– Да, – буркнула в трубку, приняв вызов.

– Слышу, ты верна своим привычкам. Спишь до последнего, а у некоторых уже рабочий день в самом разгаре, – пожурил меня мужчина, а я посмотрела на часы на стене. Восемь тридцать – не так уж и поздно.

– Ты только ради этого позвонил? – я готова его укусить через телефон, настолько сильно раздражена.

– Нет, душа моя, я всего лишь выполнил твое вчерашнее поручение, – слышно самодовольство в голосе Бориса.

– Уже? – я удивленно села на кровати. Снова посмотрела на часы. Может, уже восемь тридцать вечера и я действительно  все на свете проспала?

– Да, я же все-таки оперативный работник, – сделав ударение на слове «оперативный», мужчина хохотнул. Весь его тон и манера говорить свидетельствовали о том, что бывший коллега очень доволен собой и ему есть что мне рассказать.

– И что ты узнал? Не томи, – поторапливаю приятеля. Он снова довольно хохотнул и слышно, что начал листать свои записи.

– Александр и Павел Браун. Имеют в собственности лесопилку, мебельный цех и три склада в промзоне. Славятся любвеобильностью и они оборотни, – протокольным тоном начал приятель.– Но о том, что они оборотни, я думаю, ты в курсе. Проблем с законом не имеют, – я вспылила и перебила приятеля.

– Я это и в интернете вчера прочитала. Ты мне расскажи то, чего я не знаю, – налетела я на Бориса.

– А не знаешь ты, что за них взялся Володя Лесник, – бывший коллега сделал многозначительную паузу. Как бывший опер, я прекрасно знала, кто такой Володя Лесник и что с ним лучше не связываться. Официально с законом проблем не имеет, а неофициально бандюга редкой жестокости.

– И что он от них хочет? Отжать бизнес? – я вот знала, что не нужно брать этот заказ. Но нет же, не доверилась своей интуиции и теперь, по ходу, влипла.

– Не поверишь. Он хочет женить их на своих дочерях, – Боря  не смог сдержать хохот. – Кира, у тебя появились конкурентки, – смог выдавить из себя мужчина, перебарывая смех.

– Ты сейчас серьезно? – я опешила от таких новостей. А потом мозг начал анализировать информацию, которой я располагала. И те выводы, что мне пришли в голову, меня не обрадовали. Я не то что влипла, я встряла по самую жо… Сильно, в общем.

– Я что, похож на шутника? – деланно обиженно ответил мужчина.

– Не похож, – ответила я растерянно.

– Ты понимаешь  масштаб  проблемы, в которую можешь вляпаться? – голос Бориса изменился, сейчас я слышала обеспокоенность и не прикрытую заботу обо мне. – Ты можешь отказаться от заказа?

– Нет, – я даже покачала отрицательно головой, хоть мужчина и не видел меня сейчас. – Я взяла аванс. Да и при чем здесь аванс? Его-то как раз я могу вернуть, а вот репутацию подорву окончательно. У нас и так после ухода отца с заказами не густо, никто не хочет иметь дело с «недооборотнем» еще и девчонкой, – честно призналась я в том, что у агентства имеются проблемы.

– Смотри, конечно, сама. Но это дело пахнет керосином, и как бы тебе не нарваться на Лесника, – предупредил меня бывший коллега. – Если что, ты можешь на меня рассчитывать, – предложил помощь мужчина.

– У меня еще будет просьба, – в голове усиленно работали шестеренки. – Раздобудь информацию на этих невест. Все, что сможешь, только осторожно. И на мадам Браун, мать братьев, – я озвучила просьбу и сразу же пожалела. Не надо было Борю во все это вмешивать.

– У тебя тоже возникли определенного рода подозрения? – чувствую,  Боря взял след, и теперь, даже если я попрошу не лезть в этот замес, он сделает по-своему.

– Да, и потому, прошу тебя, будь осторожен. Никто не должен знать ничего об это деле, – снова попросила мужчину об осторожности. Если Лесник подумает, что под него копают менты,  могут быть большие проблемы, а нам этого не нужно.

– Кира, душа моя, все будет нормуль, не переживай. Ты ж меня знаешь, – попытался успокоить меня Боря, но только еще сильнее обеспокоил. Вот именно потому, что я хорошо знала, что значит эта его залихватская фразочка.

