Но сегодня она не задавала никаких вопросов. Элоиз пришла домой рано с бутылкой просекко в руках и велела дочери достать из кухонного шкафа два бокала. Пусть по закону пить разрешается только с девятнадцати лет, они все равно отпразднуют. Скоро Кара окончит школу, и у нее уже есть предложения, есть возможности — от полной стипендии в Йоркском университете до приветственного письма из Университета Торонто, куда она мечтала попасть на протяжении всех старших классов.

Они провозгласили пятый тост, и когда бокалы соприкоснулись, Элоиз вдруг захохотала, и ее хриплый смех заметался по гостиной, отражаясь от стен холостяцкой квартирки.

Пьяная

1

Во время перерыва на обед моим приятелям позвонили: Ханне — мать, Джастину — домработница. Оказалось, в оба дома пришли письма, адресованные каждому из моих друзей.

— Конверт маленький или большой? — спросил Джастин.

Ханна тем временем намотала на палец белокурую прядь.

— Толстый? Да, открывай.

Я уже получила свои конверты, все три, с поздравлениями и программой обучения. Мы с мамой повесили на холодильник списки «за» и «против», и я устроила междусобойчик с Рошель, единственной подругой из моего прежнего района, которая знала, что я не считаю себя слишком крутой для Эглингтон-Уэст и Марли, а потому еще разговаривала со мной.

Рошель собиралась поступать в филиал Университета Торонто в Миссисоге и сообщила мне, что Анита выбрала колледж Шеридан. Анита первая отвернулась от меня, когда я переехала. Затем, вскоре после того, как она перестала являться на наши встречи, Аишани начала постоянно ссылаться на обилие работы, а Джордан просто говорила, что «занята». По словам Рошель, Джордан настроилась пойти в Йорк, а Аишани никак не могла решить, хочет учиться в университете или нет: кредит на обучение ее задавит, и ей не улыбалось всю оставшуюся жизнь отдавать долги.

Джастин закончил разговор первым, а потом и Ханна. Ее приняли в Университет Дэлхаузи, а вот Джастину в Куинсе отказали. Он спрыгнул с дерева, куда забрался, как только мы вошли в парк, и подошел к сетчатому забору, к которому прислонилась Ханна. Я осталась сидеть у другого дерева неподалеку, подложив под себя рюкзак, чтобы не испачкать джинсы.

— Ну и ладно, там высокий уровень суицида. — Джастин достал из кармана парусиновых брюк упаковку мятных леденцов. — Лучше пойду в Макмастер.

— Ты уже забрал свои документы? — спросила Ханна.

Он прикрыл ладонью зажигалку, прикуривая сигарету, глубоко затянулся и только потом ответил:

— Рано или поздно заберу. — Он почесал родинку на правой щеке и выпустил изо рта дым. Я сморщила нос.

Ханна фыркнула:

— Ты вроде как и не расстроен.

— А чего расстраиваться-то, — ответил Джастин, пожимая плечами и улыбаясь.

Его самоуверенность вовсе не была напускной, и это меня кольнуло: я не умела быть настолько беспечной, почти до наглости. И все же, должно быть, приятно верить в себя.

— Однако нам есть что отметить, — сказала Ханна. — Я слышала, кое-кто сегодня надумал слинять с уроков и завалиться к Андрею.

— Правда? — Джастин перегнулся через забор и плюнул кому-то во двор. — Кто именно?

— Нора, Райан, Себастиан, еще кто-то.

— Славно.

Я ничего не сказала. Никого из названных ребят я не знала, только встречала в коридорах. По сути, я и Ханну с Джастином толком не знала. Первые два года учебы в этой школе я все время проводила с Терренсом Питерсом, а когда его семья переехала в Уитби, я как-то незаметно прибилась к Джастину и Ханне — мы вместе занимались в драмкружке, всегда были самыми сильными учениками и часто сообща готовили групповые проекты. В начале последнего года Ханна предложила обедать вместе. Не успела я оглянуться, как это вошло в привычку.

Кара, а ты как? — поинтересовался Джастин.

Я скривила рот на сторону, будто в раздумье.

— Спасибо, воздержусь.

— У тебя какой-то зуб на развлечения или как? — спросила Ханна.

— Зуб?

