Вот какие у всех родители, огорчается Люда. А у неё мать кухарка.

— Да что ты, — утешает мать дочку. — Я работу свою люблю. Людям очень она полезная.

— Так-то так, — соглашается Люда, — а всё же…

Пришла Люда однажды в столовую и поразилась, взглянув на мать: белый передник, белый колпак. Слева и справа стоят помощники. Вошла девочка осторожно на кухню. Плита тут огромная, баки, кастрюли в ряд. Ножи здесь почти метровые. Черпаки не уступят вёдрам. Словно крышки от бочек — вот какие большие сковороды. Захватило у Люды дух.

Рядом с кухней сама столовая. Люди сидят, обедают. Знают рабочие Людину маму.

Вот подошёл к кухне какой-то парень:

— Анна Ивановна, большое спасибо за щи. Царские нынче щи.

Подошёл пожилой рабочий:

— Ну и котлеты! Мастерица у нас Ивановна.

Приятно слушать такое Люде.

На окнах в столовой висят занавески. Белым и чистым покрыты столы.

— Красота! — говорят рабочие. — Это Ивановна всё, это её дела.

Любят рабочие Людину мать, уважают. Избрали они её своим делегатом на Всероссийский съезд Советов в Москву, в высший орган Советской власти.

Растерялась от такого доверия женщина. Тут же при всех расплакалась.

— Что ты, что ты, Анна Ивановна!

— Доброй дороги тебе, Ивановна!

Вытерла женщина слёзы.

— Да как же я там управлюсь!.. Там же решать дела всего государства…

Улыбаются ей рабочие:

— Не смущайся, справишься, Анна Ивановна. Смелей поезжай, Ивановна.

Гордится Смирнова Люда. Мать у неё кухарка, а едет в Москву. Едет государством рабоче-крестьянским править.