В последние дни мы опрокинули финнов на этом участке, многие сдались.

31 марта 1943 года.

Пасмурно…

Вчера при обстреле — ряд жертв. Женщина идет по улице и плачет: «Мужа по дороге в баню убили, я не простилась с ним…» Документы убитого ей в милиции выдали, а где тело — не знают… Ищет, бедняга, по больницам…

Подготовил для радио текст очерка «Морская пехота».

…Илья Эренбург прислал мне свои «Стихи о войне».

Ночью канонада, ветер, дождь…

1 апреля 1943 года.

…Прервано сообщение с Кронштадтом по льду. Если будут сильные ветры — тронется лед. Кромка льда у Сескара — Лавансаари. Ладога готовится к навигации — ледоколы-буксиры пойдут в ближайшие дни.

Был флагманский врач КБФ — доктор Смагин. Осмотрел меня и С. К. — контрольно-профилактически. Говорит, что, в общем, здоровье лучше, чем в ноябре — декабре, хотя есть нервные явления и большая усталость. Вполне естественно.

Из беседы с доктором Смагиным:

«В целом здоровье на флоте крепкое. Нервных психозов и т. п., наблюдавшихся в прошлую мировую войну, ныне нет, несмотря на все трудности осады. Много значит тут внутренняя установка людей… Есть сознание долга, цели. В прошлую мировую войну такая устремленность отсутствовала (доктор сам участник той войны)… По всей стране быстро распространилось лечение инсулином и сульфидином».

В открывшихся комиссионных магазинах — мертвые вещи. Тяжело на них смотреть (в большинстве случаев это вещи погибших в блокаду). Мы ничего не покупаем — неприятно…

2 апреля 1943 года.

…Написал Эренбургу: о его военных стихах и несколько слов о Ленинграде. В госпиталь привезли раненную осколками авиабомбы молодую беременную женщину (на последнем месяце). Тяжелое ранение ног и маленькая ранка в животе… Сделали операцию. Вскоре женщина родила. У новорожденного из крестца был вынут маленький осколочек бомбы. Эпизод — для современного Ленинграда — символический.

3 апреля 1943 года.

Днем воздушные тревоги…

Был в городе. Зима кончена. Солнце, прохладный ветерок, Кировский проспект чист. Вздувшийся, потрескавшийся лед в дельте Невы, местами промоины, журчит вода. Берега бурые — сырая земля, прошлогодние травы… Милиционеры молчаливо созерцают природу. С грохотом промчался немецкий трофейный «фургон». Гляжу на дома, — приближается время, когда все будет вымыто, вычищено, заселено. Жизнь возьмет свое! И придет — в один из дней — мир!

Воздух чистый, тепло, хорошо… На Каменном острове какие-то старушки уже ковыряются у грядок. Мысль уносится куда-то далеко за наш осажденный ленинградский «остров». Скоро конец весенней паузе. Стороны готовятся — оба лагеря — и идут к новым боям.

Мысли о войне. С 1914 и по 1921 год на пространствах России бушевали страсти кровавой Империалистической и Гражданской войн, эпидемии, голод… Но она оправилась в какие-нибудь десять — пятнадцать лет. Ныне восстановление свершится в меньшие сроки. Духовная и экономическая структура СССР выдержала все испытания. Она очень прочна, феноменально прочна!..

…Пьеса меня все время держит, мучит, радует… Я вижу и во сне черновики, полемизирую сам с собой, жду, надеюсь, критикую, ищу, ищу… Сейчас моя жизнь подчинена пьесе; это внутренний долг, проверка.

Ночью воздушные тревоги.

4 апреля 1943 года.

Солнечно…

Вчера сбито (под Ленинградом) 28 самолетов противника…

…Был у меня генерал-лейтенант М. И. Москаленко^[66]. Посидели, вспомнили таллинские дни^[67]… Митрофан Иванович оставался в Таллине последним. Ушел на торпедном катере к Наргену, затем — на «Киров»^[68].

