Он повел плечами, и что-то шевельнулось под его кожей. Или, возможно, это было другое существо, которое боролось за то, чтобы выбраться.

— Не думаю, что шутки сейчас помогают, Луна.

Она вздохнула и подошла к нему сзади, так близко, что могла коснуться его спины, если бы захотела.

— Я знаю. Я просто не понимаю, что сейчас происходит. Ты так расстроен, а я не… Я не думала, что…

Он прервал ее лепетание.

— Хороший человек сказал бы тебе бежать. Хороший мужчина объяснил бы тебе, что есть нечто большее, чем просто то, что я хочу тебя прямо сейчас, и что я знаю, что не могу получить тебя. Не тогда, когда я такой, а ты такая, какая ты есть.

Он хотел ее? Что он имел в виду под этим? Хотел ли он повернуться и поцеловать ее? Потому что она отдала бы все, чтобы он это сделал. Он должен был знать, что она чувствует то же самое. Луна хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Поцеловал ее. Она хотела попробовать существо, которое было действительно диким.

Ничего из этого нельзя было сказать. Слова не сорвались с ее языка, потому что она не Мэв. Она не была настолько уверена, что знала, что делать с мужчиной, который дрожал перед ней от желания.

Вместо этого все, что она могла сделать, это протянуть руку и положить ладонь на его дрожащую спину.

— Ты хороший человек, Лютер.

— Нет, — он повернулся так быстро, что она не заметила его движения. Сильные руки схватили ее за талию, прижимая к его покрытой потом груди. — Я волк.

Его губы обрушились на ее, и она забыла, как дышать.

Лютер целовался, как голодающий. Как умирающий. Словно он ждал момента, когда сможет, наконец, поцеловать ее, и не имело значения, означало ли это, что через несколько мгновений он потеряет голову. Его жизнь зависела от ее губ на его губах, от ее дыхания в его легких.

Низкое рычание зазвучало под ее руками, которые каким-то образом были прижаты к его сердцу. Звук прогрохотал сквозь ее ладони и докатился до ног, словно ее ударила молния.

Он сжал ладони на ее талии, кончики его пальцев внезапно вонзились в ткань острыми точками. Когти? О, кого это волновало?

Луна обвила его шею руками и сильнее прижала к себе. Она не могла стоять на носочках, как девушки из сказок, но это означало, что каждый дюйм ее тела прижимался к каждому дюйму его тела, а он был таким теплым, жарче, чем дровяная печь посреди зимы.

Ответный голод прокатился по ее телу с каждым прикосновением его губ, каждым изменением угла, каждым медленным скольжением его языка. Ее кровь кипела в жилах, пока она не стала уверена, что от ее тела поднимался пар от потребности в нем.

Слишком быстро он оторвался от ее рта. Вдохнув, а затем зарычав, он посмотрел на нее с шоком в глазах.

— Я не должен был этого делать.

— Я ни секунды об этом не жалею, — ответила она. — Я хотела сделать это с тех пор, как впервые увидела тебя.

— Ты была на крыше. На холоде.

— Мне не было так уж холодно, — Луна рассмеялась и опустила голову, чтобы он не видел, как ярко пылают ее щеки. — Я не думала, что это когда-нибудь произойдет между нами. Я никогда бы не подумала…

Она не смогла закончить фразу. Но она думала о словах.

Луна не думала, что когда-нибудь найдет мужчину, который сочтет ее достаточно красивой для постели. Не говоря уже о том, кто захочет сказать людям, что она его жена. И если бы этот мужчина соблаговолил попросить ее стать его любовницей, она бы согласилась без вопросов.

Она никогда не думала о семье или муже. Все, что заботило Луну, это мужчина в ее жизни, который считал ее красивой. Обнаружить это хотя бы на несколько недель было и благословением, и проклятием.

Низкий, хриплый звук сорвался с его губ. Он отпустил ее талию, чтобы прижать ладонь к ее щеке. И это были когти, поняла она. Длинные острые кончики, которые нежно вырезали жгучую линию чуть ниже ее глаза к ее челюсти.

— Луна, моя луна. Я думал, что ты похожа на любую другую женщину, когда мы впервые встретились. Потом я понял, что ты был самым раздражающим и сбивающим с толку человеком, которого я когда-либо встречал. Но теперь я знаю, что ты больше волк, чем я.

