Тут пришла мысль: неужели эти стекла никогда не разбиваются? Когда воду наливают, например. Капля может брызнуть на лампочку, та взорвется и тогда... А если змеи, все, скопом, вдруг бросятся на стекло? Ведь вон какие есть, как рукава, песком набитые.

И отшагнул я от ящика с коброй в угол. А под ногой как дрогнет что-то круглое, упругое! И что после было, ясно не вспоминается. Только и помню: я уже в дверях и рвусь наружу, а народ вокруг хохочет, и одноклассница тоже, а громче всех — паренек года на три старше меня, с повадками нестерпимо хозяйскими и уверенными. Хлопнул он меня по плечу и говорит:

— Ну, герой! В таких случаях, когда на водопроводную трубу наступаешь, надо маму кричать. А то вдруг труба да укусит!

Всякий упражнялся в остроумии, как мог, не стоит приводить подробности. Что же делаю я на следующий день? Человек слабовольный на моем месте обегал бы зоопарк за три квартала. Но я полагаю, что у меня есть характер. И вот прямо после школы направляюсь в зоопарк один. Пробежал мимо всех приятных зверей и сразу в змеятник. Стою, привыкаю. Вдруг вчерашний мой недруг входит. На градусник посмотрел, в блокнотик что-то записал. Я и тут не отступил, поздоровался первый. Постояли мы, помолчали друг с другом. Наконец он говорит, указав подбородком на змей:

— Прекрасный набор!

Уж куда лучше! Я кивнул.

— Но, — говорит, — у нас в серпентарии лучше. Прекраснейшие, самые ядовитые змеи.

Я решил, что в неведомый этот серпентарий меня и пирожным не заманят, но оставил мнение при себе. Паренька, видимо, ободрило мое молчаливое внимание. Он бойко затрещал:

— А вот на острове Арал-Пайгамбар, там действительно змеиное царство! Очень им там привольно. И климат, и питание... Там вся трава шипит. А какие отборные гюрзы попадаются, длиной до двух метров!

Пока он этак разглагольствовал, я приучал себя смотреть на змей спокойно. Там, за стеклом, не прерывалось тихое копошение. То сверкнет стеклянный глаз, то поднимется треугольная голова и замрет, как неживая... «Они даже красивые, — уговаривал я себя. — Пестренькие. Буро-серые с ржавчинкой. Кремовые с темно-бурым. Говорят, из них сумочки делают». И все равно было омерзительно — мельканье черных, лаковых язычков, маслянистый, нефтяной блеск шевелящейся кожи...

Наконец не вытерпел я. Говорю:

— А если это остров — вывезти оттуда все ценное да и поджечь траву со всеми змеями! То-то поскачут.

Парень сразу застопорил.

— О! — протянул. — А я думал, вы интересуетесь наукой...

— Какая ж тут наука? — спрашиваю.

— Герпетология — наука о пресмыкающихся. В частности, экология ядовитых змей...

Я пояснил, что меня и в герпетологии, и в экологии, и в прочих змеиных логиях интересует одно — как бы этих прекраснейших гюрз побыстрее повывести: тем, кого они кусают, не до змеиной красоты... А сумки можно делать из полимеров!

Ух ты, до чего снисходительно он на меня посмотрел! Прямо убил своим великодушием.

— А вы кто — научный сотрудник? — спрашиваю с подковыркой.

— Нет, — говорит спокойно так, — сейчас пока юннат. Но в будущем...

В общем, кончились эти наши трения тем, что услышал я целую лекцию о змеином яде. Оказалось — ценнейшая штука! Во-первых, он нужен, чтобы бороться против самих змей. Из него делают лечебную сыворотку. Только она и спасает человека, укушенного гюрзой или эфой. Во-вторых, в небольших количествах, некоторые яды являются лекарством. Например, ядом кобры лечат тяжелую болезнь — бронхиальную астму. Яд гюрзы помогает останавливать внутренние кровотечения после операций. Змеиный яд нужен химикам, изучающим строение белка, и биохимикам нужен. Короче говоря, яд щитомордника, например, — дороже золота...

