Видно было всё. И вид радовал.

Ну, это опять пиздец. Потому что хотелось не только смотреть, хотелось ещё и потрогать.

Бля, как он так запал на эту бабу?

Он поймал озадаченный взгляд Любы, и тут позвонили в дверь.

3

Да что происходит?

Чего он пялится на меня целый вечер?

Блин, надо было скромнее одеться.

Я поставила в духовку пирог, и за всеми этими хлопотами даже не заметила, как появился обещанный Евгений.

Они зашли вместе с Матвеем, и он сразу же посмотрел в мою сторону.

Высокий блондин. Голубые глаза. Модная стрижка. Немного правда намечается животик, а так вполне атлетичен. Тонкий свитер не скрывает его бицепсов на руках, и широких плеч. При виде меня, его глаза загораются.

Ну, надо же понравилась!

Только вот мне он не нравиться совершенно, вот так с первого взгляда, и я опускаю глаза, чтобы скрыть разочарование.

К нам тут же подбегает Алка, и представляет нас друг другу. Евгений галантно целует мне руку, и одаривает комплиментами. Голос приятный, бархатистый, и какой-то елейный, подхалимажнный, словно он говорит, не то что думает, а то, что нужно.

Я натягиваю на лицо маску. Эх, чего дома не осталась?

Садимся за стол.

В мой адрес звучат комплименты и благодарности, и даже Матвей натягивает улыбку, впрочем, буравит меня своим тяжелым взглядом. Алка рассыпается в комплиментах, и хвалит меня перед Евгением, а мне-то уже всё равно. Чем дальше, тем сильнее мне не нравиться этот мужчина. Не замашки его, когда он в сотый раз пытается меня приобнять, а я отстраняюсь. Не ржач его, потому что по-другому, этот гогот не назовёшь, не аромат его парфюма. Сладкий, противный, навязчивый. Я вежливо веду беседу, попивая шампанское. На большее пусть даже не рассчитывает.

А он рассчитывает.

Алка врубает музыку. Медленный танец. Притушила свет. Только ёлка горит. Она танцует с Егором. Мы с Евгением. Он вжимает меня в своё твердое тело.

— Любовь, — мурлычет он, — какое чудесное имя! Кому же сегодня повезёт в любви, а Любовь.

Руки его соскальзывают с моей талии, ладони ложатся на ягодицы. Я отстраняюсь, и поднимаю его руки выше. Но он всё равно норовит меня полапать. Я конечно не недотрога, но мы так-то знакомы два часа, а тут такие вольности.

И тут встречаю заинтересованный взгляд Матвея, который сидит за столом, и вертит в руках телефон. Он откровенно наслаждается спектаклем, с моим участием. Смогу ли я отлепить от себя этого бугая, или сдамся.

— Женёк, — вдруг зовёт его Матвей, — пойдем, покурим!

Женёк, слава Богу, оставляет меня в покое, и уходит вместе с Матвеем, а я облегчённо вздыхаю. Я сажусь за стол и замахиваю остатки шампанского. Алка с Егором тоже дотанцовывают, и подруга спешит ко мне.

— Ну как тебе Женя? — Алка тут же присаживается рядом.

— Честно?

— Ну конечно!

Я стискиваю в руках вилку.

— Он мне не нравиться, — отвечаю я.

— Ой, ну как же так? — расстроилась Алочка.

— Не обижайся Алочка, но у него на лице написано, что он кобель, — возмущенно цежу я. Пусть поймет, что я серьёзно.

— Ой, тоже мне удивила, — хихикнула подруга, — все они такие! Вон даже моего возьми, все мысли только об одном! И вообще, Кисуля, тебя никто не заставляет за него замуж выходить, просто проведи приятно вечер, а потом может и ночь, — она заговорчески мне подмигнула.

— Я подумаю, — ворчу в ответ.

— Подумай, подумай, дорогая, долгое воздержание для женщины сравни климаксу, настроение плохое, волосы выпадают, ногти ломаются, — я закатываю глаза, вот где она опять начиталась подобной хрени.

А Алка не унимается, читает мне лекцию, про важность секса в жизни женщины. Да я и не спорю, но спать с первым встречным, да ещё и таким не приятным как Евгений, я не могу.

— Народ, уже почти двенадцать, — вопит Евгений, когда они возвращаются в гостиную, — мы новый год встречаем, или как?

Я мельком смотрю на Матвея, он кивает мне, мол, не стоит благодарности. Это что же он, считает, что спас меня от назойливого поклонника?

