Больше всего внимание привлекли панорамные окна лаборатории. Мало того, что судя по толщине они пуленепробиваемы. Так в них ещё и отверстия под бойницы есть! Ощущение, будто мы прошли обряд посвящения и вот-вот вступим в ряды тяжёлой пехоты.

Неспешным шагом Крам подошёл к Кадди и наклонился так, чтобы оказаться с её лицом к лицу.

— Мисс Беннингем, — голос доктора сочился холодом. — Ни я, ни моя команда, ни в коем случае не преуменьшаем ваш вклад в развитие проекта Мимир. И потому я прошу, в будущем, не переступать через мою голову. Начальство настоятельно доносит до меня и до вас эту мысль. Мы с вами друг друга поняли?

— Да. — Кадди нахмурилась.

— Насчет ТОГО дела, — Крам кивнул наверх. — Меня и вас просили не влезать. Пусть всё идёт своим чередом.

— Хорошо. Может ужё начнем? — Кадди нахмурилась ещё больше.

Пссс! Чин-чин дёрнула меня за рукав и шепнула на ухо.

— Они не ругаются. Просто у Кадди и Крама отношения всегда не простыми были.

Как я и подозревал, нас усадили внутрь мини-бассейна, попросив раздеться до нижнего белья. Мы сели внутри, погрузившись в раствор по самую шею. Тягучая жидкость оказалась чем-то вроде электролита или наоборот, диэлектрика. Я прислушался к собственным ощущениям. Хм, видимо всё-таки диэлектрик. Причём эта штука сильно снижает ощущения присутствия поблизости других разумов. Они вроде есть, но теперь не мешают. Будто я всё это время находился в улье, где шумят пчёлы, но теперь нас накрыли банкой и шум сильно снизился.

— Хорошо-то как! — Чин-чин зажмурилась от удовольствия.

— Божечки кошечки, — Кадди вытянула ножки. — Всё моё тело стонет от удовольствия.

— Жидкий изолят? — Лютер вытащил из воды руку и сжал её в кулак. — Эта штука не заземляет, а скорее запирает энергию внутри наших тел. Впервые такое вижу.

Анна чуть сразу не заснула. Герман тоже прикрыл глаза, но как обычно решил сохранить молчание.

Тем временем док суетливо носился по лаборатории, перешёптываясь с учёными. Единственному знакомому врачу он отвесил подзатыльник и даже пнул под зад, придавая дополнительное ускорение. Видимо начальство ему и впрямь хвост накрутило. Так у нас выдалось несколько минут на то, чтобы привыкнуть к жидкой среде внутри мини-бассейна.

Учёные рассадили нас как обычно. Стоило всем занять места, как Крам сразу перешёл к делу… хотя нет! Ещё один пинок под зад врачу. И ведь тихо шушукаются! Не разобрать, чего тут вообще происходит.

Мы тоже не сидели без дела. Никто сейчас уже не скажет, дело в растворе или в нашем прошлом глубоком погружении в Мимир. Нынешняя связь не идёт ни в какое сравнение с тем, что было раньше. Я, Кадди, Апрель, Лютер, Герман, и Чин-чин — мы будто слились, став единым организмом с единой памятью. Кадди вошла в режим автопилота, закрывая свой разум. Анна спряталась во дворце памяти. Лютер ощутил на уровне подсознания действие моей печати стабилизации и всего себя посвятил конвертированию энергии. Личность Чин-чин растворилась в потоке чувств, знаний и эмоций, полностью мне доверившись. Этот комочек детской доброты я накрыл своей заботой, не давая потерять себя.

Герман… это Герман. Не знаю, как ещё описать чувство контакта с ним. Весь тот час, что мы сидели в столовой, он вылезал из телефона, ища информацию по евклидовому пространству. И ведь всё правильно понял! Одна размерность, это вещественная прямая. Две размерности, евклидова плоскость. Три размерности, это евклидово пространство. Проще говоря, привычный нам трёхмерный мир. Выйти за пределы евклидова пространства для наших “Координат”, значит, превзойти себя. Именно этим Герман сейчас и занялся. Он, как и Чин-Чин, растворился в потоке обмена информацией, но при этом сосредоточил всё своё внимание на Кадди.

Моя печать загудела, выравнивая наше общее взаимодействие.

Кадди — заглянуть дальше, увидеть самое важное.

Апрель — разобраться точнее в увиденном.

Лютер — обеспечить всех большими силами.

Чин-чин — дать самый быстрый поток обмена данных.

Герман — наилучшая навигация в хронопотоке видений будущего.

