Двое парней из спецназа вызвались попробовать выстрелить из LAW-80. Я решил, что это настоящий спорт. Мне казалось, что мы постоянно издевались над гостеприимством американцев: сначала мы стащили кучу их походных раскладушек; затем мы выпустили целый поддон их ракет и боеприпасов; и теперь мы собирались выставить их полными идиотами с LAW-80.
Стив указал на пару разбитых грузовиков, лежащих в конце полигона. Первый парень занял свою огневую позицию, прицелился и выпустил в мишень пристрелочный патрон. Это было попадание в цель. Он переключил магазин на основной заряд и снова прицелился. Он должен был знать, что все мы — как Следопыты, так и спецназовцы — умирали от желания, чтобы он промахнулся, чтобы мы могли устроить ему самую большую взбучку в истории. Он нажал на спусковой крючок, из задней части пусковой установки вырвалась мощная струя пламени, и мгновение спустя грузовик был охвачен мощным взрывом.
Он попал в цель с первого раза, прослушав всего пятиминутную лекцию в стиле «Монти Пайтон» от Стива и меня. И сразу выстрелил. Его приятель последовал за ним и повторил представление. Два выстрела из LAW-80: два попадания. У этих парней за плечами были годы военной службы, и этот накопленный опыт придал им уверенности и умения стрелять даже из нашего самого эксцентричного оружия. Вся заслуга в этом принадлежит им.
LAW-80 был тяжелым оружием огневой мощи, но мы бы предпочли РПГ советской разработки (реактивный противотанковый гранатомет). Учитывая, что средняя скорость танка по пересеченной местности составляет около 30 км/ч, ключевыми качествами, которые требовались от портативного оружия для уничтожения танков, были малый вес, а также скорость и простота в эксплуатации. РПГ обладал этими качествами в полной мере.
В отличие от этого, LAW-80 был малоподвижным оружием, но это было все, что у нас было, и мы никогда бы не отказались от возможности применить такую огневую мощь в полевых условиях. По крайней мере, несколько LAW могло бы выиграть нам время для выхода из боя, если бы мы столкнулись с серьезным количеством брони противника. Но чего бы мы только не отдали, чтобы иметь возможность взять с собой на войну несколько американских «Джавелинов».
Вместе с ребятами из спецназа на полигонах Кэмп-Тристар мы израсходовали ракет, управляемых ракет и гранат на сумму более миллиона долларов. У нас не было никаких сомнений в том, что сейчас мы отправляемся на войну. Если бы это было не так, нам бы никогда не позволили так весело проводить время за счет британских и американских налогоплательщиков.
Прежде чем отправиться обратно в свой лагерь в пустыне, американцы предложили нам обменять часть продуктов из наших пайков на их. Мы ухватились за этот шанс. Нам удалось обменять большую партию запеченных пудингов с патокой в обмен на несколько десятков бутылочек соуса табаско. Никто из операторов-янки понятия не имел, что такое пудинг с патокой, поэтому нам удалось убедить их, что это идеальное блюдо для жаркой погоды.
Весь день, каждый день в небе над Кэмп-Тристаром с воем проносились американские самолеты. Бесконечная серия беспилотных летательных аппаратов «Предэйтор» жужжала над головой, выполняя разведывательные миссии в южном Ираке. Недавно мы получили известие о том, что иракскими ракетами класса «земля-воздух» были сбиты два «Предэйтора», что стало первым конкретным признаком надвигающейся войны. За этим последовала первая волна пусков ракет «СКАД». Однажды рано утром мы услышали этот оглушительный стремительный рев, похожий на приливную волну, проходящую над нашими головами. Когда серия «Скадов» пронеслась по небу, мы увидели, как американские реактивные самолеты с ревом пронеслись над головой в попытке найти пусковые установки и поразить их. Здесь, в кувейтской пустыне, находились десятки американских и британских баз, так что один удачный выстрел иракского «СКАД» мог вызвать кровавую бойню.