Слова должны были напугать ее, но не испугали. Она усмехнулась в его объятиях.

— Думаешь, я волчица?

— Волки и женщины больше похожи, чем ты думаешь. На обоих охотятся всю жизнь, кто-то их захватывает, но никто никогда не приручает их жесткой рукой. Если человеку повезет, волк может выбрать его в качестве компаньона, но никогда в качестве своего хозяина, — коготь вонзился ей в подбородок, заставив ее наклонить голову и принять поцелуй, который он нежно прижал к ее губам. — Я вижу дикую природу в твоих глазах так же, как вижу ее в небе в полночь. Ты создана из магии и лунного света, Луна. Это мне повезло, что я когда-либо встретил тебя. Целой жизни купания в твоих серебряных лучах никогда не будет достаточно.

О, как эти слова омыли старые раны от того, что ее много лет называли амазонкой. Слишком большой, чтобы ее любил любой мужчина.

Возможно, она ждала подходящего мужчину, который справится с ее магией.

Она уткнулась в небольшую впадину у основания его шеи, наклонив голову, чтобы прижаться щекой к его плечу. Они были одного роста, но он все равно иногда заставлял ее чувствовать себя маленькой.

— Возможно, во мне живет волк, — пробормотала она ему в кожу.

— Хочешь узнать?

ГЛАВА 22

Лютер знал, что для него лучше отпустить ее. Она должна вернуться к своей жизни и оставить его во тьме его запятнанного будущего. Скорее всего, он оказался бы где-нибудь в тюрьме, если бы тот, кто будет охотиться на оборотня, не убьет его первым. Ему повезет, если он сохранит голову на плечах.

Но когда солнце падало на ее волосы, превращая всю ее голову в лесной пожар, она сжигала все его защитные средства. Он не мог быть хорошим человеком. Не сейчас.

Поэтому он сделал то, что сделал бы любой хороший волк, впервые увидев свою половинку. Он подхватил ее на руки и понес в лес. Известно, что лес Перекрёстка Мертвеца был опасным местом. Все жители деревни предупреждали прибывших, чтобы они не уходили в тени и темноту. Но лес был его домом с тех пор, как он был маленьким мальчиком.

Никто не мог убедить его в обратном. Даже его отец, который предупреждал его об искушениях, таящихся в пятнистом свете.

Луна откинула голову на его руки и рассмеялась.

— Никто никогда не носил меня так раньше. Надеюсь, ты это знаешь.

— Ты не такая уж и тяжелая, — это была ложь. Она была тяжелой. Конечно. Это была высокая женщина с мышцами, наработанными за всю жизнь тяжелым трудом.

Лютер гордился тем, что никто не делал этого для нее раньше. Он был самым сильным мужчиной, которого она встречала, и это было одновременно и благословением, и проклятием. Волк в нем хотел выследить любого мужчину, который когда-либо заставлял ее чувствовать к ним слишком много. Человек в нем хотел целовать ее, пока она не забыла, что когда-либо были другие мужчины.

Он предположил, что они оба придерживаются одного и того же мнения. Она была их. Его. Волка. Запутанный клубок надежды, желания и собственности.

— Куда ты меня несешь? — спросила она, и ее голос был легким от счастья, ее смех пролился дождем на его голову.

И, черт возьми, он не мог говорить. Он не знал, как сказать ей, куда они направляются, потому что волк уже завладел его телом. Существо хотело, чтобы она была удивлена, предположил он. Ей понравится то место. Они оба знали это глубоко в глубине своих сердец.

Он был прав. В тот момент, когда они ступили на скрытую поляну, поросшую мхом, она ахнула и попыталась вырваться из его рук. Он отпустил ее и наблюдал, как она исследует место, который помогло ему пережить много трудных времен в детстве.

Луна ступила на густую подстилку изо мха и сорвала с ног обувь. Трава доходила ей до щиколоток, и он знал, что здесь не будет ни холода, ни сырости. В это время дня место всегда целовало солнце, теплое и гостеприимное. Деревья давно упали, теперь покрытые изумрудным густым мхом, который создал что-то похожее на стулья. И солнечный свет пронзал ветви деревьев над их головами. Пятнистый свет запутался в ее волосах, пока они не стали похожи на ограненный рубин.