история, придуманная Позняком и Быковым, изначально строилась на зыбкой, сыпучей, подобной на горку песка-плывуна основе. Леса, а тем более «старого бора», в Куропатах до войны не было. Не было и нет даже пней от деревьев «старого бора». Не было и глухомани. В деревне Цна, в пределах визуально доступной видимости с холма, работало торфопредприятие, от него тянулась узкоколейка в Минск. Но на этом придуманные химеры не заканчиваются.

Правда состоит в том, что у подножия холма в довоенной бригаде совхоза «Зелёный Луг» бурлила жизнь. Здесь была не только производственная бригада, но и жила полной жизнью деревня Готище, а рядом, за невысоким холмом, ещё одна деревня Затишье, хутор Далище. В километре на западе виднелись дома деревни Цна-Йодково, а за Заславской дорогой, на северо-западе, раскинулась деревня Цна. На севере, за Заславской дорогой, широко простирается именно то торфяное болото, на котором до войны и в войну при немцах работало торфопредприятие, в его производстве были задействованы жители деревни Цна, других окрестных деревень и пригорода Минска. Сюда, чтобы работать на предприятии, ежедневно приходили многие десятки жителей Минска.

На немецком аэрофотоснимке, сделанном гитлеровцами перед захватом города — до 28 июня 1941 года, отчётливо видна пешеходная дорожка, огибающая стрельбище (снимок опубликован ниже). Копали, сушили и возили на электростанцию в Минск торф. Электростанция располагалась на правом берегу Свислочи, возле моста по проспекту Независимости и здания теперешнего Госцирка. В 1950-1960-е годы в этом здании электростанции располагался Республиканский Дом физкультуры. В том же здании уголок, прямо над рекой Свислочью, занимала редакция газеты «Физкультурник Белоруссии», в которой сделал пробу пера в освещении футбольных матчей недавний тогда прапорщик конвойных войск МВД, студент-заочник Павел Изотович Якубович. И дорос он на пенсии, если верить одному из репортажей радио «Свобода», аж до куропатского сторожа-охранителя. Мол, ходит между могил с огромной клюкой, не понравишься — зашибёт. Вот такой головокружительный взлёт в карьере! Это к слову.

Достаточно сесть в центре Минска на троллейбус № 53, доехать до конечной остановки «Зелёный Луг — 5», пройти по тоннелю под кольцевой дорогой за город на север, подняться на холм, утыканный без меры католическими крестами, чтобы ложь Позняка о довоенной глухомани сразу же развеялась, словно мираж в Сахаре по мере приближения. Парадокс, но при проведении четырёх эксгумаций в захоронениях не найдено ни одного нательного креста. Ни одного! И это в христианской стране! Вы можете поверить, что в могилах покоятся верующие христиане? Хотите возразить, что страна, конечно, христианская, но государство-то воинственно атеистическое? Мол, вера и верующие до войны атеистами преследовались. Это так, но и не совсем так. За нательные крестики никого не преследовали. В то время их носили многие, если не большинство крещёных с рождения, особенно с началом войны. Не носили, естественно, мусульмане, буддисты, ну и иудеи, конечно.

Лучше, понятно, побывать на месте, чтобы удостовериться воочию, что никакой глухомани, как и леса до войны, не было. Сразу же возникнут вопросы о профессионализме прокуратуры: и прокурора БССР Тарнавского, и следователя по особо важным делам Бролишса, и начальника следственного отдела Соболева, и некоторых членов Государственной комиссии. И снова вылезает нежданно, словно чирей на шее, их умышленная на весь мир клевета… Где же глухомань, где бор или хотя бы довоенный лес, ну пни от них, наконец? Нет и не было, сам в том убедился. Нет леса на довоенных наших и трофейных немецких топографических картах. Отсутствует лес и на довоенной карте Минского лесничества. Нет леса и на карте, составленной партизанами. Соврали, Зенон Станиславович и Василий Владимирович, просто соврали… Им хотелось закрепить полный отказ от Беларуси в пользу гражданства США/Германии и пенсии от ЦРУ США. Получили? Добились? И какие же они белорусы после этого? Разве, служа Америке/Германии, можно служить ещё и Родине, Беларуси? Невозможно!

А вот на куропатском холме, если пройти 4–5 десятков метров от центра на запад в сторону деревни Цна-Йодково и ресторана «Поедем поедим», к автостоянке и АЗС до кромки теперешнего ельника, то увидите, читатель, чёткие следы двух длинных траншей со стрелковыми ячейками и тремя пулемётными гнёздами с брустверами в сторону этой деревни и ресторана. В войну на месте ресторана и автостоянки была прожекторная станция гитлеровцев. Её гарнизон, по данным архивов, состоял из 20 человек К охране, защите от партизан по ночам немцы привлекали по очереди жителей деревни Цна. которые подчинялись дежурному по станции германскому военнослужащему и докладывали обо всём замеченном и подозрительном.

Тут же возникнет вопрос: почему следствие не разглядело фортификационных сооружений, запечатлённых на фотографии, не внесло их в протокол осмотра места преступления, что обязывал сделать закон в 1988 году, обязывает и теперь тоже?

Не ответило следствие и на вопрос, что это за фортификационное сооружение, кем и для чего было создано. Подобные же вопросы непременно возникнут, если спуститься с холма и пройти на север, в сторону Заславской дороги. Параллельно дороге там тянется след (до 50 метров длиной) глубокого котлована времён войны — «земляной тюрьмы». О ней, назвав её именно «земляной тюрьмой», сообщил Общественной комиссии и в печати чудом выживший свидетель фашистской экзекуции, ранее фигурировавший у нас свидетель М. И. Позняков. Это его гитлеровцы заставили тюрьму и траншеи с окопами сооружать в начале сентября 1941 года.

Шагая дальше параллельно дороге в восточном направлении, обязательно увидите длинную траншею, тянущуюся параллельно шоссе с выделенными стрелковыми ячейками и пулемётными гнёздами, брустверы которых обращены в сторону дороги. А на востоке, в углу, примыкающему к дороге, ясно определите бруствер довоенного воинского стрельбища на дюжину мишеней. Оно тоже внесено в следственные документы… только через 10 лет после начала следствия, аж в 1998 году — после неоднократных напоминаний и серьёзных настояний Общественной комиссии.