За те полгода, что они не виделись с Мэй и Тай Ли, Азула выучила ещё девять упражнений и была близка к своей цели — шестьдесят приёмов к десяти годам. Конечно официально признать её Мастером могли только во время первого совершеннолетия, но к тому времени она уже должна будет стать Великим Мастером Огня! И никто не запретит продемонстрировать всё дедушке в день её рождения.

Зуко и Чан, когда не были заняты учёбой, тоже были с ними, такой большой толпой они играли в мяч, прятки, онигокко и просто бегали друг за другом, бросая мягкий носок, набитый бобами. А ещё играли в пайшо и некоторые другие настольные игры и рассказывали страшилки — лучшие истории были у Мэй и Чана. В общем, очень весело проводили время.

Мэй, кажется, влюбилась в Зуко: всё время на него пялилась и смущалась. Братца для Мэй жалко не было. А вот Тай Ли понравился Чан, но Азула сразу сказала подруге, что Чан принадлежит ей и не стоит на него рассчитывать.

— Что ты, Азула, — быстро заморгала Тай Ли после короткой отповеди. — Он просто симпатичный мальчик. Мне вообще больше нравится его старший брат. И мама сказала, что после окончания войны обязательно дадут бал, на котором соберутся все самые красивые и сильные маги Огня и нам с сёстрами найдут мужей. А что, тебе он нравится? — тут же заинтересовалась подруга, и Азула не знала, что сказать, смутившись.

— Нет, просто…

— Ты влюбилась! — чуть не заорала Тай Ли и радостно захихикала, и Азула уже почти обиделась, но подруга повисла на её шее и зашептала в ухо: — Я уверена, что ты тоже ему очень нравишься! Он всегда смотрит на тебя с улыбкой!

— Да? — нахмурилась Азула. — Нет, он мне совсем не нравится… Просто… просто держись от него подальше, ты ему не подходишь по положению, вот! Ты слишком низкого происхождения.

Тай Ли внезапно замерла, и её большие глаза увлажнились от слёз, а подбородок мелко задрожал. В животе Азулы стало холодно от того, что она так плохо сказала своей подруге. Но… Чан ей совсем-совсем не нравится!

— Тай Ли, что с тобой? — подошёл к ним Зуко, который всегда умудрялся лезть куда не следует. — Ты ревёшь, что ли? Ударилась?

— Н-нет, — всхлипнула Тай Ли, утёрла слёзы и тут же широко улыбнулась. — Просто что-то в глаз попало.

И в следующую игру, чтобы доказать, что Чан нисколько ей не нравится, Азула несколько раз сильно вышибала его мячом.

— Азула, что с тобой? — удивлённо спросил Чан, потрогав мяч, который явно разогрелся от последнего удара.

— Ничего! — Азула, прищурившись, посмотрела на Тай Ли, но подруга как будто испуганно молчала и не смеялась над ней.

— У тебя такое лицо злое… — начал Зуко.

— Заткнись, Зу-Зу! — Азула резко развернулась. — Мне надоело играть. Надо тренироваться.

Азула чуть не ревела от всего того, что внезапно скопилось внутри. Слишком много нахлынуло чувств. Обиженная и испуганная Тай Ли. Недоумевающий и расстроенный Чан. Надувшийся Зуко, который может снова нажаловаться маме. Даже живот тянуло и была странная слабость от всего этого.

Поужинала Азула у себя, чтобы не встречаться с подругами, Чаном и Зуко. Представлялось, что мальчишки всё узнали, потому что точно спросили у Тай Ли, что случилось. И теперь будут смеяться над ней. «Чувства — это слабость, по которой можно бить», — так однажды сказал ей отец, когда она спросила, зачем надо «всегда держать лицо».

Утром Азула проснулась с очень неприятным ощущением и в липко-мокрой постели. Откинув одеяло, она обомлела. Низ спального дзюбана был чёрным от крови. Да и на простыне была огромная лужа. Азулу затошнило от страха, и похолодевшими пальцами она ощупала свой живот, пытаясь найти ранение. Неужели кто-то решил её убить? Одежда была цела и кожа тоже, живот вообще был чист от крови, в отличие от бёдер и…

— Молодая принцесса уже проснулась?.. — в комнату вошла Уна — её молоденькая служанка.

— Уходи! — запаниковала Азула. — Пошла вон!

Уна попятилась и выскочила прочь.

Азула не знала, что делать. И как прекратить это. Через некоторое время стало ясно, что кровь течёт откуда-то оттуда.

