Не раздумывая слишком долго, нырнул в уже приоткрытую для меня дверцу автомобиля, плюхнулся на сидение. Майка ударила по педали газа, словно отъявленная гонщица. Черт, сидящий внутри двигателя, видимо, был из породистых – взревев, словно буйвол, он рванул машину с места. Зашелестели, проворачиваясь по асфальту, высекая из-под себя щебень и дым, колеса.

Глава 4

Нас бросало из стороны в сторону. Я сделал себе пометку на будущее: никогда в будущем не пускать Майю за руль автомобиля. Огненная дочь Тармаевых, казалось, жила в каком-то своем, особенном мире. Застенчивая еще позавчера, сегодня она уже желала быть самой отрывной сорвиголовой всего Петербурга. Я бросил на нее взгляд с пассажирского сидения: у нее блестели глаза от дикого, неизбывного и почти что детского восторга.

Автомобиль поддавался ей неохотно, я слышал, как костерит непутевую водительницу сидящий внутри двигателя чертенок. Биска была тут же, на заднем сидении – тяжело дыша, она, отвернувшись, смотрела в заднее окно. Ее напрягал пускай и лениво переваливающийся с колеса на колесо грузовик, но неизменно прибавлявший в скорости, едва нам удалось хоть на метр вырваться вперед. Я почему-то ощутил себя тем самым похитителем, за которым гнался сам.

Демоница нервно терла рога, поправляя волосы – судя по всему, ее ждало нечто неприятное, если нас все-таки сумеют нагнать. И на этот раз протекторат Егоровны ей не поможет, не говоря уже о том, что она дочь самого Сатаны.

Майя вывернула руль, автомобиль резко рвануло в сторону ближайшей подворотни. С диким мявом бросились врассыпную дворовые коты, взвизгнули тормоза – мы чуть не придавили затаившуюся влюбленную парочку, лица несчастных разом побледнели. Меньше всего они ожидали подобных гонок именно в это время.

Зад машины занесло, стукнуло о кирпичную стену. Скрежет металла мерзким звуком врезался в уши, посыпались искры, но я услышал лишь Майкин смех – ей все это казалось до бесконечного веселым.

Инквизатории не решились гнать за нами, остановились на полпути. Форменный грузовик норовил застрять в слишком низкой для их самоходной будки арке. Я слышал, как возмущенно хлопали дверцами раздосадованные погонщики – кажется, мы только что лишили их премии.

Я пожевал губы, раздумывая, что же будет дальше. Будущее потирало ручонками, не обещая мне ничего хорошего. В нем притаились инквизатории, готовые засадить меня на тысячу веков в пыточные застенки лично Егоровны. Но перед этим меня с позором вышвырнут из училища – как я буду смотреть в глаза Ибрагиму?

Про старика как-то и забыл. Память неохотно делилась информацией, что мы с ним расстались у самых стен офицерского корпуса. Бдительная охрана, уже выставленная по души тех, кто честно жить не хочет, смотрела на него так, будто он собирался вытащить из своих старых портков тысячу бутылей с Никсами. Куда он пошел? Что с ним стало? Усталость тогда заставила меня позабыть обо всем…

– Оторвались… – Дьяволица расслабилась до такого состояния, что, казалось, готова была растаять прямо там, на заднем сидении. Мне же подумалось, что если она не бросит привычку начищать ладонями свои рога, то в них вскоре можно будет смотреться, словно в зеркало.

– Биска, – хрипло и одними губами проговорил я, привлекая внимание к себе. Она обернулась неохотно и даже с какой-то ленцой. Все еще гонимая одним лишь только азартом, Майка и не думала сбавлять скорость. Двигатель автомобиля ревел, вытягивая одну за другой чертову силу. Мне даже стало жалко несчастного, запертого внутри механизма бесенка.

– Биска, у тебя есть эта гадость? Ну та самая, которая на мосту?

– Сапфировая настойка?

Она сразу же догадалась, о чем говорю, а я подтвердил, кивнув. Закопошившись где-то в сумке, бурча под нос что-то неразборчивое, протянула мне флягу, к которой приложился сразу же, сделав несколько огромных глотков.

– Эй, не все сразу! – возмутилась она, пытаясь вырвать сосуд из моих рук, но было поздно – я осушил его до самого дня. Потряся его, будто в надежде выцедить оттуда хоть каплю, дьяволица осуждающе цокнула языком.

