– Знаете, я уже много раз слышал этот мотив из второго этажа дома напротив автомастерской – признался герой и зашел внутрь, прежде чем присесть на скамейку, незнакомка все еще была сокрыта от посторонних глаз. На удивление такая встреча не показалась ему странной, если Фрэнк еще вообще умел удивляться.
– Цветы на подоконнике сегодня завяли – заметила приятным тихим голосом девушка, герою удалось разглядеть только легкое платье под курткой и аккуратные высокие ботинки на небольшом каблуке. Сложно было что-то более детально разглядеть.
– Значит, что это вы. Удивлен. Всегда хотел заглянуть в то окно, но не мог придумать повод, а наша встреча случилась здесь, в царстве мертвых, когда я бесцельно гулял по ночному городу. Забавно. Сигарету? – предложил Фрэнк и протянул полупустую пачку девушке, она отложила скрипку в сторону и вытянула свою тонкую ладонь к промокшей коробке. И во тьме вспыхнул тусклый огонек, что обнажил такое приятное бледное лицо, тонкие губы под совсем небольшим носом и длинные аккуратные брови, ядовито-зеленый изумруд таких знакомых глаз, точно он видел их каждый день, поверг героя в самый настоящий шок.
– Мы, кажется, встречались сегодня в первой половине дня – не мог договорить Фрэнк, заметив в бездонных зеленных глазах слезы.
– Я заметила, как вы беспардонно таращились в мою сторону. Судьба сегодня на вашей стороне, поздравляю – вымолвила девушка и убрала инструмент в сумку, после небрежно бросив тлеющую сигарету в сторону от беседки на влажную траву.
– Не хотел… Фрэнк – представился герой, раздосадованный тем, что лица девушки снова было не разглядеть.
– Мне все равно: я привыкла, поэтому можно и не извиняться. Эмилия Кратовски – представилась, наконец, девушка, Фрэнк был удивлен поразительным сходством с именем его жены.
– Вы плачете? – напрямую спросил герой, заметив, что за годы одиночества полностью разучился разговаривать с кем-либо.
– Чудесная ночь. Не правда ли? Даже ливень прекратился – не ответила Эмилия, Фрэнк вдруг понял, что вовсе не желает уходить отсюда, будто он готов просидеть на скамье в этой мрачной беседке до самого скончания времен.
– Уже много лет один гуляю по улицам Парижа – признался герой, когда подул ветер, поднявший черную прядь волос Эмилии. Должно быть, что мертвецы опять проводят свои ритуалы по временному возвращению в мир живых, раздувая попутно ветер.
– Зато, могу быть уверена, что вы не один из поднявшихся на вечер мертвецов – сказала незнакомка, ее кожа была белой, словно первый снег.
– Они больше предпочитают выходить по ночам, чтобы быть ближе к своей темной природе. Незавидная участь. По моему мнению, лучше уходить безвозвратно, чем существовать таким жалким подобием жизни – вымолвил задумчиво Фрэнк, пытаясь нащупать приемлемую тему для разговора.
– Я хочу уйти к свету. Нам прямо по дороге? – сказала Эмили, герой даже и не думал ее оставлять, будто это было решено без слов.
Каблуки затопали по скрипучему деревянному полу беседки, и они вышли наружу, прямо к длинному ряду чугунных фонарей. У Эмилии на плече висела плотная продолговатая сумка, в которой ждала своего часа скрипка. Они шли молча, будто никто из них и не хотел прерывать этой волшебной атмосферы. Фрэнк заметил, как спутница пару раз вытирала с глаз слезы. Ее хрупкие плечи поддерживала коричневая кожаная куртка, скрывающая пестрое платье. Пара пересекла парк-кладбище по диагонали, никого не повстречав, и вышла на улицу, заставленную вдоль дороги машинами самых разных эпох.
– Смогу ли я услышать музыку из вашего окна снова? – спросил Фрэнк, когда заметил возле двери трех человекоподобных черных гиен в деловых костюмах и лаковых туфлях, которых так и не смог отыскать герой. В окне над ними пару раз возникли яркие вспышки, от которых Фрэнк предпочел отвернуться.
– Теперь уже не знаю. Я из серии «Б» хотела закончить учебный год в консерватории, но никого не устраивает перерыв с декабря 1939 года. Забавно, как даже после фактического конца света бюрократы цепляются за свои глупые бумажки – призналась без малейшего стеснения Эмилия, казалось, что ей было уже безразлично. Фрэнк сразу понял, что она из пришлых, что она пыталась вернуться к обычной жизни, но ее сейчас не отыскать нигде.
