Король снова посмотрел на нее:

— Здесь вряд ли найдется француженка, способная произнести эти строки более точно.

Осмелившись заглянуть королю в глаза, Айша заметила, что его величеству пришлась по вкусу не только ее дикция.

— В эти тревожные времена приятно слышать, что столь прекрасная собеседница взывает к удаче Франции. Маркиз, мадам де Нови выражает и ваши чувства?

Посмотрев на Ги де Ришмона, она уловила скрытый смысл в словах монарха: маркиза намеренно ставили в затруднительное положение. Однако слова короля не принудили Ги обороняться. Напротив, его глаза вспыхнули.

— Ваше величество спрашивает, насколько важно для меня будущее моей страны? Сир, Франция — та страсть, которая ближе всего моему сердцу. Искренне признаюсь, другой у меня нет.

Его слова изменили ход встречи. Айша наблюдала за реакцией короля и Ришелье. Его величество был явно тронут. Это трудное время обременило короля, и его эмоции пробудились, когда он услышал признание в столь страстной верности от маркиза. Ришелье обрадовался словам Ги, вознаградив их улыбкой. Только он вполне владел собой. Герцог хотел заговорить, когда к ним приблизилась светловолосая дама в роскошном бальном платье. Она уже миновала их, но его величество повернулся к ней, и она грациозно подошла и встала между ним и герцогом. В холодных голубых глазах светился ум: она сразу уловила настроение короля, заметила гордость Ги де Ришмона, разглядела Айшу и ее платье. И тут Айша поняла, что ее представляют маркизе де Помпадур.

Под пристальным взглядом этой дамы Айша испытывала совсем иные ощущения, чем в тот момент, когда смотрела на короля. Взгляд короля словно возвышал ее, взгляд маркизы — обнажал. Платье Мари де Рошфор с более глубоким вырезом, чем все прежние платья Айши, вдруг заставило ее подумать о том, что она бедно одета и выглядит неприлично. Бриллианты на ее шее сверкали гораздо ярче, чем крупный розовый солитер на черной бархатной ленте маркизы, и казались вульгарными.

Маркиза любезно разговаривала со всеми, почтительно отвечала на вопросы короля и ни словом не обмолвилась с Айшой. Прекрасное лицо мадам де Помпадур обрамляли светлые напудренные волосы, собранные на затылке. Ее высокий лоб и округлый подбородок производили приятное впечатление. Пожалуй, единственным недостатком были ее тонкие губы, но маркиза очаровательно улыбалась. Простота прически и драгоценностей контрастировала с ее платьем — очень длинным, из розового шелка, отделанным лентами зеленоватого и розовато-лилового цветов. Наконец, удостоив Айшу внимания, она задала тривиальный вопрос:

— Полагаю, вы заметили, как отличается мода в Версале и во дворцах Италии?

— Мадам, в одежде — несомненно. В манерах, мне кажется, для настоящей учтивости не существует границ, на каких бы языках ни говорили люди.

Моргнув, маркиза обратилась к королю и о чем-то тихо заговорила. Он слушал, тогда как остальные хранили неловкое молчание, затем обратился к Ришелье:

— Нам напомнили об обязанностях хозяев. Мы продолжим путь. — Он жестом указал в центр бального зала. Ришелье кивнул, маркиз и Айша почтительно поклонились, и король со спутниками пошел дальше.

Айша и маркиз выпрямились. Ги заметил:

— Будь мы честолюбивыми придворными, я сказал бы, что нас перехитрили. Не хотите ли подышать свежим воздухом?

В эту прохладную ночь часть высоких окон открыли, чтобы впустить свежий воздух в переполненный зал. На противоположной стороне рядом с окном застыла рабыня, очень напоминавшая Айше Ясмин. Когда они дошли до окна, Айша взглянула через балюстраду на парк. Она все еще находилась под ярким впечатлением от общения с монархом и не знала, как справиться со следующей встречей.

Некоторое время Ги мирился с тем, что Айша не обращает на него внимания, затем, широко улыбнувшись, сказал:

— Вас нужно привести в чувство. Я схожу за вином.