Когда Трикки не слушал Пинк, он настраивал свое радио на Всемирную службу Би-Би-Си. Это был отличный источник информации в том странном пузыре, в котором мы жили. Би-Би-Си сообщила, что ООН все еще пыталась заставить Саддама выполнить ее резолюции в попытке предотвратить войну, но мы знали, что Саддам не собирался этого делать, и что мы собираемся вмешаться. Мы услышали новость о том, что иракский командир по прозвищу «Химический Али» перебрался в Басру. Химический Али был ответственен за отравление иракских курдов газом примерно во время Первой войны в Персидском заливе, и он был архитектором иракской программы ведения химической войны. По прибытии в Басру он оказался примерно в 50 километрах от нас, то есть в пределах досягаемости «СКАДА».
Мы начали отрабатывать наши учения РХБЗ по ведению ядерной, биологической и химической войны, надев костюмы РХБЗ, перчатки и респираторы, как только в Кэмп-Тристар звучал сигнал тревоги. Но довольно быстро стало ясно, что невозможно носить весь комплект РХБЗ и должным образом работать в качестве Следопыта. Мы ни за что не смогли бы разведать вражеские позиции и оставаться скрытными и функциональными, будучи одетыми в полное снаряжение РХБЗ. Нам оставалось только надеяться, что имя плохого парня из мультфильма, «Химический Али», отражает характер этого человека, и когда дойдет до этого, он не станет распылять на нас иприт или зарин.
Когда барабаны войны набрали обороты, мне было поручено разработать наши ПЧС (процедуры чрезвычайных ситуаций) на случай, если нас скомпрометируют в Ираке. Я выбрал Джейсона, чтобы он помог мне в этом, в попытке возложить на него часть ответственности, которой он так жаждал, и попытаться укрепить связь между нами. Мы отправились навестить военнослужащих армейской авиации, которым было поручено летать на вертолетах «Рысь» и «Газель» на задачах ПСО (поисково-спасательные операции) для 16-й десантно-штурмовой бригады.
«Рысь» — британский вертолет производства «Вестланд Геликоптерс». Он маневренен и быстр — «Рысь» побил рекорд скорости вертолета еще в 1986 году, пролетев со скоростью 249,1 мили в час. Им управляют пилот и второй пилот-штурман, и он может перевозить девять полностью экипированных военнослужащих. Это делало его более чем достаточно большим, чтобы вместить патруль Следопытов. Но пилоты ААК были довольно прямолинейны в отношении возможностей «Рыси» здесь, в пустыне. В палящий дневной зной его двигатели угрожали перегреться, что в основном означало, что он не мог летать, кроме как ночью.
В дополнение к «Рыси» у них на театре военных действий было несколько «Газелей». Разработанный французской компанией «Аэроспасьяль» и выпускающийся «Вестланд» в Великобритании по лицензии, этот легкий вертолет разрабатывался главным образом как противотанковый боевой вертолет. К сожалению, он способен перевозить только пять человек, включая экипаж, так что для спасения одного патруля Следопытов потребовались бы по меньшей мере две «Газели». Ребятам из ААК приходилось каннибализировать те немногие «Газели», которые были у них на театре военных действий, чтобы поддерживать в рабочем состоянии какой-то минимум, и не было никаких гарантий относительно того, сколько их будет в воздухе, если и когда нам может понадобиться помощь.
Короче говоря, у армейского авиационного корпуса не было запасных частей или цепочки снабжения, чтобы надежно удерживать нужные машины в воздухе. Они обещали сделать все возможное, чтобы вызволить нас, если нам действительно придется пуститься в бега в Ираке, но никаких гарантий не было. Было крайне неприятно находиться в так называемой «десантно-штурмовой» бригаде, у которой не было самого минимума воздушных средств, особенно когда те несколько вертолетов, которые у нас были, были чертовски ненадежными.
У нас и близко не было возможностей для воздушного штурма, которыми располагали американские военные во время войны во Вьетнаме, а это было более тридцати лет назад. Но на театре военных действий всегда хочется большего и лучшего снаряжения, и всегда наступает момент, когда ты просто должен проявить себя. Отбор и обучение, которые мы проводили в Следопытах, были направлены исключительно на уверенность в себе: речь шла о том, чтобы полагаться на себя и свою маленькую команду, которые вытащат тебя из дерьма, несмотря ни на что.
