После Петергофа мне не терпится посетить и другие замечательные пригороды Петербурга. Руслан со мной солидарен, поэтому легко уговариваю его пуститься в новое путешествие в первую же субботу июля.

К сожалению, погода оставляет желать лучшего: небо куксится, хмурится, сереет и набухает дождливыми тучами. Мы, однако, не отступаем. Это же Северная столица… В фильме «Питер FM» хорошо сказано: «Погода в Питере меняется с космической скоростью…» Так что уповаем на смену погоды, но прихватываем с собой зонт – как обычно.

Маршрут уже другой – более простой: по «синей» ветке метро едем без всяких пересадок до метро «Московская», а там снова маршрутные такси в большом количестве. Дорога по широкому и стремительному Пулковскому шоссе занимает минут двадцать.

Кстати, о дорогах. Питерские дороги – просто эталон совершенства в сравнении с тем, что мы на родном Урале называем «дорогами». Там жителям привычны ямы и ухабы, езда «сорок километров в час» и покореженные низы легковых автомобилей. Здесь же дороги в большинстве своем гладкие, в независимости от того, где они проходят – в центре города или на пригородных направлениях.

Царское Село, или город Пушкин (мне больше нравится первое, историческое название), – чистенький, зеленый и не особенно примечательный городок со стандартными постройками советского периода и магазинами. Прелесть и волшебство его начинаются на Оранжерейной улице: здесь стоят двухэтажные старинные уютные домики приятных цветов. На балкончике одного из домов мы замечаем настоящую оранжерею из цветов и вьющихся растений. Оранжерейная улица упирается в Садовую, на которой, собственно, и располагается знаменитый Царскосельский парк.

Парк огорожен узким каналом, и, перейдя мостик, мы изучаем ценник возле кассы. Радует стоимость осмотра парка – по сто рублей на брата, и слегка ошарашивает отдельная цена экскурсии во дворец – триста целковых. Мы в целях экономии легко и быстро отметаем дворец, на ходу сообразив, что и парка нам сегодня будет достаточно для удовлетворения наших эстетических потребностей. Получаем на руки карту парка, чтобы совершить свою собственную экскурсию.

Небо, к сожалению, все же поливает нас дождем, хоть и не ливнем, но и не мелкой моросью, и мы начинаем осмотр парка, надежно спрятавшись под зонтом, закрывающим, правда, часть обзора. А посмотреть здесь есть на что: ряды ровно постриженных деревьев, аналогично им облагороженные кусты кубообразной формы и бесчисленные белые скамейки с завитушками на спинках.

Первой достопримечательностью на нашем пути становится павильон «Верхняя ванна», или, как называли его в XVIII веке, «Мыльня их высочеств». «Мыльня» – довольно симпатичное сооружение в классическом стиле, увенчанное парапетом с балюстрадой. Расположенное на самом берегу Зеркального пруда, оно практически полностью отражается в его водной глади, создавая эффект упоминаемого ранее «зазеркалья». Неподалеку от Верхней ванны располагается Нижняя ванна («Кавалерская мыльня»).

Напротив Зеркального пруда обустроен его собрат – пруд, созданный словно отражение в зеркале первого. В паре они образуют гармоничное водное пространство перед Екатерининским дворцом. Дворец в стиле барокко выглядит довольно пышно, но его бело-голубо-золотистое великолепие слегка портится из-за массового скопления людей, желающих пройти внутрь. Ощущение, что находишься не в сердце поэтического Царского Села, а где-нибудь, увы, на турецком рынке.

Мы вновь тихо радуемся тому, что решили сегодня ограничиться лишь осмотром парка, и движемся на берег Большого пруда – к павильону «Грот». «Грот» по стилю архитектуры схож с дворцом, но, в отличие от него, наглухо закрыт. Мы внимательно вглядываемся сквозь ажурную решетку из кованого железа, закрывающую высокое окно, и видим по центру почти пустого павильона одинокую белоснежную статую какой-то, видимо, богини.

Говорят, в «Гроте» Екатерина ΙΙ любила вкушать утренний кофе, любуясь открывающимся видом.

На пруду полно уток и голубей. Среди местных уток замечаем подвид, ранее нами не встречаемый – утка черная, с желтыми глазками. Пернатые шумно воюют за туристский хлеб и периодически изображают из себя торпеды, летящие по воде с громким шумом и брызгами.