После двенадцати выпили, да только настроение так и не появилось. Весело было только Жене, он уже еле на ногах стоял, всё намеривался передо мной на колеи упасть, и замуж звал.

Идиот!

Алка с Егором не отлипала друг от друга, того и гляди в комнату улизнут, Евгений методично напивался, почему-то отлипнув от меня. А вот Матвей смирял меня оценивающим взглядом. Его холодные серые глаза беззастенчиво скользили по моему лицу, по фигуре.

О чем он думал?

Что ему нужно?

У меня от него кровь в жилах стыла. И даже мимолётная улыбка, проскользнувшая на его лице, когда я поймал его взгляд, и он отсалютовал в мою сторону бокалом с водой, не исправила положения.

— Почему ты не пьёшь? — вдруг спросила я, набравшись смелости, да и молчать уже надоело.

Он усмехнулся и поманил меня к себе. Я склонилась к нему.

— Трахнуть тебя собираюсь, — тихо басит он в ответ. — Вот сейчас отвезу тебя к тебе домой, и там оприходую. Поэтому и не пью, не люблю, когда алкоголь притупляет ощущения.

Я отшатываюсь от него.

— Ты шутишь, что ли? — вырывается у меня.

Он насмешливо смотрит на мои метания.

— Намотаю на кулак твои волосы и засажу, так что верещать будешь, — теперь он сам склоняется надо мной.

Мне становиться так противно, я поспешно встаю из-за стола и несусь в прихожую, поспешно натягиваю сапоги и накидываю на плечи шубу, и выскакиваю в подъезд, а потом на улицу. И почти час не могу вызвать, такси. Звоню в десятую контору, но везде один ответ, машин пока нет.

Я окоченела, и уже подумывала вернуться к Гореловым.

— Поехали, я тебя отвезу, — Матвей вышел из подъезда, и направился к своему внедорожнику.

— Не надо, — попыталась я запротестовать, но крепчающий мороз убил все мои попытки сопротивляться.

Я села в машину, и поёжилась. Было холодно.

— Куда едем, — Матвей вперил в меня свои холодные глаза.

— Ком. со. моль. цев шесть, — ответила я стуча зубами.

Он кивнул и завел машину, направил створки печки в мою сторону, и меня обдало теплом. Я подышала на озябшие пальцы, начав, наконец, отогреваться.

Ехали быстро. Дорога свободная.

Молчали.

Матвей даже музыку не включал, думал о чём-то своём. Я же думала, о том пошутил ли он там за столом, или же нет. Украдкой бросала взгляды на его руки сжимающие руль. На длинные пальцы, и представляла, чтобы я почувствовала, если бы он действительно ко мне прикоснулся. Погладил, сжал, пробежался вскользь, накрыл ладонями, сжал в объятиях.

Я тряхнула головой, отгоняя от себя эту пошлость. Он пугающий, и не отесанный, не воспитанный, говорить девушке напрямую такие вещи. Но вот только, эти самые слова, сыграли со мной злую шутку, я живо себе представила, как он тянет меня за волосы, и вторгается грубо, и безжалостно.

Я сглотнула и ощутила возбуждение, и даже ноги свела. Старалась не смотреть в его сторону, и не вдыхать его горьковатый аромат, что разносился по всему салону, и забивался в ноздри.

Он не обращал внимания на мои метания, спокойно вёл машину. Въехал во двор, и подкатил к самому подъезду.

— Спасибо, и с новым годом! — я нашла в себе силы улыбнуться и посмотреть на него. Потом потянулась, но не смога открыть дверь.

Я подёргала за рычажок, но дверь не поддавалась, и я затравлено перевела взгляд на Матвея. Он спокойно наблюдал за моими попытками, потом медленно потянулся к двери рукой, почти что лёг на меня, лениво рассматривая своими ледышками. Я выдохнула, когда его лицо оказалось совсем рядом, и непроизвольно облизала пересохшие губы. Его горьковатый аромат, толи полыни, толи лаванды, защекотали мне ноздри. Я почувствовала исходившее от него тепло, что наоборот вызвало озноб моего тела. И всему виной эти его слова, и взгляды.

Я сама не понимала, чего больше в моих ощущениях к нему, боязни или влечения, а может и того и другого. Краем уха отметила, как щелкнул рычажок, и дверь, открылась, впуская поток морозного воздуха, разрушая наваждение. И я вся, вжавшись в сидение, просто таки стекла на улицу, и посеменила в открытую дверь подъезда. Поднялась по лестнице на второй этаж, и поспешила найти в кармане шубы ключи, открыла дверь квартиры, и только переступив порог дома, вздохнула с облегчением.