–Вот. Давай помогу, – приятельница протянула парик, который был возрастной, как и мой наряд. Помогла мне его надеть и тщательно поправила. Очки дополнили образ.

Да меня родная мама не узнает!

– Ну как я тебе? – прихихикнула и крутанулась перед зеркалом.

– Бесподобна! – с улыбкой ответила мне гример.

– Я пришлю оплату на карту, – отправила воздушный поцелуй и, сложив свои вещи, отправилась на выход.

– Кира, не надо, я сама каждый раз кайфую, – раздается мне в спину, а я оборачиваюсь и грожу приятельнице пальцем.

– Каждый труд должен быть оплачен, – я разворачиваюсь и походкой от бедра  ухожу из гримерки.

Возвращаюсь к машине, а около нее кружат два Гаишника. Я что, припарковалась не правильно или под знаком? Озадаченно смотрю на них, а они на меня. И че делать будем, товарищи?

–Лейтенант Синичкин, это ваша машина? – приложившись рукой к головному убору, обратился ко мне сотрудник правопорядка.

– Да, а в чем дело? – я брелоком открываю машину и забрасываю сумку с  вещами на заднее сиденье.

– Водительское удостоверение, страховку и документы на машину, – так же сдержанно обращается второй мужчина.

Удивлена. Чем моя скромная машина и я  могли заинтересовать гаишников? Прохожу мимо них и лезу в подлокотник, там доки на машину и страховка. Протягиваю их сотруднику, а сама сажусь на водительское место. И тут я вспоминаю, что водительское лежит в сумке, которая лежит в сумке. Ну, в смысле, в той сумке, что у меня с настоящей одеждой. Начинаю рыться, но всем всегда известно, что быстро что-то найти в женской сумочке, тем более в спешке – невозможно.

– Водительское удостоверение, пожалуйста, – напомнил мне первый сотрудник, фамилию которого я не запомнила, как, впрочем, и второго.

– Да-да. Я как раз его ищу, – Нахожу портмоне и протягиваю его в руки мужчины. Он не берет, а как-то странно смотрит на мои руки. Вот что мы не учли с гримером: что у меня руки с молодой ухоженной кожей и ногтями. Блин, вот как я так лоханулась? Ладно, не буду никому их демонстрировать, в конце концов, братья Браун в таком виде меня не заметят, так что до рук и дело не дойдет.

– Извлеките из портмоне водительское удостоверение и передайте его мне, – как робот механически повторяет гаец. Да чтоб ему пусто было! Я с такими задушевными беседами опоздаю на выставку, а я  ведь хотела раньше парней приехать, чтобы осмотреться и найти пути отхода на всякий случай. Раздраженно открываю бумажник и извлекаю пластиковую карточку. Чуть ли не насильно сую ее в руки сотрудника. Он мешкает, и я смотрю на "права".  А там во всей красе и в форме запечатлена Белова Кира Олеговна, а не то, что двое мужчин видят перед собой.

А вот это уже посерьезнее диссонанса с ухоженностью  рук будет. Как я им объясню, что девушка двадцати семи лет выглядит как тетка сорока?

Сотрудник озадаченно смотрит на фотографию на "правах". Потом снова на меня, потом снова на фотографию.

– Это чужое водительское, – авторитетно делает вывод второй гаишник, заглядывая к первому через плечо.

– Это мое водительское, – не, ну а че? Ну вот правда! Что я могу еще сказать? Не объяснять же  им эпопею с переодевание и т.д. Они же меня точно за душевно больную  примут.

– Пройдемте, – сухо чеканит первый и даже пытается взять меня за предплечья, будто я сопротивляться сейчас буду.

– Хорошо, идемте, – я соглашаюсь, и мужчина убирает руку с моей руки. Ну и хорошо, а то терпеть не могу, когда меня трогают, тем более вот так.

Закрываю машину и прохожу к служебному авто. Оно, оказывается, было припарковано тут недалеко, через одну машину.

Меня усаживают на заднее сиденье, один из них садится ко мне и сразу же блокирует дверь с моей стороны. Я аж глаза закатила, тоже  мне, преступницу нашли.

Парни молча начинают извлекать портативный алкотестер, планшет и мобильный сканер отпечатков пальцев.

– А что, собственно, происходит? Я, конечно, подышу в трубочку, мне не сложно. Но я вообще-то не осуществляла движение на машине. Может, я планировала в нее вещи положить и пешком пройтись? – посмотрела на часы на передней панели. Я уже опаздывала.