Я чувствовал тоже, что чувствуют они. Их стремления, желания, всю соль переживаемых ими эмоций. Каждый хотел дать Мимиру столько, сколько мог… особенно после рассказов о Чернобылите. Все мы не хотим допустить столь ужасного будущего.

Сейчас, сидя в этой солёной ванной, мы замерли в ожидании команды от доктора Крама. Тянулись минуты ожидания, а он всё молчал и молчал. В лаборатории повисла противоестественная для этого места тишина.

— Сейчас 21 апреля 2019 года, мы в Арктике. — Голос Крама прозвучал откуда-то издалека. Будто мы в долине, окружённой горами, а он на одной из этих вершин. — Команда “Мимир”! Даю установку. Кадди, тебе надо заглянуть на девять лет вперёд. Дата 17 мая 2028 года.

— Да, сэр. — Голосом Кадди ответили уста Германа.

На секунду в лаборатории повисла тишина.

— Герман, координаты! — Доктор нашёл в себе силы и оправился от шока. — Мы не знаем ни времени, ни места события, вызвавшего искажение хронопотока. Тебе надо будет провести команду Мимир по разным уголкам Земли. Нью-Йорк, Токио, Москва, Берлин, Сидней, Барселона.

— Да, сэр. — Ответили Герман уже своим голосом.

— Лютер, — Судя по ощущениям разума Чин-чин, доктор подошёл к нам. — Мы будем подавать электричество постепенно повышая мощность. Если почувствуешь боль, сразу отпусти кабель.

— Да, доктор. — Мужским голосом заговорила Апрель. — Я вас слышу и чую. Не обращайте внимание на тело. Так сейчас проще говорить.

— Час от часу не легче. — Пробурчал доктор Крам, отходя на своё место. — Подаю энергию через три… два… один… пуск.

Мир сжался в крохотную точку алого цвета и нас снова унесло далеко-далеко. Пространство сжималось, давило со всех сторон, но нас всё несло и несло. Я наконец уловил то чувство, что Кадди звала хронопотоком. Мы будто в реке событий, несёмся сами не зная куда, ища ориентиры, известные одной лишь Кадди.

Картинка в миг стабилизировалась. Земля непривычно сильно ударила в ноги. Я сразу огляделся и увидел, что стою на мощёной камнем площади… Красной Площади. Так подсказала память кого-то из ребят. Они сразу узнали Мавзолей, Башню Курантов и здание ЦУМа у нас за спиной.

— Ты какое-то хроно-чудовище! — Повзрослевшая Кадди смотрит на меня, вытирая проступающие слёзы.

— Как ты поняла, что я это не совсем я? — Спросил я сходу, осматривая своё тело. — У меня что, цвет глаз меняется? Или язык тела.

— Нет, глаза и тело те же. — Метла протёрла слёзы. — Просто поняла и всё. Дай угадаю, одна из версий меня прошлой, сказала тебе проверить 17 мая 2028-го года?

— Да, так и есть.

Я огляделся по сторонам. Ни следов разрухи, ни измождённых голодом лиц. На Красной Площади куча русских, но все они почему-то стоят и пялятся в небо.

— Я так понимаю, с угрозой Чернобылита мы справились.

— Да, справился. — Кадди горько усмехнулась. — Конкорд проспонсировал астрономам исследования отдельного куска звёздного неба. Те обнаружили летящий к нам Чернобылит. Далее страны-члены ООН скинулись на несколько термоядерных боеголовок. А корпорация Старшип доставила их до Чернобылита. Так мы изменили траекторию движения метеорита, направив его в сторону Солнца.

Выходит, хронопоток всё же изменился и мы смогли заглянуть в 17 мая 2028-го. А значит, первая катастрофа никак не связана с этой. Кадди не удивлена. Значит есть повод, ради которого я мог оказаться в этом времени и месте.

Я посмотрел туда, куда глядели все люди вокруг. На небо!

Очешуеть! Летающий, мать его, остров завис над столицей России. Эту махину окружал силовой купол. Два звена истребителей прямо на моих глазах выпустили по нему ракеты, но те взорвались во вспышках молний. Нет, не показалось! Из-под купола по истребителям шарахнуло ветвистой голубой молнией и те взорвались.

Метла шмыгнула носом.

— Герман сказал, что это не остров, а целый материк. Они используют технологию сжатия пространства. — Голос Кадди был полон обречённости. — Они движутся из мира в мир, захватывают в рабство целые цивилизации, становясь всё сильнее и сильнее. Но раз ты здесь, Томас, значит всё ещё можно изменить.