Любопытнейшие разговоры… О Германии Гитлера уже не говорят.

28 сентября 1943 года.

В 6.30 дня за мной зашли С.К. и Пергамент; отправились в Театр КБФ смотреть прогон первого акта.

Есть волнующие куски… В целом решение реалистически простое, но пока без «откровений». Момент первого просмотра — острый, волнующий. Внутреннее борение созданных тобою образов и представлений с новыми, воплощенными театром, порой грубоватыми образами. Подожду прогона второго и третьего актов, — многое станет яснее.

Наступление Красной Армии идет в отличном темпе.

29 сентября 1943 года.

С утра за материалами альбома… Тороплю Тарасенкова и Азарова…

В 6.30 поехал в Дом флота проводить литературный комсомольский вечер. Сделал краткое (на 25 минут) вступительное слово о связи комсомола с флотом. Зал внимательный… Выступили Крон, Тарасенков, Чуковский, Азаров. К концу — в городе выключили свет — читали во тьме. Кто-то заботливо подсвечивал из первого ряда походным фонариком…

Из признаний. «После войны будем мы — армейские девушки — грустить… Знаем — все вернутся к законным женам; все установится по-прежнему. А сейчас нас просят: «Ну, приголубь, скажи ласковое слово… Ведь, может, завтра убьют меня». Смотришь на бойца, жаль его… Часто сама влюбишься, сердце отдашь».

Вечером по радио передали о взятии Кременчуга и Рудни.

30 сентября 1943 года.

Из иностранной информации.

Конгресс США принял большинством (360 голосов против 29) резолюцию о создании соответствующей международной организации, располагающей достаточной властью для установления и сохранения справедливого и длительного мира среди всех наций.

…Немецкая информация скупа: «Непрерывные тяжелые бои и новые крупные атаки русских». — «Планомерный (!) отход германской армии…»

Английское радио: «Никто уже не верит германской версии о плановом отходе. Быстрота и натиск русского наступления объясняются тем, что на их стороне больше сил, больше умения и высокий моральный дух… Русские окружают крупные фашистские соединения, на станциях остаются сотни, а иногда и тысячи немецких вагонов, груженных боеприпасами и военными материалами».

В последних выступлениях Черчилля — при всей их гладкости — крен в сторону США и реакционных элементов. Он оправдывает англо-американскую политику в отношении России (затяжку второго фронта и пр.). Мало того, Черчилль выдвинул план сохранения англо-американского военного союза и практику назначения начальников объединенных штабов и после войны. (Против кого?)

Речь Черчилля вызывает критику левой демократии: «Что же, миром надо править под присмотром англо-американских политических властей?»

Реакционные американские круги, как это видно из статей «New York Times», опасаются «…русских притязаний на стратегические границы, которые США не смогут признать».

Мы не устанавливаем американские границы, — пусть и янки не вмешиваются со своими «обсуждениями» границ СССР… Чужого нам не нужно.

…В американской армии идет чистка: коммунисты и левые переведены из строевых частей в тыловые (подобие концлагерей). В реакционной прессе восторги от Сталинграда сменились оргией выпадов и оскорблений по адресу СССР. Смертельно боятся дальнейших побед Красной Армии! Все усилия реакции — на срыв второго фронта, на косвенную поддержку Гитлера (он для них, в общем, «свой парень»)… Явное стремление предотвратить рост политического и военного могущества СССР. Требования пересмотра договоров «на новой основе» (!)… Есть во всем этом американском ажиотаже стремление «запросить цену», есть во всем этом и прямая связь с начавшейся там внутриполитической предвыборной кампанией.

Но шантажировать СССР ни янки, ни англичане не смогут. Мы свое дело сделаем!..

1 октября 1943 года.

Взят важный узел железных дорог и шоссе — Кричев (на могилевском направлении). Авиация наша бомбит Витебск — Оршу — Могилев. С выходом Красной Армии к этим пунктам у немцев рухнет — частями, а потом и вся — двухпутная рокада, идущая вдоль всего фронта: Жмеринка — Казатин — Житомир — Коростень — Овруч — Калинковичи — Жлобин — Могилев — Орша — Витебск — Невель — Новосокольники — Дно — Красногвардейск. Они должны будут относить рокаду к западу на Львов — Ровно — Сарны-Лунинец — Барановичи — Минск — Вильно — Двинск — Псков. Подсечение этих участков может привести к ликвидации всей северной группировки противника под Ленинградом…

Создан Комитет по делам архитектуры при СНК СССР. Будет внесено больше плановости в реконструкцию городов, в новые застройки. В постановлении отмечается: создать при совнаркомах союзных и автономных республик в Москве, Ленинграде и Киеве (!) управления по делам архитектуры.

Послал письмо А. Фадееву — о ленинградских литературных делах.

2 октября 1943 года.

Из немецких писем и документов.

«…Выспаться бы, вытянуть ноги. Может быть, через два-три года это и удастся (!!). Врачи на все плюют. Каждый должен сражаться, пока не свалится».

(Есть в этом нервная надрывность — насколько наши бойцы проще, крепче, здоровее.)

«Эти снобы по ту сторону Ла-Манша виновны во всем, и поэтому нужно рассчитаться с ними так, чтобы у них навсегда пропала охота быть возмутителями спокойствия».

«Под Харьковом было трудно. Гитлер выступил в Харькове сам. «Если мы сдадим Харьков — мы проиграем войну и потеряем Германию…» — говорил он. Я сам лично присутствовал и слышал речь фюрера». (Пленный Бибер, 6-я танковая дивизия.)

Написал радиоречь к немецким матросам на Балтийском море; написал листовку к финским морякам: «Следуйте примеру итальянцев» (итальянский флот перешел к союзникам, теперь охраняет караваны с продовольствием и топливом для Италии и т. д.).

…Написал сестре покойного Иоганна Зельцера^[133]. Спустя два года после его смерти вышел фильм по его (и А. Штейна) сценарию^[134]. Поздравил ее с хорошими отзывами.

Прочел в последние дни «Хмурое утро». Это торопливее «Сестер», установочно. Есть и прекрасные картины, но есть и скороговорка. В целом это от эпохи — нервно, по-российски широко, но классической силы и мудрости нет. Это еще не все о Революции.

Октябрьские непогоды, сырость… Идет завоз картошки, овощей. Складских помещений не хватает, так как лучшие подвалы заняты бомбоубежищами.

С октября паек во флоте увеличен. Это заметно и по моему пайку: на декаду не три банки консервов, а пять; дают сухой компот; хлеба до 800 граммов, часть белым…

4 октября 1943 года.

…Сильная канонада. Бьет наша артиллерия… Правлю биографии моих таллинских друзей — Кузнецова, Байсултанова, Кудашова. Погибли они все…

Усталость — до костей…

Если в 1942 году весной и летом мы, ленинградские писатели, люди искусства, потянулись друг к другу — ощутили, что мы живы, возрадовались, — то теперь опять стало угрюмее. Ждем не дождемся часа победы Ленинграда. У каждого накопилось что-то очень свое. Идти беседовать, расспрашивать — не хочется: все себя «зажали», и все понимают это. Каждый делает свое дело и больше пока ничего не надо. Анализы, итоги — после, после!

Вернулся в Москву Театр Революции — Бабанова, Штраух, Глизер. Слушаю это радиосообщение, невольно тепло улыбаюсь. Привет, друзья! Я подумал, что, очевидно, скоро зажгутся и плафоны Камерного театра, зашумит толпа у подъезда; вывесят традиционную афишу Камерного театра — белым по черному — «У стен Ленинграда».