– Пусть только попробуют на нас напасть. Мы уж надерем им задницы, – пытаясь отогнать от себя дурные мысли заключила Эрис, – правда?

– Конечно. С таким как ты наводчиком нам и весь воздушный флот Найи не страшен, – усмехнулся Алекс и потрепал рыжую макушку девушки. А та в ответ, как кошка, взъерошилась и отпрянула в сторону.

– Ну, ведь, правда. А если сами не справимся, то ратанские войска придут нам на помощь. Должен же быть в них хоть какой-то толк, – Эрис наскоро поправила конский хвост из рыжих волос.

– Наверное. Хотя Великий князь совсем позабыл о нашем существовании, – размышлял Алекс, – еще немного, и у отца не останется денег даже на топливо.

Услышав его слова, Эрис заметно приуныла, и погрузилась в печальные думы. Заметив это, Алекс улыбнулся и поймал себя на мысли: «Какая она всё-таки милая, когда задумывается о чем-то своем, вот так, слегка склонив голову набок и, кажется, будто её губы шевелятся разговоре с самой собой».

Поддавшись порыву, он приобнял девушку за плечи и слегка чмокнул в щеку. Эрис машинально дотронулась до места поцелуя, и вырвалась из своих мыслей. Глаза её заблестели, превратившись из светло-серых в цвет грозового неба.

– Эй, как это понимать?

– Просто хотел вернуть тебя в наш мир. А что, собственно, такого, мы давно не дети, нам можно и поцеловаться, – усмехнулся парень, но Эрис не оценила его юмор.

– Я тебе сейчас задам трепку, даже думать об этом забудь, слышишь? – Эрис грозно метнулась в сторону своего обидчика. Но куда ей было до Алекса, он был куда быстрее и за секунды оказался на другом конце ангара.

– Подожди, вот поймаю тебя – глаза выцарапаю, – крикнула она ему в след, но юноша уже скрылся за тяжелой дверью и не слышал её. – Да как он смеет, мы, ведь, с ним лучшие друзья…

Девушка вновь дотронулась до места поцелуя, и ее охватило смущение. Алекс прежде никогда её не целовал, и она не знала, как к этому стоит относиться, однако ей это совершенно не нравилось. Поцелуй, хоть и такой, совсем безобидный, был для Эрис символом чего-то сокровенного и никак не перекликался с дружбой.

В штаб отряда сопротивления можно было попасть одновременно через несколько входов и выходов с разных сторон. Но Эрис, в основном, пользовалась только тем, который проходил через ангар. Ей нравилось медленно проходить вдоль больших машин, от которых пахло горелым маслом и небом. Аэрлайты, в тусклом освещении ламп, были похожи на таинственных исполинов из древних сказаний, спустившихся к людям с небес.

Вход в штаб, располагался в дальнем конце, и проходил через железную дверь, ржавые петли которой скрипели столько лет, сколько Эрис себя помнила. За дверью шли несколько стареньких ступенек, ведущих к длинному, тускло освещенному лампами коридору, уводящему шедших по нему людей вниз.

Эрис любила восточный проход. Здесь на обшарпанных стенах были развешаны портреты некоторых из великих военачальников и деятелей Ратани, прославившихся своей доблестью и преданностью провинции. Девушка могла подолгу стоять и рассматривать эти картины, давно потемневшие от старости и сырости, которые, несмотря на это, все-таки не утратили силы притяжения, благодаря искусно переданным взглядам, изображенных на них людей.

У самой двери висел портрет Великого князя Нилания в парадном зеленом мундире, написанный в то время, когда он только вступил на ратанский трон, потеряв родителей. Высокий, молодой мужчина с черными глазами и волосами, именно таким его запечатлел неизвестный художник. Чуть дальше располагался портрет главного министра страны Даниуса Хо-Лавау, толстого и напыщенного мужчины с раскрасневшимся лицом, неизвестно как попавший в плеяду героев провинции. Эрис терпеть не могла этого мужчину, внушавшего ей отвращение всем своим видом и скорым шагом прошла дальше, даже не взглянув в его сторону. Наконец, спустя еще несколько непримечательных изображений, девушка увидела свой любимый портрет, на котором был запечатлен Дэрим Блэк.

