Примечание для ученых: скафандр снимать все тяжелее, возможно, он не рассчитан на длительное ношение. Покровы чешутся, появился запах. Вне скафандра я вновь ощущаю себя сыном своего народа, но лишь вечером и ночью, когда их странная звезда не светит столь ярко, и нет опасности для покрова. Я пытаюсь улучшить скафандр, соорудил лабораторию в подвале заброшенного здания неподалеку, где веду эксперименты. Скорее со скуки».

«Сегодня коллега на работе (женщина) намекнула на более близкое знакомство. Секс. Возможно, с целью размножения, но уверенности нет. Все как по «Наблюдениям за землянами, часть 2, глава 13», но есть и небольшие нестыковки. Все равно хорошо, что я знаком с теорией. Я мысленно рассмеялся, представив наше соитие. Женщина не выдержит пятичасовой цикл в воде. К тому же, это не принесет ей удовольствия, только мне. И нам не стать семьей и тем более родом. Поэтому я сказал, что предпочитаю исключительно представителей своего гендера уже более года. Она больше не разговаривает со мной и избегает встреч.

Заметка: мне кажется, что излишне активная репродуктивная функция людей (которая помогла им выжить в начале, во времена становления вида) становится атавизмом и проблемой, которая скоро приведет к перенаселению».

По выходным Андиуон-II садился в большое старое кресло на балконе, оставшееся от прежних хозяев, и закрывал глаза. Размышлял вслух. Тогда речь струилась из него, как кровь из раны.

– Это явно ошибка. Сбой. Почему выжил не Заикриин-XI, Первый Голос корабля? Харизматичный лидер и хитроумный политик. Он бы знал, что делать. Пошел бы к правителям Земли, нашел нужных людей, которые уже готовы к контакту, объяснил бы, где Родина и какова наша цель… Или Ваустьион-III, инженер корабля? Гений вычислительных машин, шедевр нано-селекции, он построил бы из местной несовершенной техники прибор, чтобы послать сигнал на Родину. Его бы спасли. Пусть даже не сразу. В конце концов, Мастии-II, Шепот-в-Темноте, Первый служитель. Он бы попросил Богов Прогресса переместить его домой. Хотя Андиуон-II не верил в них, но даже у Мастии-II был шанс выбраться с этой яркой и скучной планеты.

Но выжил Андиуон-II, врач. Он сумел выбраться из-под разрушенного корабля и оказать себе первую помощь, пока пламя уничтожало все вокруг. Когда помутненное от боли и шока сознание прояснилось, Андиуон-II понял, что все остальные мертвы. И тело, и разум. Семья не сможет воссоздать его. Остался лишь «Ящик №2» и всего один целый скафандр для контакта, и он спешно надел его. Потом проследил, чтобы корабль полностью разрушился и не достался местным ученым или религиозным деятелям.

«Я очень надеюсь, что экстренная посадка (точнее, падение) нашего корабля в лесополосе не стала причиной пожаров в этом регионе. Местное инфополе наполняется новостями, что пожары усиливаются и уже выходят за среднюю норму в это время года… Корабль был уничтожен, но, боюсь, топливо могло просочиться в землю и самовозгореться. Есть вероятность, что разум корабля сбросил запасные баки до падения, чтобы облегчить корабль, хоть это и не помогло… Наше топливо весьма огнеопасно для земных условий. Если так, мне жаль».

Лето выдалось жарким, и Андиуон-II стал больше гулять по вечерам. Стены квартиры тяготили его даже больше чужого неба. Правда, он выходил на прогулку только при темном небе, утреннее и дневное выглядели слишком враждебно. Иногда он покупал кофе на улице («люди научились его готовить и продавать где угодно»), потому что это напиток напоминал ему священный Агатуун, который можно было пить, есть и использовать для мытья тела и очищения разума.

– О, Агатуун, смогу ли я вновь испытать твой терпкий вкус? Искупаюсь ли я в твоих темных водах, Агатуун, вместе с семьей?