– Ладно, пошла я кофе пить. Звони, если что, – я попрощалась с парнем и, дождавшись, когда он пожелает мне хорошего дня, сбросила вызов.

Разговор окончен, а осадочек от разговора остался. Вот как так получается, что я нахожу проблемы и неприятности даже там, где они в принципе проектом не предусматриваются?

Встала и потянулась. Да, умеет Борис взбодрить, конечно. Сна ни в одном глазу. Ладно, что уж теперь-то надо приводить себя в порядок и ехать к гримеру превращаться в даму средних лет с отпечатком усталости на лице.

Отца решила во все эти проблемы не посвящать, ему волноваться вредно, а я сама справлюсь.

Пришла на кухню, где Надежда Петровна готовила завтрак. Выпила свой кофе с корицей и, чмокнув появившегося в дверях отца  в щеку, побежала по делам.

Захватила с собой одежду для образа. Решила переодеться под уставшую от жизни сорокалетнюю женщину: неприметную, серую во всех отношениях. Такой образ не заинтересует не то что волков, он и обычных мужчин-то интересовать не будет.

Выставка в два часа, так что времени вагон. Созвонившись с женщиной-гримером, получила добро. В чем,  впрочем, я  и была уверена.   Подъехала к телестудии. Прошла знакомым путем, я уже неоднократно здесь бывала. Первый раз  еще будучи опером, и цель визита была, мягко говоря, неприятной. После того случая я еще пару раз бывала, давала рекламу агентства и просила о помощи для выполнения задания. Порой надо подобраться к объекту наблюдения близко, как сейчас, и остаться незамеченной.

– Привет, а вот и я, – ввалилась в гримерку, а приятельница радостно всплеснула руками.

– Привет, ну ты и быстрая! – действительно, мы разговаривали буквально десять минут назад. Я спохватилась позвонить женщине, когда уже подъезжала к зданию, и это я еще на светофоре постояла и в машине посидела, подождала.

– Да, я здесь неподалеку уже была, – пришлось признаться и сделать покаянный вид.

– У меня как раз сейчас есть время, садись, – гример профессиональным жестом развернула ко мне крутящийся стул.

– Сегодня мы должны стать серой мышью, чтобы меня никто не запомнил, не смог дать описание, и я могла прошмыгнуть куда угодно, – дала обтекаемое указание и приготовилась расслабиться в опытных руках девушки.

– Значит, мышь серая. А сколько этой мыши лет? – приятельница постукивала рукояткой кисточки по подбородку  и задумчиво смотрела на мое отражение. – Ну ты и задачку мне задаешь.

– Лет сорок, может больше, – я усмехнулась и увидела азартный блеск в глазах гримера. Все, она поймала идею, и сейчас начнется настоящее волшебство.

– Закрывай глаза, – велит приятельница, и я послушно выполняю. У нас такой уговор: я не подсматриваю за ней, она меня поражает результатом.

Преображение, вернее «одурнение» и «состаривание» продлилось почти час. Признаться, я устала и попа знатно оквадратилась. Но мне разрешали вставать и даже делать небольшую разминку.

Через час с небольшим мне разрешили открыть глаза и посмотреть на себя. Я была поражена, сражена и удивлена. На меня реально смотрела сорокалетняя тетка с синяками под глазами,  посеревшей без должного ухода, уставшей кожей, кустистыми бровями, по которым плачет пинцет, и блеклыми губами. Вот только яркие живые глаза создавали диссонанс в образе, ну и, конечно же, прическа.

– Парик у меня есть, а вот с линзами проблема, но есть у меня очки. Они немного затемненные, так что искорок в твоем взгляде никто не рассмотрит, – сразу же придумала, как решить проблему, приятельница.

– Давай я переоденусь, и мы посмотрим оконченный образ? – предложила я. Облажаться мне никак нельзя.

Пока женщина искала очки, о которых говорила, я быстро переоделась. Серая юбка за колено, которая не дает рассмотреть ноги и вообще скрадывает силуэт. Блузка застиранно-белого цвета, поверх которой я надела удлиненную кофту, растянутые туфли без каблука. Закинула на плечо сумку, которая давно должна уйти на пенсию, и придирчиво осмотрела себя в зеркало. Хороша, ничего не скажешь. Юбка и кофта серые, блузка тоже не выделяется на этом фоне, я действительно получилась серой и никакой.