– Долго вы здесь? – спросил герой и попытался предположить примерный возраст спутницы. Он дал не более двадцати трех по человеческим меркам.
– С мая месяца. Помню, как попала сюда, когда шла с вокзала, где провожала кого-то, кого забыла. Я, как и все пришлые, мало знаю о своей предыдущей жизни. Здесь точно все, как и в то лето тридцать девятого. Люди пытаются вести обычную жизнь, делая вид, будто весь мир не катиться в пропасть, только теперь уже не от рук самих людей. Как все стремительно обесценилось – говорила Эмилия, когда они проходили мимо оцепленного Люксембургского сада, где недавно обнаружили очаг заразы, уродливые бронеавтомобили отрядов химической защиты стояли монолитом у калитки.
– Привыкнуть к тому, что каждый день сталкиваешься с какими-то существами волшебного королевства, это просто. Сложно осознавать, что мир уже не будет прежним никогда. А я прожил свою жизнь до разлома, а сейчас лишь существую – прокомментировал Фрэнк, на фасаде одного из старых домов висели часы, которые показывали время три ночи.
– Неужели вы не пытаетесь начать сначала? – спросила спутница, в оставшихся лужах ночной Париж находил свое отражение. Деревья в саду были ярко красными, желтыми, а местами зеленными.
– Я пытался, как и вы. У нас у обоих не получилось. Верно? – смело предположил Фрэнк, заметив, что впервые за долгое время говорит откровенно, даже с самими собой.
– Смело. Все верно. Обратно никто не возвращался. Говорят, что нужно уехать из места, с которым связанна твоя жизнь до перехода, но выезжать за пределы Парижа это самоубийство: каких только кровожадных тварей не принес с собой разлом – подтвердила слова героя Эмилия. Они шли по улице, названной именем великого полководца прошлого, завоевания которого стерлись, как вместе со всей историей в разломе, нещадно вмешивающимся в жизни людей прошлого. Здесь было малолюдно: те, кто не спал, проводили время в увеселительных заведениях, раскинувшись по обеим сторонам улицы до самого горизонта. Фрэнк и Эмилия не хотели туда заходить, казалось, что они будто впервые стали хоть на пару часов свободными.
– Я раньше давала уроки словесности и музыки, но сейчас это уже бессмысленно, потому что языковой барьер стерся сам собой, когда эльфы принесли с собой артефакты речи. И вас есть такой же. Эльфы были намного мудрее, а человек умеет только строить стены – рассказывала приятным голосом девушка, ее волосы так удивительно развеивались на ветру, что Фрэнк был даже очарован, словно снова стал впечатлительным юношей откуда-то из прошлого.
– Я в прошлом профессор именитого технического университета, но наука была полностью нарушена. Сейчас я даже живу по чужому паспорту – признался неожиданно Фрэнк.
– Да. Как интересно, что все может так неожиданно измениться до неузнаваемости. В реабилитационном центре «Поинт Альфа» говорили, что человек неизбежно вынужден всю жизнь учиться, потом дали паспорт и отправили на все четыре стороны вместе с горстью золотых монет. В моей группе был банкир из семидесятых, который не мог принять, что его состояние в миг превратилось в ничто, и застрелился. Потом настало лето, случайные заработки, попытка восстановиться в консерватории, сейчас работа в кафе официантом. Никакого своего же наследства получить невозможно. Попыталась отыскать кого-то из прошлого, но из-за разлома все превратилось в хаос. Может, что мою прежнюю жизнь доживает другая я. Другая Эмилия Кратовски. Парадокс – вспоминала спокойно Эмилия, мимо нее на огромной скорости промчался полицейский автомобиль.
– Не самая легкая ноша, но нужно идти дальше, пускай даже мир изменился, но он все также прекрасен. Главное, что у людей осталась надежда на счастливую и мирную жизнь даже после разлома, хотя город превратился в большую военную базу. А к существам из волшебного мира нужно относиться также как и к людям: ведь они не выбирали этой доли. К сожалению, не многие это осознают – говорил Фрэнк, прижавшись плечом к плечу спутницы. Он не мог коснуться даже ее тонкой руки, словно она была чем-то неземным, что могло привнести в его судьбу глоток свежего воздуха.