— Нет, ну серьезно. Тебя приняли во все университеты, о которых ты мечтала, — какой смысл теперь ходить на уроки?

— Ханна, когда я последний раз прогуляла школу, дело кончилось плохо, — заметила я.

— Да когда это было! Сто лет назад, давно пора забыть. К тому же мы тебя не бросим, как они, обещаю.

— Слушай, мне пора: хочу успеть перекусить перед французским.

— Шутишь? Ты серьезно собираешься весь день долбить спряжение глаголов? — не отставала Ханна. — Сегодня же пятница!

— Нет, но знаешь…

— Как ты не врубаешься? Ни один из универов тебя не отверг, — присоединился к уговорам Джастин. — Теперь ты вольна оторваться на полную катушку. Лови момент, подруга!

Я лишь, моргая, глядела на них, и Ханна, притворно зарычав, сделала вид, будто душит меня.

— Твоя мама ни о чем не узнает. Она не Господь Бог.

Джастин посмотрел налево, потом направо и снова налево, затем уставился вверх и бешено завертел головой, словно ожидая кары небесной.

— Ханна дерзнула произнести кощунственные слова в адрес мамы Кары, и ее не поразило молнией? — Он театрально прижал руку к губам. — Чудо! Чудо!

— Прекрати! — огрызнулась я. — Не смешно.

— Ну, немного смешно.

— Вот дурак, — бросила Ханна и повернулась ко мне: — Ты скрываешь от мамы бойфренда, значит, можешь и прогулять один денек. Пойдем.

Она взяла меня за руку и потянула, силясь поднять с земли. Друзья были совершенно убеждены, что я имею право немного покуролесить.

— Я даже не знаю Андрея, — возразила я.

— Неважно, ты же с нами, — ответила Ханна и снова повернулась к Джастину: — Правда ведь?

Он кивнул.

— Именно. Ты с нами.

2

Дверь открыл отец Андрея — невероятно высокий человек, которому приходилось сутулиться. Волосы у него начали седеть, на худом и бледном изможденном лице отчетливо проступали скулы. Он запахивал на талии красный махровый халат, а на ногах у него были спортивные носки с резиновой подошвой, поверх которых он зачем-то напялил еще и коричневые тапки. Я сделала шаг назад, намереваясь сбежать, но Джастин улыбнулся.

— Приветик, мистер Кей, — поздоровался он.

— Джастин!

Мистер Кей хлопнул Джастина по плечу и принялся расспрашивать про девочек и про школу, словно заботливый дядюшка, который гордится племянником. Затем он повернулся к Ханне и хохотнул, прежде чем заключить ее приземистое тело в крепкие объятия. Наконец он с любопытством посмотрел на меня.

— Это Кара, — объяснил Джастин, — наша подруга.

Хозяин дома кивнул и отступил в сторону, пропуская нас:

— Андрей в дальней комнате.

Дом очень напоминал старинный особняк — в холле легко уместился бы весь коттедж моей бабушки, — но я постаралась сохранять бесстрастное выражение лица: не хотелось выдавать свое изумление. Я оглянулась на мистера Кея, думая, что он идет за нами, но тот уже поднимался по спиральной лестнице.

«Дальняя комната» оказалась просторной гостиной, по-модному скудно обставленной: серые замшевые диванчики, бежевый ковер и телевизор почти во всю стену. Андрей топтался у заставленного бутылками бара, собирая темно-русые волосы в хвост. На одном из диванов сидел Райан Коллингвуд в спортивных шортах с логотипом школы. На журнальном столике перед ним стояли на подставках два бокала и лежал мешочек с травкой. Ханна и Джастин направились к диванам, а я приросла к месту. Я ожидала, что мы соберемся в подвале или в комнате Андрея, но при виде огромной гостиной мне стало не по себе.

— Что это с ней? — спросил Райан, кивая в мою сторону.

Ханна уселась на диван, поджав под себя ноги, и стала смотреть, как он скручивает косяк.

— Стесняется человек. Вы ведь знакомы, да? Это Кара… — Она неуверенно глянула на меня: — Дэвис?

Я кивнула.

— Кара Дэвис, — повторила Ханна.

— Ага, точно, — кивнул Андрей и повел рукой в сторону бара: — Что будешь пить, Кара Дэвис?