Мы заглушили двигатели.

Теперь мы находились в засаде.

Стояла мертвая тишина. Мы были достаточно близко, провести «китайский парламент», групповое обсуждение ситуации, не отходя от машин. Мы включили наши ПНВ. Всякий раз, когда мы разговаривали друг с другом подобным образом, нам нужен был зрительный контакт. На несколько мгновений все замолчали, прислушиваясь к признакам присутствия противника, но снаружи было зловеще тихо и неподвижно.

Мы с Джейсоном начали сверяться с картой. Первоочередной задачей было точно определить, где мы находимся. Мы определили нашу позицию, затем сравнили записи о том, что мы видели с тех пор, как покинули Насирию, примерно два часа назад. Оказалось, что Джейсон понятия не имел о том, какой огонь был направлен против нас. Будучи передним транспортным средством, он промчался задолго до того, как началось самое худшее дерьмо. Он совершенно пропустил выстрелы из РПГ и миномета.

— Я и понятия не имел, что все было так тяжело, — прошептал Джейсон.

В наступившей тишине мы были настороже, прислушиваясь к малейшему шуму.

После поездки так далеко на север от Насирии нам казалось, что ничто не имеет особого смысла. Иракские позиции от передовой, казалось, каким-то образом простирались вдоль всей трассы № 7. Мы проехали по крайней мере две позиции численностью в роту, сразу после того, как покинули Насирию, и только что были обстреляны с позиции, которая должна была быть также в роту численностью. Джейсон добавил одну важную информацию к общей картине.

— Вы видели толстого таксиста в «Датсуне», который пытался нас пасти? спросил он.

Я покачал головой.

— Нет, приятель. Что случилось?

— Он съехал с дороги прямо перед нами, вытащил пистолет и начал размахивать им из окна. Он выпустил несколько пуль в воздух, когда мы проезжали мимо него, гребаный идиот.

Джейсон улыбнулся в темноте своей беззубой улыбкой «Попая». Я не смог удержаться от смешка.

— Я направил на него пулемет, — продолжил Джейсон, — и вскоре он перестал размахивать пистолетом. Этот толстый иракский таксист насмотрелся слишком много ковбойских фильмов.

Какая-то часть меня была удивлена, что Джейсон не пришиб этого парня, но я догадывалась, что это действительно раскрыло бы наше прикрытие. Джейсон как раз закончил рассказывать мне о пальбе толстяка-таксиста, когда я уловил слабое рычание двигателя, нарушившее ночную тишину. Это было далеко к югу от нас, и сначала я не был уверен, послышалось ли мне это. Я напряг слух и снова услышал его, глубокий, хриплый и мощный.

Я встретился взглядом с Джейсоном и понял, что он тоже его заметил. Мы отвернули головы от приборной панели Пинки, где собрались над картой, и посмотрели на юг, в ту сторону, откуда доносился звук. Наше зрение все еще приспосабливалось к своему естественному ночному видению, в отличие от искусственно увеличенной яркости ПНВ. Мы напрягли зрение в темноте, пытаясь разглядеть, что же это могло двигаться там, на дороге.

Из плоской пустоты пустыни появилось видение, похожее на чертов огромный мираж. Постепенно вся дорога к югу от нас ожила от яркого света автомобильных фар. Колонна приближалась, фары сверкали, как глаза роя разъяренных насекомых. Мы понятия не имели, что, черт возьми, происходит этой ночью. Но в одном мы были уверены: они придут за нами.

Глава 18

Когда огни приблизились, они исчезли из виду, так как машины проезжали через небольшое прикрытие естественного углубления. К тому времени, когда они появились снова, тишина ночи была разорвана на части этим оглушительным грохотом, от которого сотрясалась сама земля у нас под ногами.

Теперь я мог разглядеть головную машину в колонне. Это был шикарный пикап «Тойота». Открытая задняя часть машины была битком набита бойцами, плюс сзади зловеще торчал установленный на треноге крупнокалиберный пулемет ДШК («Душка»).