Когда он ушел, Айша огляделась: рядом никого не было. Она приблизилась к высокой молодой рабыне, взглянула в надменное черное лицо и спросила:

— Тебя зовут Ясмин? — Дрожь пробежала по телу девушки, ее глаза расширились, но она не взглянула на Айшу и не ответила. Айша продолжила: — Можешь не называть своего имени. Ты знаешь Флоруса? Я его друг. Передай ему мои слова. Скажи, что я хочу встретиться с ним. — Затем она на всякий случай повторила все по-итальянски. Девушка не промолвила ни слова. Айша снова посмотрела в холодную тьму. — Почему же ты не отвечаешь?

Краем глаза она заметила, что один из рабов повернул к ним голову. Если он слышал ее, то стоявшие рядом тоже все слышали.

— Ясмин, — сказала она, и снова женщина невольно шевельнулась, — меня зовут Айша. — Теперь большие глаза рабыни посмотрели на нее, и Айша отпрянула, ибо они были холодны как лед. У Айши упало сердце: только что она разговаривала с королем, а теперь умоляла рабыню вымолвить хоть слово. В глазах Айши стояли слезы, но она не отступала: — Пожалуйста, передай Флорусу, что я живу в Париже, в отеле «Люксембург». Пусть спросит Шарлотту де Нови. Ты знаешь его? Ты передашь ему мои слова?

Айша снова взглянула на красивое лицо девушки, но оно оставалось непреклонным. Айша опять подошла к балюстраде и прижала ладони к глазам — здесь нельзя было плакать. Дрожащими руками она вытерла лицо. Она ощущала пустоту.

Вернувшись, маркиз поставил бокал с вином на балюстраду, тот перевернулся, упал и разбился.

— Что случилось?

— Мне пора уезжать. Уйдем отсюда.

— Так рано?

В это мгновение к маркизу подошел коренастый слуга в синем фраке и бриджах. Маркиз нетерпеливо взглянул на того:

— В чем дело?

Слуга наклонился и что-то шепнул маркизу. Айша увидела, что лицо маркиза выразило презрение, и когда их глаза снова встретились, она по опыту общения с ним поняла, что он растерялся.

Ее охватило ужасное предчувствие.

— Кто этот человек?

— Лебель.

В памяти Айши тут же вспыхнули слова мадам Парис о камердинере короля. Женщины, которых тайком проводили в личные апартаменты Версаля для утех короля, сначала проходили через комнату, где их обследовал Лебель, грубо и нагло. Ги заметил, что Айша поморщилась от отвращения, и холодно сказал слуге:

— Мадемуазель де Нови плохо. Мы уезжаем.

Бросив на маркиза злобный взгляд, Лебель удалился. Маркиз взял Айшу за руку, и они пошли к бальному залу.

— Какой скверный вечер! — Маркиз крепче прижал ее руку к себе. — С вами все в порядке?

Айша кивнула. Увидев, что к ним приближаются графиня и шевалье, она быстро спросила:

— Что было нужно этому человеку?

— Его прислали навести справки. О вас.

— Что он говорил?

— Вам этого не следует знать. — Маркиз пристально взглянул на Айшу, и на его щеках вспыхнул румянец. — Или вы все-таки хотите узнать?

Айша покачала головой, и тут к ним подошли графиня и шевалье. Маркиз вздохнул.

— Мадемуазель де Нови стало плохо. Мы уезжаем. Графиня, можно воспользоваться вашим экипажем?

— Конечно! — Она с тревогой посмотрела на Айшу. — Моя дорогая, вы действительно плохо выглядите. Хотите, я тоже поеду с вами?

— Нет, спасибо, мадам. Останьтесь и повеселитесь на балу. Но как же вы доберетесь домой?

— Мы поедем с Ниверне, у него найдется место, — ответил шевалье. — Как жаль, что так случилось: только что мы наслаждались вашим триумфом. Мы видели, кто с вами разговаривал!

— Не сомневаюсь, — сказал маркиз. — Теперь нам пора.

Попрощавшись, они спустились во внутренний двор. Второй раз в жизни Айша едва стояла на ногах и нуждалась в поддержке; впервые это произошло в Орлеане. Пока кучер графини, объехав другие экипажи, подал свой к ступеням, Айша сказала:

— Вы всегда знаете, когда нужно спасать меня.

Ги помог Айше войти в экипаж. Она опустилась на подушки, закрыла глаза, и экипаж тронулся. Безрадостно рассмеявшись, она сказала:

— Я покинула королевский бал без сопровождения почтенной дамы. Весьма непристойное поведение.

— К черту пристойности! — процедил Ги сквозь зубы. Дальше они ехали молча.