Майка же, наконец, решила сбавить скорость. Ее былой настрой сходил на нет, в любой момент норовя обратиться если не ужасом, то дикой боязнью. Плескавшийся в крови адреналин выветривался прочь вместе с ночным воздухом – я видел, как начали подергиваться уголки ее рта, как часто она заморгала.

Плевать, сказал самому себе, откинувшись на сидении. Силы, которые притащило мне дьявольское пойло, еще только разливались по всему телу, норовя проникнуть в каждую изможденную мышцу и заполнить ее собой.

В грудь мне ткнулась Майка, я понял это не сразу, как только открыл глаза. Положил ей ладонь на голову, погладил, успокаивая.

– Ничего. Это… ничего. – С моих уст лились ничего не значащие, эфемерные и слишком обтекаемые глупости. В них можно было распознать и привычные «все обязательно будет хорошо», и «мы что-нибудь придумаем».

Я был рад ее видеть – живой и здоровой.

– Дурак! – вдруг выкрикнула она, бессильно ткнув меня пару раз кулачками. На большее у нее не хватило сил. – Ты хоть знаешь, как я переживала? Что успела себе только надумать с того самого вечера. Знаешь?

Я не знал, но беззастенчиво врал, что знаю. Кивал, принимая ее маленькую истерику как должное. Сейчас она успокоится, и все обязательно будет хорошо.

Ее неровное дыхание стало спокойнее, слезы, беспощадным градом текущие из глаз, высыхали крохотными алмазами прямо на щеках. Сейчас она начнет снова злиться – уже на саму себя. За то, что дала волю чувствам, за то, что…

– Может, займетесь этим как-нибудь потом и в другом месте? – раздраженно отозвалась Биска. Я слышал в гласе дочери преисподней неприкрытую ревность. Майка приподняла голову, взглянув на чертовку, но, соглашаясь с ее словами, кивнула.

– Нам лучше бросить этот драндулет и быть от него как можно дальше, – не унималась с наставлениями Биска. Майка же шмыгнула носом, потянувшись к ручке двери, собираясь ее открыть.

– Ты что же, ее тоже видишь? – Не сказать бы, что я был сильно удивлен, но все-таки прояснить очень хотел. Пламенная чародейка не нашла в себе сил для ответа, лишь кивнула. Чертовка же пожала плечами.

– Как-то так вышло. Наверное, по той причине, что была там, у меня дома, вместе с тобой. Теперь она, как и ты, отмечена преисподней.

– И видит чертей? Повсюду? – Я едва не икнул от того ужаса, который должна была испытать Майка, обнаружив эту маленькую деталь. Наверняка она подозревала, что все их технологии тащатся за хвостом нечистого, но чтобы вот так, прямо в уличных фонарях, как в клетках?

Биска отрицательно затрясла головой, прояснила:

– Не видит. Но вот меня почему-то, может. Думаешь, у меня тут в кармане ответы на все вопросы лежат?

Надо было отдать ей должное, именно так я и думал. Выдохнув, дьяволица лишь обвинила меня в том, что это грубо.

Ночной воздух показался мне до бесконечного пьянящим. Авось, на котором я все это время выезжал, вновь подкатил вороным конем, услужливо убеждая, что и в этот раз он протащит меня сквозь огонь, воду, медные трубы и даже через практику.

Едва вспомнил о последнем, как стало неприятно. Мне-то казалось, что заполучу я треклятую бумажку – и все мои проблемы хоть на денек-другой, но отступят прочь, ан нет, сразу же похищение случилось. Теперь вот – придется выискивать какие-то оправдания того, что я бежал из-под охраны. Оправдания, как назло, не желали лезть в голову, предлагая хоть в этот раз выкручиваться самому.

Майка выползла из автомобиля следом за мной. У нее чуть не подкосились ноги, но я вовремя оказался рядом, взяв под локоток, обхватив за талию. Она смотрела на меня сейчас, словно на звезды, а я чуял дивный дух французского парфюма, исходящий от нее. Даже на дело она решила идти со всем женским обаянием.

К слову, если уж на то пошло…

Я нахмурился.

– Майка, ты что тут вообще делаешь?

– Ты мне не рад? – Она вздрогнула, сжалась, будто у неё сердце ушло в пятки я замялся.