Annotation
Издательская аннотация отсутствует.
____
Вашему вниманию предлагается роман Б. Келлермана ПЕСНЬ ДРУЖБЫ.
Роман был опубликован в 1935 году. Он создавался в период, когда гитлеровцы, все более активно пуская в оборот легенду о том, что немецкому народу якобы не хватает «жизненного пространства», готовили таким образом население к захватническим войнам. Против этой легенды и направил свое произведение писатель-демократ, стремившийся делать все возможное, чтобы уберечь немецкий народ от пагубного влияния демагогической пропаганды.
БЕРНГАРД КЕЛЛЕРМАН
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
INFO
notes
1
БЕРНГАРД КЕЛЛЕРМАН
ПЕСНЬ ДРУЖБЫ
*
BERNHARD KELLERMANN
LIED DER FREUNDSCHAFT
1935
Перевод с немецкого
Е. А. МАГАТ
Редакция перевода
Ю. H. АФОНЬКИНА
Вступительная статья
Г. Ю. БЕРГЕЛЬСОНА
Художник
Д. Б. БОРОВСКИЙ
М., Л., Государственное издательство
художественной литературы, 1960
БЕРНГАРД КЕЛЛЕРМАН
И ЕГО РОМАН «ПЕСНЬ ДРУЖБЫ»
Через три с лишним месяца после прихода гитлеровцев к власти, 10 мая 1933 года, в самом сердце германской столицы, на Оперн-плац, неподалеку от здания Берлинского университета, в стенах которого некогда воспитывались и работали многие выдающиеся деятели немецкой и мировой культуры, был совершен акт, знаменовавший возрождение средневекового варварства: под улюлюканье эсэсовских молодчиков и студентов-нацистов были брошены в огонь книги немецких и зарубежных писателей, которыми по праву гордилось человечество и которые оказались неугодными фашистским правителям. В стране воцарился цензурный террор. Было составлено несколько черных списков запрещенной литературы.
Но гитлеровское правительство не ограничилось методами «культурного террора»: многие писатели, являвшиеся активными антифашистами, были подвергнуты физической расправе. А те, кому удалось избежать этой участи, оказались вынужденными покинуть родную страну. Эмиграцию и лишение германского подданства они предпочли подчинению директивам министерства пропаганды «третьей империи». «Мрачная перспектива созерцания всех этих бесчинств стала просто невыносимой — отвращение к тому, что совершалось на наших глазах, заставляло забывать даже страх перед собственными невзгодами», — вспоминал об этом впоследствии в своей книге «Обзор века» Генрих Манн. По далеко не полным данным Союза охраны прав немецких писателей-эмигрантов число покинувших Германию писателей достигло внушительной цифры в двести пятьдесят человек. Для большинства из них боевым девизом стали слова поэта Эриха Мюзама, повешенного в концентрационном лагере Ораниенбург в июле 1934 года, которые он произнес в своем последнем публичном выступлении за неделю до ареста: «Мы будем продолжать борьбу против фашизма где бы то ни было: в эмиграции или в тюрьме».
Бернгард Келлерман не эмигрировал из фашистской Германии, но произведения его, созданные еще во времена вильгельмовской империи и Веймарской республики, не оставляют и тени сомнения в том, насколько чужды были этому писателю человеконенавистнические идеи нацизма. Сложен и извилист был его путь от неоромантической повести «Йестер и Ли» («Yester und Li», 1904) к острому социально-критическому роману «Город Анатоль» («Stadt Anatol», 1932), почти каждое новое произведение ни по содержанию, ни по форме не было похоже на предыдущее, но все его творчество было озарено гуманистическими идеалами, мечтой о социальной справедливости и мире на земле, верой в силу человеческого разума и человеческих рук. Недаром одной из жертв аутодафе, о котором говорилось выше, явился роман Келлермана «Девятое ноября» («Der 9. November», 1920), а имя его автора было вычеркнуто из списков Академии искусств, членом которой он являлся с 1926 года.
В годы фашизма Келлерман разделил судьбу немногочисленной группы писателей (Гергарт Гауптман, Рикарда Гух, Клара Фибих, Ганс Фаллада, Эрнст Вихерт, Ганс Лейп и др.), которые хотя и остались в Германии, но не были заражены нацистской идеологией и пытались в это трудное время идти самостоятельными путями. Хотя он и не вступил на путь активной борьбы с фашизмом, однако ни на какие идеологические уступки он не пошел, проявив в этом отношении больше непреклонности и гражданского мужества, чем, например, Гауптман или Фаллада.
Когда мы читаем то немногое, что Келлерману удалось опубликовать за годы фашистской диктатуры, и, в частности, предлагаемый вниманию читателя роман «Песнь дружбы», мы должны помнить, что перед лицом жесточайшего цензурного террора автор не мог высказывать свои мысли так, как ему этого хотелось бы. Но даже учитывая это, нельзя не заметить в его произведениях тех лет, и особенно в романе «Песнь дружбы», скрытой полемики с идеологией фашизма.
* * *
«Песнь дружбы» была опубликована в 1935 году. Роман создавался в период, когда гитлеровцы, все более активно пуская в оборот легенду о том, что немецкому народу якобы не хватает «жизненного пространства», готовили таким образом население к захватническим войнам.
Против этой-то легенды и направил свое произведение писатель-демократ, стремившийся делать все возможное, чтобы уберечь немецкий народ от пагубного влияния демагогической пропаганды.
Известно, что легенда о «жизненном пространстве» возникла задолго до прихода гитлеровцев к власти, и даже задолго до того, как в 1926 году она нашла свое наиболее яркое воплощение в печально знаменитом романе Ганса Гримма «Народ без пространства».
Однако и Келлерман не впервые выступил против нее в 1935 году. Еще в 1923 году в газете «Берлинер тагеблатт» (в номере от 25 декабря) он поместил большую статью под знаменательным заглавием «Восстановление Германии» («Der Wiederaufbau Deutschlands»). Озабоченный судьбами своей страны, переживавшей тяжелые последствия первой мировой войны, писатель указывает в этой статье на использование внутренних экономических ресурсов Германии как на единственное средство ее спасения от хозяйственной разрухи. Эти ресурсы он видит прежде всего в сельском хозяйстве, которое должно быть всячески интенсифицировано. «Германия, ныне представляющая собою хорошо обрабатываемое поле, — пишет он, — должна быть превращена в сад. Да, в сад! Такова должна быть наша цель, и, лишь видя перед собою эту цель, мы сможем разрешить наши огромные задачи. Это требует труда, пота, упорства, знаний, но каждая горсть земли, поднятая лопатой, каждый килограмм азотных удобрений, каждый опыт, поставленный в лаборатории, означают шаг вперед в борьбе с голодом и нуждой, а значит — шаг вперед к возрождению Германии».