– Вы отказываетесь от продувки? – снова механически спрашивает мужчина. – Вот сюда посмотрите, – и сотрудник тычет на видеорегистратор, закрепленный на зеркале заднего вида. – И повторите громко, что отказываетесь от продувки.

– Я ни от чего не отказываюсь, я прошу пояснить: в чем дело? – я возмущена, но понимаю, что подышать в трубочку придется.

Первый сотрудник распечатывать трубку, показывает, что упаковка не была нарушена, и вставляет ее в аппарат. Второй сотрудник еле слышно, практически одними губами произносит.

– Заявление поступило, мы проводим проверку, – я кошусь на него и хочу уточнить, что за заявление, но меня отвлекает первый.

– Вот здесь губами обхватываем и с силой дуем. До звукового сигнала. Лучше дуть спокойно, – подсказывает первый, и я четко выполняю его указания. Мне неоднократно доводилось проходить такую проверку, особенно если заступала на суточное дежурство в составе следственно-оперативной группы, а накануне был грандиозный праздник. Это была некая мера устрашения еще и потому, что аппараты были старенькие и имелась небольшая погрешность, о которой знали все сотрудники. Но  проверяющие всегда утверждали, что с калибровкой все нормально. Потому никто накануне дежурства, не смотря на масштаб праздника, не употреблял, даже квас или кефир не пили. От греха подальше. Я выполнила указания, спустя мгновение выкатился длинный чек на манер кассового, и мне показали, что показатели по нулям.

– Я могу идти? – даже на загримированном лице можно было с уверенностью рассмотреть ликование.

– Еще нет, – сухо оборвал мою радость первый сотрудник. Он достал планшет и начал вбивать данные моих документов. Тщательно просмотрел, чтобы страховка, свидетельство о регистрации транспортного средства и водительское  соответствовали имеющимся у них на руках документам.

По озадаченному лицу вижу, что сотрудник удивлен. Он не ожидал, что все в порядке, то есть меня заведомо в чем-то подозревали. Очень интересно.

– Последняя проверка, – второй гаишник протягивает мне сканер и просит приложить два больших пальца к экрану.

Я выполняю, но всем своим видом показываю, что возмущена таким отношением к своей персоне.

Когда данные передалось на планшет и на весь экран высветилась моя фотка в возрасте двадцати одного года, мужчины ошарашено переглянулись.

– Вы сотрудник? – растерянно спрашивает второй, а я думаю: соврать или нет, и в конце решаю, что лучше сказать правду, а то еще потащат в отдел, предположив, что у них аппаратура барахлит.

– Уволилась чуть меньше года назад, – я протягиваю руку за своими документами.

– Вот это вас  жизнь потрепала, – еле слышно бурчит себе под нос первый.

– Вы это…. фотку бы на правах заменили бы, а то такие проверки будут каждый день, – советует мне сердобольные сотрудник, а я одариваю его кривой улыбкой и убийственным взглядом.

“Себе пусть заменит” – ворчу  под нос, пока забираюсь в свою машину, завожу ее и аккуратно выруливаю с парковки. Смотрю на время, если я буду ехать быстро, но аккуратно, то успею к началу. Ладно, надо поторопиться, а еще выяснить, кто натравил на меня патруль и с какой целью. Но об этом я спрошу у Бориса, после "выхода в свет", так сказать.

  Итак, на выставку я попала вовремя, но, естественно, осмотреться заранее не получилось. Значит, надо постараться не влипнуть, чтоб не спасаться бегством.

Выставка должна была начаться с приветственного слова владельца галереи. Он долго и пространно рассуждал об искусстве и том месте, что оно занимает в современном обществе. В общем, ни о чем. Лил воду и мило улыбался, и у меня сложилось впечатление, что он просто тянул резину. Представил молодое дарование, картины которого мы могли сегодня лицезреть на стенах, и дал ему слово. Тот тоже усиленно рассуждал об искусстве и что это такое в принципе. Я бегло осмотрела зал, гостей было не много. Но даже не смотря на мой образ, я все равно не сильно вписывалась. Прогадал я с образом, это уж точно. Я здесь среди красоток не то что сливалась с интерьером, я очень контрастно выделялась.  Здесь были утонченные дамы, чуть ли не в вечерних нарядах, хоть на улице и день белый, и мужчины при параде, а тут я. Я-то думала: это какое-то общедоступное культурно-массовое мероприятие, а не собрание местного городского бомонда и художественной элиты. Вот только братьев Браун я не наблюдала.