В дальней избе деревни собралось пятеро. Коренастый мужчина ударил кулаком по стене, переводя на него пылающие яростью глаза.

– У нас нет выбора. Кого они заберут в следующий раз: тебя, Ривана, Даграда, Сиеру? Это может быть кто угодно. Дети, взрослые, старики – Империи нет дела.

Нэвис поморщился, цокнув, подкинул в ладони серый камень, перехватив в полете. В стороне ахнула Сиера.

– Богиня! Как ты обращаешься с камнем Деваны?

Он обернулся, пересекаясь взглядом с рыжеволосой девой немногим младше него. Сиера – самая юная в импровизированном Игхилом отряде. Ему не хотелось думать, чего им будет стоить задумка лидера: может, каменьев, дарованных покинувшей своих детей богиней, а, может, даже жизни.

– Поздно одумалась, кажется, именно мы их стащили и теперь… что же собираемся сделать? – он нарочито громко прищелкнул языком. – Ох, точно! Позволить имперцам себя схватить вместе со священными каменьями и возлечь на жертвенный алтарь. Прекрасный план!

Брат прыснул в кулак под раздраженным взглядом Ривана, Нэвис развел руками.

Игхил потер веки, после посмотрел на каждого из присутствующих, его желтые глаза решительно сверкнули в тусклом свете камина. Нэвис раздраженно фыркнул. Быть сыном вождя почетно и все такое, но в нем и в остальных золотая кровь не текла! Даже если богиня осветит им путь и дарует жизнь: по возвращении всю компанию вряд ли ожидает теплый прием. Он уважал друга, однако тот часто не понимал, насколько их положения разнятся.

– Довольно споров, если хотим поспеть, выдвигаемся, – пресек разговоры Игхил и поднялся, пряча свой камень за пазуху.

Тьма опустилась на землю, небо разверзлось, являя трещину меж миром Яви и Нави. Руины дрогнули, воздух потяжелел, наполненный плетением двух сил: магии и энергии богини, формируя одну единую – эон. Проклятый город, пепелище Империи, преобразился: возникли башни в том виде, в каком высились прежде – более двадцати лет назад, улочки, будто только выметенные человеком, сверкали начищенные стекла в окнах каменных домов в пару этажей.

Тут и там опадал густой белесый туман, формируя тела различных существ: птицы и звери черные, как сама бездна.

Волк приземлился на камни, встряхнулся и низко зарычал.

Его череп готов был расколоться, незнакомо-знакомые голоса и лица заполнили собой все вокруг. Он заскулил протяжно, пытаясь понять. Но не мог. Слишком мало информации. Ясно одно: те люди во сне – он их знал когда-то. Всколыхнулись пробужденные, забытые давным-давно воспоминания. И он – не безымянный зверь.

Боль отступила. Нэвис моргнул, оглядываясь. В разломе он не видел сны прежде, там не существовало понятия времени или места. Твари возвращались сюда с рассветом и являлись в мир Яви лишь с наступлением ночи.

Он повел носом – пахло благословением богини. И магией. Зверь обернулся, жадно разинув пасть. Материя разлома расступилась, явив видение-фигуру, насквозь пропитанную кровавой силой Империи. Она двинулась. Он осклабился, силясь догнать, последовал по пятам, но не сумел дотянуться. Не было тому конца. Тень качнулась, растворяясь. Он прыгнул, наконец, сдвинувшись с места, более не удерживаемый пустотой, и лапы его вспороли густой туман, не нащупав материальной добычи.

Защебетали птахи, фыркнул в стороне огромный лис, клич их прокатился по восставшей из мертвых столице. Нэвис умолк, внимательно оглядываясь вокруг. Ветра, ведомые туманом, принесли уже знакомый аромат человеческой кожи и сплетенных в одном теле сил. Зверь довольно фыркнул.

Сегодня они вновь выйдут на охоту, жадные до плоти тех, кто вершил их судьбу в прошлом. Но, кажется, теперь он знает кого искать.

На этот раз кошмар прервался, как только она рассмотрела в тумане алтарь. Сначала сквозь потусторонний шепот пробились голоса, затем детский плач и крики. Шелли резко села, отбрасывая наваждение, сонно огляделась и, наткнувшись на растерянный взгляд подруги, свела брови.