Покинув пруд, мы берем вправо и осматриваем прелестную лестницу с ажурной решеткой, поднимающуюся к колоннаде второго этажа Камероновой галереи. Затем восхищаемся примыкающим к галерее Фрейлинским садиком с роскошными художественными клумбами и идеально ровными кустами. Обходим стороной соседнюю «Холодную баню» (я смотрю, недостатка в помещениях для мытья у царственных обитателей этих мест не было!) и оказываемся возле Пандуса – широкого спуска в римском стиле, украшенного вазонами и высеченными из грубого темного камня древнегреческими ликами. Тяжеловесный на вид Пандус соединяет Камеронову галерею и Собственный садик, с клумбами, изящными белоснежными статуями и красивым фонтаном. Впечатляет зеркальная беседка, представляющая собой две пары расположенных симметрично друг относительно друга дорических колонн, увитых виноградом. По центру беседки находится Кагульский обелиск.

Постепенно парк перестает быть регулярным и превращается в уютный лес с полянами, густо поросшими травой, и птичками, порхающими по ветвям деревьев. То тут, то там, однако, словно драгоценности в шкатулке, перед нами вырастают павильоны. Скажем, Вечерний зал – павильон в классическим стиле, украшенный античными статуями. Или экзотическая «китайская» Скрипучая беседка, увенчанная изогнутой кровлей и флюгером.

Из беседки по красивым округлым ступеням мы спускаемся к Верхним малым прудкам, где при нашем появлении немедленно появляется пара уток-торпед с целью выпросить хлеба. Хлеба нет, потому грустно разводим перед пернатыми руками и смущенно удаляемся.

Особенно нас поражает расположенная недалеко «Кухня-руина» – розовато-белый павильон с античными мраморными капителями и намеренно поврежденными барельефами, придающими павильону вид разрушенного памятника древности. Такая имитация была в моде в XVIII веке. Несколько раз в восторге обходим «Кухню», рассматриваем покрытые трещинами стены, обезглавленную статую и крохотного купидона, укрепленного над дверью. Потрясающе!

Комментарий Руслана

Вообще Царское Село (Пушкин) является классическим музеем, в котором множество экспонатов – только вот дороги между экспонатами довольно длинные, поэтому заранее убедитесь в том, что вы в форме и готовы прогуляться 10-15 км.

Далее мы поворачиваем направо и через мокрые кусты и тропинки выходим к Гранитной террасе, сооруженной из темного гранита и украшенной античными статуями. Здесь на соседнем дереве замечаем юркую рыжую белку и пытаемся ее быстренько сфотографировать. Белка, помахивая загнутым хвостом, выполняет различные пируэты, экспериментируя с ветвями дерева, поэтому ее портрет выходит довольно смазанным.

С высоты террасы оглядываем с удовольствием пейзаж: пруд, широкие поляны, купы вековых деревьев. Воздух звенит чистотой, напоен влагой, запахом душистой травы и близостью памятников старины. Дождь мягко шелестит о купол зонтика, и на душе уютно и хорошо, несмотря на слегка промокшие ноги.

Под усиливающимся дождем мы спускаемся к Большому пруду. Здесь плавает выводок маленьких пушистых утят во главе с серо-коричневой неприметной мамой-уткой. Папа-селезень, в оперении которого присутствует яркий изумрудный цвет, стоит на ступеньках небольшой пристани и важно позирует нам – начинающим папарацци. У него такие смешные оранжевые лапки с перепонками…

Посреди пруда расположен Большой остров с «Залом» – павильоном, где проводятся различные музыкальные концерты. Рядом высится величественная мраморная Чесменская колонна – символ побед России в Русско-турецкой войне; вершину колонны венчает огромный орел. Добраться до острова можно лишь на пароме и при условии, что в наличии есть билеты на очередной «островной» концерт.

Поколебавшись, мы идем вдоль пруда и за ручьем, красиво поросшим какими-то папоротникообразными кустами, находим знаменитый фонтан «Девушка с кувшином», созданный по мотивам басни Ж. Лафонтена: печальная дева, сидя на камне, грустно склонила голову, а рядом лежит разбитый кувшин. Из кувшина тоненькой струйкой течет ключевая вода, стекающая по ступенькам в ручей. Композиция очень трогательна и собирает вокруг себя толпу невесть откуда взявшихся туристов, желающих «сфоткаться с кувшином».