На другой день после школы я снова забежал к своему знакомому. Так и втянулся. Тоже стал пропадать в зоопарке и в институте зоологии. Познакомился с учеными, с охотниками — ловцами змей. Видел, как они орудуют... В руках у него палка с развилочкой. Нашел нору — по следу змеи он уже знает, сытая была или голодная, выползет к вечеру или нет. Как подкараулит, палкой пришпилит шею к земле, потом — за хвост и в мешок. Ну, конечно, это рассказывать просто, а если кобра двухметровая в руках изворачивается, упругая, как живая резина... Смотреть — и то холодит.

И как яд берут, я видел. За голову ее схватят, в пасть стаканчик, змея зубами вцепится — и ползет по стеклу капелька... Тоже работа: руки в карманы не складывай.

Сейчас я о чем думаю? Гюрзы — гробовые гадюки, по-моему, самые перспективные из змей. В неволе выживают, яду дают сравнительно много. Сыворотка «Антигюрзин» помогает при укусах всех видов гадюк — степной, кавказской, рогатой... Но в жизни их есть еще неизученные стороны, надо бы пролить на них свет. Конечно, в нашу яму гюрзу не запустишь. Люди вокруг. Думаю летом поехать рабочим с какой-нибудь экспедицией...

Закончив свой рассказ, Димка-Дракон пригладил ладонью гребешок волос (который тотчас же встопорщился снова) и озабоченно глянул в лицо участковому.

Анвар Сахибаев молчал. Скуластое его лицо было непроницаемо.

Вика сказал:

— Вот и все наши случаи.

Ни звука. И вдруг в тишине прозвенел неожиданно тоненький голос:

— А я знаю: на любую змею крикни хорошенько — и она встанет как вкопанная!

Все обернулись: над забором маячила круглощекая, быстроглазая физиономия.

— Лучше б тебе, Генька, не повторять разные глупости, а к нам приходить да помогать! — сердито откликнулся Вика.

Участковый пошевелился, провел по черной скобке усов указательным пальцем и сказал задумчиво:

— Всякое дело надо постичь!

Встал и зашагал к воротам. Ребята растерянно смотрели на его спину в голубой рубашке. Вика, опомнившись, крикнул:

— Товарищ участковый! А как же с ними? — и показал на яму. Сахибаев оглянулся.

— Сами знаете, не маленькие. Следить надо лучше. На этот раз с гражданочкой сам поговорю... Но если еще повторится безобразие...

— Не повторится! — крикнуло дружное трио.

Скрипнула калитка. Ребята посмотрели друг на друга.

— Ну, живем? — спросил Вика.

В это время, со звуком упавшего мешка, круглощекий Генька соскочил с забора. Бочком подошел к яме со змеями. Покосился недоверчиво.

— А это они у вас едят?

И вынес из-за спины руку, в которой болталась полуживая лягушка.

— Ну, братцы, это герпетолог! — сказал Вика.

День клонился к закату...

Вся творческая жизнь Зои Александровны Тумановой связана с Узбекистаном.

Впервые ее стихи были опубликованы в 1948 году.

В 1959 году вышла в свет ее первая книга — сборник рассказов «Ласточка», в которой отразились жизненные впечатления, полученные за годы педагогической и журналистской работы.

Второй сборник рассказов «Факел на ветру» (1962 г.) посвящен молодежи наших дней, ее раздумьям, поискам, радостям и неудачам.

Зоя Туманова пишет и для детей. В 1961 году была опубликована ее приключенческая повесть «Травы голубые» для старших школьников. Самым маленьким читателям посвящен сборник стихотворений «Свети, солнышко». Она переводит также на русский язык книги стихов детских поэтов Узбекистана — Куддуса Мухаммади, Шукура Сагдуллы, Ильяса Муслима, Кудрата Хикмата.

В последние годы писательница работает над циклом приключенческих и научно-фантастических рассказов. Один из них, «Крупица истины», опубликован в серии «Новые рассказы» (1963 г.). Остальные вошли в новый сборник — «Кумуш-Тау — алые снега».