Колонна с грохотом приближалась к нам по шоссе. Они двигались быстро, машины стояли на близком расстоянии друг от друга, водители не прилагали никаких усилий к тактическому маневрированию. С такой силой и огневой мощью, как у них, я полагал, что они не чувствовали в этом необходимости. В задней части каждого грузовика на скамейках сидело от десяти до пятнадцати иракских бойцов. Те, кто был ближе всех, сидели к нам спиной, но те, кто был на противоположной стороне, смотрели прямо на нас через плечи своих боевых товарищей.

Я насчитал пятнадцать комплектов огней, и их становилось все больше. Каждый фургон представлял собой идентичный белый пикап «Тойота», битком набитый бойцами. Конвой буквально кишел ДШК, так что я предполагаю, что Саддам, должно быть, немало их прикупил у русских. Чертовски хорошая штука. «Душка» — это российский эквивалент нашего собственного крупнокалиберного пулемета.50 калибра. Он может вести огонь только автоматически и выпускает свои большие, бронебойно-фугасные пули со скоростью 600 выстрелов в минуту.

Пули «Душки» калибра 12,7 мм могут прогрызать путь сквозь стены и деревья. Бронежилет или нет, прямое попадание одного из них оторвет вам руку или ногу и начисто оторвет голову. Это было разрушительное оружие, когда его применяли против самолетов или легкобронированной техники, и из наших мягкокожих Пинки можно было сделать фарш. Одно попадание в топливный бак нашей машины, и мы с Трикки и Стивом превратились бы в прекрасные факелы, нам бы пришел конец.

Конвой был уже так близко, что я мог бы уверенно забросить в него крикетный мяч. Когда первая «Тойота» поравнялась, я увидел, что парни сзади не были военнослужащими регулярной иракской армии. В отличие от нарядных солдат в фуражках, на которых мы наткнулись ранее, эти ребята были одеты в белые дишдаши, а на головах у них были шемаги в красную и белую клетку. Это, как мы знали из сводок разведки, было фирменным дресс-кодом федаинов.

Федаины были сторонниками Саддама, завербованными в специальное военизированное ополчение. Они могли передвигаться на быстрых, высоко маневренных машинах, проводя операции в партизанском стиле «бей и беги». Они были мобильны, у них была органичная, гибкая структура командования, и их целью было вовлечь нас в нетрадиционную войну. И, судя по виду этих парней, они были хорошо дисциплинированы, плюс они были очень хорошо вооружены.

Мы были здесь, в Ираке, ожидая столкнуться с призывниками, которым не хватает боевого духа. Это то, чего нам следовало ожидать из докладов разведки. Мы ожидали столкнуться с солдатами, которые не хотели воевать и не могли думать самостоятельно. Вместо этого мы столкнулись с федаинами на новеньких внедорожниках, которые активно искали драки и располагали серьезной огневой мощью. Они выглядели и производили впечатление жестких парней.

Они проходили так близко, что никто не осмеливался произнести ни слова. Мы заглушили двигатели, когда сели в засаду, так что они вряд ли могли нас услышать. Но прямо к северу от нашей позиции была одна небольшая проплешина, лишенная какой-либо растительности, где у нас не было никакого укрытия от посторонних глаз. Все, что требовалось, — это чтобы один федаин взглянул в нашу сторону, минуя этот промежуток, и он бы увидел нас. Нам оставалось только надеяться, что при всем освещении, которое отбрасывал их конвой, ни один из врагов не достиг сколько-нибудь высокой степени естественного ночного видения. Оставалось надеяться, что они будут ослеплены собственными фарами, а поскольку в наших фургонах было совершенно темно, ночь бы нас защитила.

Эти федаины, должно быть, были отрядом охотников, посланным на наши поиски. Было ясно, что мы никак не сможем от них убежать. Полноприводная «Тойота» быстрее, чем «Лендровер», к тому же при всем весе, который мы несли, мы должны были быть намного тяжелее их автомобилей. Мы частично слезли с Пинки с заглушенными двигателями, что вряд ли подходило для побега. К тому же мы были окружены густой растительностью на западе, так что естественный путь к отступлению был для нас закрыт.