- Он стар? – уточнила Юля.

- Кто?

- Ну… мой жених. Герцог. Сколько ему лет? – пора начинать выяснять причину, почему это Джулина так замуж не хотела.

- Ему тридцать семь – осторожно и даже нехотя поведала женщина, посматривая на Юлину реакцию, и тут же начала ее успокаивать – Но он очень хорошо выглядит, он же колдун, очень сильный! Даже сильнее Зейхана, который жизнь тебе вернул! И я видела его однажды, у него все зубы и волосы на месте, даже седины нет.

- А мне сколько лет?

- Ты и этого не помнишь? – печально вздохнув, уточнила женщина, дождалась отрицательного покачивания головой и ответила – Восемнадцать в прошлом месяце исполнилось. Поэтому папенька твой и согласился на твой союз с герцогом. Так хоть муж у тебя появится, и старой девой не останешься. В столицу-то нам нельзя, папенька у короля в немилости. А тут, в родовом замке, у нас и соседей никого нет. Так бы ты давно уже замужем была!

На слова «мамочки» Юля поначалу только хмурилась, не сходилось что-то. Тридцать семь лет – это же не семьдесят! Почему, интересно, мужчина в тридцать семь должен быть без нормальных зубов и волос? И только потом до нее дошло! Это со своих тридцати ей кажется, что ближе к сорока мужчина еще в самом расцвете сил, а для восемнадцатилетней средневековой девушки это уже старость. Да и вообще, если историю вспомнить, раньше и юношей поголовно женили до двадцати лет точно, а уж девушек. Судя по всему, по местным меркам и восемнадцатилетняя Джулина – уже «залежалый товар», на это и «мамочка» намекает, говоря, что «жили бы в столице – уже бы давно замужем была». А тут, в далекой провинции, хоть какой-никакой, в два раза старше почти, но жениться хочет, и герцог как-никак! Интересно, а сам жених почему не женат до сих пор? Этот вопрос Юля и озвучила.

- Почему не женат? Три раза уже женат был, да только все жены его умерли до того, как успели ему наследника родить. А был бы у него наследник, ему и жениться не надо было бы больше.

- И отчего же умерли все его жены? – напряженно уточнила Юля.

- Так ведь проклятие на нем…

Уточнить, что же это за проклятье лежит на ее вполне возможно будущем муже, Юля не успела. Короткий стук в дверь, и вот в комнате стоят две вчерашние девушки. В руках одной из них поднос. На подносе тарелка с какой-то кашей, пара кусочков белого хлеба и глиняный кувшин.

- Госпожа Раина, завтрак для юной госпожи Джулины – произносит девушка с подносом, «матушка» согласно кивает головой.

- Вот и отлично, ты сейчас поешь, потом оденешься, и я пойду тебе хозяйство замка показывать, заодно расскажу все, о чем ты позабыла и все, чем должна заниматься хозяйка замка.

А дальше Юля с удивлением наблюдает, как девушка ставит поднос на стол, засовывает в кашу ложку, грязную ложку, которая вчера вечером валялась на грязном полу! Потом на поднос поставила медную кружку и налила в нее из глиняного кувшина молоко. В кружку, которая вчера, кстати, тоже на полу лежала! Мало того, даже с кровати Юле было прекрасно видно, что кружка эта грязная, а вчера в нее было налито что-то красного цвета.

- Ммм… Эта посуда грязная, она на полу вчера лежала – произнесла Юля и на «мать» посмотрела. Та недоуменно нахмурилась, на девушек взгляд перевела. Те тоже друг на друга посмотрели, как бы молча спрашивая, что же не нравится их юной госпоже.

- Ты хочешь поесть из новой посуды? – все с таким же недоумением во взгляде уточнила «мама». Да, видимо, с гигиеной здесь дела обстоят не очень, раз даже хозяйка не видит ничего плохого в том, чтобы из грязной тарелки поесть. Вот занесло же ее в средневековье.

- Не из новой, из чистой. Которую помыли, прежде чем наложить в нее еду.

- Хорошо – неуверенно произнесла хозяйка, посмотрела на служанок. Те синхронно кивнули и скрылись за дверью. Вернулись минут через пять, с таким же подносом, на котором стояло пара чистых медных тарелок, деревянных ложек и чистая глиняная чашка.