Вокруг царила неразбериха: люд сбился к дальней стене, где расположилась их с Мирой постель. Батюшка дал команду, и защитники в спешке зажгли факелы.

– Разбудите всех! Мы не дадим им войти!

Раздался вой, во врата ударили с такой силой, что те дрогнули под натиском.

Шелли прислушалась, пробуя уловить то, что творилось снаружи: когти дробили дерево, каркнул раз или два надсадно ворон, хлопанье крыльев пронзило воздух, засопел громко зверь. Затем послышалось рычание и скулеж, видно, один из монстров ступил в огненный ров в попытке прорваться.

Страх возник внезапно, зародившись в животе, змеей скользнул по венам, тугим узлом-удавкой перетянув горло.

– Мы умрем… – простонала Мира. Пальцы её сомкнулись на ткани одеяла, а костяшки от напряжения побелели, равно как и лицо, с него сошел здоровый румянец. – Там дыра, смотри, – ладонью она указала на возникшую брешь. – Он прорвется!

Шелли смолчала, прекрасно понимая: если сообщит, что прорвется далеко не один ночной, наступит паника, а паника – последнее, что им сейчас нужно.

Повторный удар пробил во вратах здоровенную дыру – щепки полетели в стороны. Кто-то вскрикнул, Мира завизжала. Батюшка спешно ударил копьем зверя. Тот зарычал, бросаясь на препятствие с еще большей злобой. Влетела внутрь птаха: черная, точно ночь. Перья её, будто сотканные из самой тьмы, вспороли воздух. Птица защебетала, спикировала на Грома. Мужик взмахнул факелом, отгоняя навязчивую мелкую тварь. Миниатюрные размеры позволяли той легко маневрировать в пространстве, избегая железа и пламени. Существенный вред она нанести вряд ли могла, однако здорово вносила в ряды смуту.

Очередная атака снесла врата с петель. Те жалобно скрипнули, и скрепленные вместе бревна с грохотом опали внутрь пещеры.

Шелли подскочила и тут же застыла, оторопев от ужаса. В проеме возвышался волк, размером превышающий своих лесных сородичей вдвое, если не втрое. Пахнуло горелой шерстью. Его опаленная шкура дымилась, а на морде застыл оскал. С огромных клыков тянулась, капала едкая слюна.

Мужики стали полукругом, преграждая путь, выставив вперед факелы.

– Шелли, Мира! – голос Ричи выдернул из ступора.

Она обернулась на зов, силясь унять трясущиеся колени. Зубы стучали друг о дружку, точно в лютый мороз.

– Уходим. Живо! – Ричи ухватил тонкое запястье, сжимая до боли, приводящей в чувство.

– Куда? Ты что, не видишь, что там! – вскрикнула Мира. Из глаз её текли слезы, а обыкновенно нежный голос звучал слишком визгливо.

Он поморщился и перехватил руку подруги.

– Есть другой путь. Смотрите, – он кивнул в сторону и шагнул в указанном направлении, ведя их за собой.

Шелли наткнулась взглядом на стену – там, где ранее возвышался добротный валун, сейчас зияла дыра, куда в спешке бросались люди. Тоннели. Точно! Пещера, так удачно сыскавшаяся еще в процессе образования селения и ставшая людям убежищем, обладала сетью тоннелей. Обыкновенно ходить туда воспрещалось, отчасти потому, что некоторые из них простирались на тысячи метров, а некоторые вели в тупик. Глупо было считать, что батюшка их не исследовал, ведь ночные могли сломить препятствия в любой миг. Даже удивляло, что это случилось лишь сегодня.

– Но брат и батюшка. Как же они? – встрепенулась Шелли, оглядываясь ко входу.

Батюшка раздавал приказы, попутно обороняясь от ястреба. Пока им удавалось – как известно, твари боялись пламени. Волк скалился, вытягивая вперед морду, клацал зубами, но, напарываясь на огонь, отступал.

В этот миг она ясно осознала: усилий мужчин недостаточно, чтобы прогнать монстров, а вскоре, можно не сомневаться, через ров прорвутся другие.

Ричи скривился и, видимо, устав от уговоров, повел их обеих вперед. Голос его прозвучал зло.

– Они лишь выиграют нам время, подожгут солому и уйдут следом.