Дэрим Блэк по праву считался одним из прославленных командиров ратанской армии, долгие годы он оставался несменным капитаном грандиозного корабля «Черный Ворон». Именно Блэк, почти двадцать лет назад спас жизнь молодого князя Нилания и тайно переправил его через границу Данасса сразу после того, как Император, нарушив все договоренности, организовал заговор против своего зятя. Портрет капитана, по всей видимости, был написан незадолго после описанного события, так как Блэк на нем был представлен довольно молодым мужчиной, немногим старше самой Эрис. Его густые смоляные волосы небрежно ниспадали на широкие плечи, что было нетипично для ратанских военных, предпочитающих короткие стрижки, а в карих глазах горели рыжие огоньки – таков был знаменитый капитан Блэк.

По правде говоря, в детстве Эрис была немного влюблена в Дэрима Блэка, точнее в этот его портрет. Смотря на его изображение, она красочно представляла капитана храбрым героем из легенд, рассекающим небо на драконе, и сражающим наповал данассцев, в виде отвратных чудовищ. И, действительно, чувствовалась в этом поджаром мужчине неведомая внутренняя сила, способная бороться со злом и несправедливостью всего мира.

Но сегодня Эрис не стала подолгу разглядывать любимые портреты, она, поднимая пыль с дощатого пола, промчалась через коридор и открыла дверь, ведущую в тайное убежище сопротивленцев.

Штаб отряда представлял собой небольшое двухэтажное здание, расположенное в сырой низине. Это было мало чем примечательное здание с тонкими стенами и запачканными пылью и песком окнами. Погода в окрестностях Сафно, большую часть времени, была теплой и сухой; лишь изредка шли кратковременные дожди, все это позволяло жить в здешних домах без отопления круглый год.

Первоначально здание служило мирным целям, отчего было совершенно не приспособлено для размещения бойцов. Двенадцать лет назад, заняв его, члены отряда пытались хоть как-то укрепить и скрыть помещение от обнаружения с воздуха, что вышло у них не совсем удачно. Смирившись с несостоятельностью идеи и постоянной нехваткой материалов, отряд забросил эту затею. Бетоном и железом были усилены лишь несколько комнаток на втором этаже, которые служили командным пунктом и кабинетом Ханса Черма, где он проводил большую часть своего времени. На первом этаже здания, которое большей своей частью располагалось ниже уровня земли, размещались хозяйственные помещения, большая столовая, а также комнаты большинства членов отряда.

Войдя внутрь, Эрис увидела, что в общей столовой давно все собрались, и теперь весело праздновали, поздравляя маленькую именинницу, между делом, шутя друг с другом. Сейчас в отряде Черма насчитывалось двадцать шесть человек. Это были, по большей части, отставные военные или те, кого не взяли на военную службу по различным причинам, многие из них были фермерами из ближайших поселений. Объединяло их и то, что все эти люди отчаянно хотели помочь своей провинции, но, как оказалось, правительство в их помощи не нуждалось. Сам Ханс Черм был военным до мозга костей, но из-за серьезного ранения в ногу, был отправлен в запас. Он не смог смириться с этим, не представляя своей жизни без неба и воздушных битв. Поэтому вернувшись в родную деревню и, видя, как эти приграничные земли, то и дело подвергаются нападениям данассцев и пиратов, решил создать небольшой военный отряд.

В главном углу наспех накрытого стола, на высоком стуле восседала Лия, она светилась от счастья, а ее детский смех, разносился по комнате. Младшая из Чермов, девочка была невысокой и чересчур худой, из-за чего казалась младше возрастом. Она унаследовала фамильную внешность всех Чермов – светло-русые, почти белокурые волосы и небесно-голубые глаза. Все это, в сочетании с правильными чертами лица, делало её неотразимой, особенно в столь юном возрасте.

От счастливого вида Лии, сердце Эрис наполнилось радостью. Девочку крайне редко можно было увидеть улыбающейся, а смеющейся – почти никогда. Будучи ребенком войны, Лия не знала многих радостей мирной жизни, что сказалось на ее спокойном и разумном не по годам взгляде.