…Говорили о фронтовых делах. Ленинградский фронт тревожит немцев и заставляет их подтягивать часть резервов. Москаленко согласен со мной — удар на Ленинград не имеет для Гитлера первостепенного военного и стратегического значения. (Правда, символически и политически это было бы для него крупно.) Штурмовать наш город он не решился, — мы обескровили бы немцев. Основные резервы они бросают на Центральный фронт, боясь удара на Смоленск — Гомель. Ленинград и Прибалтика — логикой огромной войны — отодвинуты на «какой-то» план. Это чувствуется…

5 апреля 1943 года.

…Работаю над третьим актом. Есть верные образы, ходы. Временами волнуюсь до слез… Вспомнил Чехова: «Садясь писать — будь холоден, как лед». (Вот и чередую волнение, слезы и лед.)

С. К. нравятся первые два акта… Бодрое настроение: рад продвижению работы, — она меня порой мучила. Я опасался, что к сроку не сделаю или вообще не овладею материалом, собой, так как физическая слабость иногда остро дает себя знать.

Первый эшелон подводных лодок готовится к выходу в море.

6 апреля 1943 года.

Сегодня в центре города сброшены листовки фашистского «Национального комитета» (из Смоленска, немецкое издание на русском языке от 30 января 1943 года).

Воздушные тревоги…

С. К. послали на десять дней в дом отдыха офицеров — на Биржевой улице. Она сдала трудную картину: «Схватка на льду», но сдали и силы. Пусть отдохнет…

Работаю над третьим актом.

Днем артиллерийский гул…

7 апреля 1943 года.

Серовато… Мысли о пьесе…

Ленинградский фронт. Недавно силой трех дивизий немцы пытались наступать в районе Красный Бор — Колпино. Две дивизии нами уничтожены (разгромлены), но у Синявино немцы отбили высоты. Таким образом, они снова просматривают и простреливают берег Ладоги и железную дорогу, находящуюся в 6 километрах от высот. Так выглядит наша «форточка» на Большую землю.

Политбюро компартии Англии требует открытия второго фронта (речь Гарри Подлита)…

…Иностранная пресса говорит о предстоящей встрече Рузвельта и Сталина. С Россией надо считаться, так как это мощный фактор предстоящих событий.

Был в городе… На Невском (угол Фонтанки) — разрушенный дом, вылетели все стекла, — все зашито фанерой, на которой клеевыми красками нарисован серый фасад с желто-бурыми окнами. Кое-где фанера раскололась, отошла, и в дырах зияет чернота мертвых квартир. Прошлой весной казалось, что все хорошеет, просыпается. Это было субъективное ощущение — город спасся от смерти. Теперь — все относительно спокойнее, привычнее и поэтому объективнее. Видны изъяны, потери, убытки, раны. Все думают о будущей зиме, хотя наступает весна… Горький опыт! Что еще ждет наш Ленинград? Немцы опять подвозят химические снаряды. Наши части получают новые противогазы. Готовим и свои ответы.

Продовольственное положение в Ленинграде. Есть резервы на шесть месяцев — сельди, хлеб, некоторый запас овощей, сахара. Пришел кавказский табак — работает табачная фабрика. Но нет жиров и мяса.

Огородная посевная площадь увеличивается на 300 процентов. В волжских районах выделили семенные фонды для Ленинграда. Приемщики выехали (ждут пять тысяч тонн семян — так мне сказали).

Вернувшиеся из эвакуации (с Урала) рассказывают: «Жизнь стала трудная, масло 1500 рублей кило, люди продают последние тряпки, вещи… Каждый думает о своих делах, о желудке». Наблюдение поверхностное, нечестное. Народ много работает; дал более семи миллиардов добровольных пожертвований; претерпел столько горя! Даст еще по займу миллиардов десять. Вынесет еще лето 1943 года и, видимо, новую военную зиму…