- Дальше я сама. Вы пока идите, мы вас позовем – поспешно сказала Юля, решительно вставая с кровати и подходя к столику, пока одной из девушек не пришло в голову переложить в чистую тарелку кашу грязной ложкой. Есть хотелось очень. Похоже, сама Джулина, прежде чем сделать последний решительный шаг в своей жизни, о еде и не думала. На кашу Юля не смотрела, пусть это смотрелось со стороны как паранойя, но она не могла себя пересилить и есть еду, в которой побывал грязный, с ее точки зрения, предмет. Служанки послушно скрылись за дверью, и Юля сама налила себе молоко в чистую, на внешний вид, чашку, сделала глоток, порадовалась тому, что вкус ничем не отличается от того, к которому она привыкла. Попробовала белый хлеб, лежащий на подносе. Он оказался очень вкусным, мягким, пористым, с хрустящей корочкой, чем-то напоминал чиабатту. Проглотив два куска хлеба и запив его молоком, Юля пришла к выводу, что для завтрака этого вполне достаточно, о чем и сказала Раине. «Матушка» снова крикнула служанок и, как только те вошли в комнату и уже привычно поклонились, велела им помочь надеть ее «доченьке» платье. Одна из девушек шустро вытащила из сундука длинную бежевую сорочку с длинными рукавами, нижнее платье, как поняла Юля, затем закрытое серое платье, почти точную копию платья хозяйки, после чего из второго сундука достала белый чепец, опять же близнец такого же предмета гардероба ее матушки. Ладно, какое-то время Юля и была готова носить на себе все это безобразие, но сейчас ее волновала еще одна вещь.

- Матушка – обратилась она так впервые к хозяйке, а та буквально просияла и одарила девушку ласковой и теплой, искренней улыбкой – Мне бы перед тем, как одеться, вымыться надо.

Улыбка женщины погасла, а во взгляде снова появилось недоумение.

- Зачем? – уточнила она, а потом еще и добавила – Свадьба только через десять дней.

- А что, мыться только перед свадьбой можно?

- Нет, но… Ты никогда раньше этого не любила. Да и кто любит? Сидеть в этой лохани, вся в воде, тебя трут тряпками до красноты, запах мыла… А потом еще волосы сушить сколько – женщина плечами передернула, немного нахмурилась, глядя на Юлю-Джулину, как будто ей впервые пришла в голову мысль, что девушка, стоящая перед ней, уже не ее дочка. А сама девушка подняла руку и провела по своим волосам, впервые с момента попадания в это тело ощущая, какие они на самом деле сальные у корней, потом даже принюхалась сама к себе. Ей сразу вспомнилось, как пару лет назад она умудрилась подхватить где-то ветрянку, в детском возрасте болезнь переносится легко, а вот для взрослого это тяжелое испытание. У Юли тогда температура больше недели не спадала ниже тридцати восьми, а потом еще неделю она ощущала страшную слабость во всем теле. Во время той болезни она не мылась шестнадцать дней, и сейчас от нее исходил такой же запах, отвратительный для Юли запах немытого тела, который все остальные воспринимали, как должное. Поэтому тут женщины чепцы носят? Чтобы было не видно грязных волос? А такие закрытые двухслойные платья – чтобы не чувствовать запах тела? Да и от вчерашнего барона-папочки запах был не лучше, только вот вчера попаданка внимания на это особого не обратила.

- Мне срочно надо вымыться – в голосе Юли прозвучали панические нотки – Где эта лохань? Мне принесут ее сюда? Или надо куда-то идти?

- Сейчас все сделаем. Если ты так хочешь. Только не понимаю, зачем тебе это – хозяйка кивнула служанкам, те мигом убежали. На пару минут в комнате возникло молчание, но вот задумчивый и подозрительный вид «мамочки» сделался довольным и все понимающим – Ты начала вспоминать, да?

- Что вспоминать? – не поняла девушка.

- Ты ведь мужу хочешь угодить? – хозяйка довольно головой покивала – Да, это правильно. И как я сама не подумала?

- О чем не подумала? Я не понимаю…

- Ведь говорят, что герцог буквально помешан на чистоте. Сам почти каждый день моется. И, поговаривают, даже самых приближенных слуг заставляет! – женщина довольно чуть ли в ладоши не захлопала – Ты никуда не уходи. Я сейчас прослежу, чтобы все быстро приготовили – «мамочка» выбежала из комнаты и дверь за собой прикрыла. Юля осталась в комнате одна, взглядом обвела окружающее ее пространство и мысленно прикинула те факты, которые ей стали известны о ее женихе.