Какая-то женщина в медицинской маске на лице покосилась на него, проходя мимо. Андиуон-II мысленно поругал себя. В последнее время он становился более рассеянным, чаще говорил вслух на людях. Заикриин-XI сделал бы ему выговор, и «обязательной семейной работы» было бы больше.

«Я не знаю, что делать на Земле. Наша миссия была в бортовом разуме корабля и в голове Первого Голоса. Он и Ваустьион-III были полностью уверены в корабле. Но что-то пошло не так. Авария была фатальной, как врач я недостаточно компетентен, чтобы назвать причину. Может быть, наша раса слишком неопытна для таких далеких перелетов и не учла износа или нас атаковали секретным оружием (на которое не рассчитывали наши ученые). Все произошло слишком быстро. Вибрация. Взрыв. Крик. Падение. И теперь я не могу вернуться домой, подать сигнал и не имею навыков для общения с правителями. К тому же миссия была секретной, не внесена в реестр», – написал Андиуон-II и отложил ручку.

– Никто не знает, что я здесь. Я не могу ничего.

Все Родные были телепатами, но после Века Тирании и Молчания использовали эту возможность только в кровной семье и в Песнях, а с остальными говорили вслух. После вступления в Совет они говорили с другими расами только вербально. Так решило большинство семей.

Андиуон-II не знал, как отреагируют земляне на чтение мыслей, поэтому, несмотря на экстренную ситуацию, старался не слушать их. Но по привычке и от отчаяния, перед сном, после изготовления местных денег в «Ящике № 2», он мысленно прочесывал поверхность планеты на случай приземления других Родных. Он бы услышал их и ответил.

С каждым днем он делал это все реже и неохотнее. Родные не могли так быстро соорудить второй корабль, даже если набралась команда, он понимал это. Но «надежда умирает последней», как говорят в этой части света.

«Скафандр приспосабливается лучше меня. Недавно мне начали сниться земные сны, а не только Агатуун, работа и семья. В них я чаще всего обнимаю оголенных упитанных женщин или быстро бегу куда-то. Иногда совершаю глупости и радуюсь этому во сне. Не я радуюсь, а скафандр. К тому же я сделал открытие: у «тела» начал расти волосяной покров. И выделяться неприятный запах. Это бактерии. За такую информацию ученые Родины многое бы отдали. Но мне никак не передать наблюдения. Наверное, все дело в длительном пребывании в локальной среде. Их вода. Их воздух. Их еда. В прошлом месяце я впервые с момента крушения приобрел бритву и избавился от волос на лице, руках и ногах. Для этого пришлось посмотреть пошаговую инструкцию в местном аналоге Сети – «интернете». Он хранит больше информации, чем «Наблюдения за землянами» и «Энциклопедия Универсума». Люди любят складировать свою историю, даже ненужную, в «интернете». Зато я теперь согласен с Мастии-II, что это все-таки нерациональная раса, но зато умеренно враждебная – это можно использовать в будущем.

Уже второй месяц наношу мазь, чтобы покровы не чесались. Теперь можно снимать скафандр реже.

На Земле все-таки распространились пожары на территории самой большой страны, где я временно нахожусь. Новости изобилуют рассказами про сгоревший лес и добровольцев по тушению. Я бы мог воздействовать на умы тех, кто создает новости, чтобы отвести фокус на другую проблему, но не буду. Если в этом виноваты мы, я не снимаю с себя ответственности. Пусть меня накажут на моей планете. В воздухе стало больше дыма. Я веду наблюдение за организмом. Не испытываю дискомфорта. Воздух стал напоминать юг Родины, где постоянно курятся Великие Болота».

Андиуон-II заметил, что очередной дневник заполнен. Он поставил дату на последней странице в нижнем углу и убрал его в коробку с надписью «архив» под кроватью. Так он маскировал свои заметки, если их вдруг найдут земляне-ученые. По его наблюдениям, слово «архив» не вызывает интереса. К тому же он пишет на родном языке, так что все подумают, что это шифр или бред безумца (Андиуон-II навел справки, прежде чем начать дневник). Утром он купит себе новый дневник в небольшом магазине напротив, где раньше, до знакомства с «интернетом», покупал газеты, чтобы знакомиться с инфополем.