— Азула, ты идёшь на тренировку? — за дверью послышался голос Чана. — А то завтрак скоро. Мы договорились вчера…

— Я… я заболела, — закричала Азула.

— Что случилось? — Чан вошёл в комнату. Они с Зуко иногда заходили, как и она заходила в комнаты мальчишек.

Азула завернулась в одеяло, но, видимо, открыла то пятно на простыни. У Чана округлились глаза, и он подошёл ближе.

— Как-то рано у тебя это началось… Тебе же всего…

— Что началось? — буркнула Азула. — Я, кажется, умираю. Никак не могу её остановить.

— Ты не умираешь, — серьёзно сказал Чан. — И это пока не остановить. Я не очень много про это знаю, но такое бывает у девочек… у женщин. Может, тебе мама о таком говорила, предупреждала?

— Нет, — всхлипнула Азула, помотав головой. От сердца немного отлегло. Она всё же не умирала. Но от того, что это не прекратится прямо сейчас, нарастал ужас.

— Я… Кажется, где-то слышал, что помогает что-то тёплое у живота держать, — продолжил Чан всё также серьёзно. — И давай я позову кого-нибудь из женщин, твою маму, к примеру, она подскажет, что со всем делать… Всё же я мало в этом смыслю.

Азула на минутку представила, что предстанет перед мамой вот такой вот жалкой и грязной, в крови, словно правда какое-то чудовище, убившее кого-то, и чуть не зарыдала.

— Н-нет… я не знаю…

— Я хорошо только тётушку Мао знаю. Может, её? Она женщина опытная, наверное, всё тебе расскажет.

Азула кивнула. Тётушка Мао не вызывала столько опасений, как родная мать и её реакция на произошедшее. Почему-то пришла уверенность, что Чан будет деликатным и не скажет об этом на всю кухню.

Тётушка Мао прибежала через минут двадцать с каким-то отваром из цветов и листьев, которые немного сняли неприятные ощущения внизу живота, а ещё принесла сладкие пирожки из белого риса и адзуки.

— У вас праздник, принцесса Азула. Менархе отмечают в день самой первой брошенной крови. Очень рано, но так тоже бывает, — успокаивающе поглаживая её по руке, начала объяснять тётушка Мао. — Вы становитесь взрослой женщиной. А с кровотечениями поможет справиться оби-вами.

— Оби-вами? — переспросила Азула.

— Да, такой пояс из кожи с полосочкой между ног, которая подтягивается под размер и плотно прижимается к телу, а туда, между ног, кладут специальную бумагу, сложенную в несколько раз. Бумага впитывает кровь, главное, не забывать менять бумагу, а пояс не пропускает то, что может натечь, и не пачкает одежду. Но обычно у девушек немного болит живот и кровотечения становятся больше, если заниматься физически, то есть тренировки вам на время нужно прекратить, принцесса Азула.

— А долго это… Это длится? — спросила немного успокоенная Азула.

— Обычно несколько дней, но у всех по-разному. У вас в таком раннем возрасте… Надеюсь, всё быстро пройдёт.

— Не говорите моей маме, ладно? — попросила Азула. Ей всё равно казалось, что то, что с ней происходит, грязно. К тому же она совсем не хотела становиться «взрослой женщиной», взрослую женщину уже не назовут «Азула, детка», а она только-только почувствовала, как быть ребёнком, которого почти любят.

— Но…

— Не говорите! — с нажимом повторила Азула. — Пусть мне принесут этот пояс и бумагу какую нужно, но маме не говорите.

— Хорошо, принцесса Азула, — вздохнула тётушка Мао.

* * *

Дурацкие кровотечения закончились через два дня. Азула сказала, что растянула сухожилие, а Чан подтвердил. Мама не узнала. А Тай Ли не проболталась о том, из-за чего у них случилась размолвка. Даже Мэй не сказала.

— Зуко, Азула, ваш дядя Айро прислал письмо с фронта, — позвала их мама, когда они снова играли в саду, где одуряюще вкусно пахло яблоками. — Чан, тебе тоже отец прислал весточку.

Они втроём побежали к матери. Чану слуга вручил свиток и свёрток, а им с Зуко мама стала читать, что написал дядя. Такие письма приходили где-то раз в месяц вместе с другими, которые были адресованы Лорду Огня Азулону и отцу о всяких поставках и сколько солдат или машин ещё прислать — Азула видела и читала в кабинете отца. Им дядя тоже писал, но отдельно и обычно несколько строк, передавал приветы, спрашивал о здоровье дедушки и о том, сколько Зуко выучил приёмов.