28 апреля 1942 года.
Работаю над темой об артиллерии (о Красной Горке). Опять тревога.
Был А. Крон. Он сейчас работает на Подплаве. Там — подготовка к походам. У некоторых есть кислые настроения: как ходить по Финскому заливу — по минам?
…Работал весь день над темой: Красная Горка, — я там не раз бывал. Изучил комплект газет с сентября. Взял затем сводки в Пубалте и сводку начальника артиллерии вице-адмирала Грена…
Очерк писал с настроением. Это для «Правды», для страны — некий рефрен о «Моряках из Кронштадта». Мое майское напоминание, привет и отчет!
Ночью отдаленная канонада.
29 апреля 1942 года.
Готовлюсь к докладам (в госпитале, где я лежал, — в 3 часа, и на активе Свердловского района — в 5 часов дня). Очерк «Стреляет Красная Горка» отослал.
Вежливое письмо из Военно-морского издательства. Просят новых рукописей, издают мою книжку «Балтийцы». Они готовят писательское совещание и в мае хотят отозвать в Москву пять-шесть писателей для написания больших вещей…
Еду делать доклады…
Говорил, хотя и усталый, с подъемом. Нарисовал картину майских праздников с 1917 года, ход войны и пр.
30 апреля 1942 года.
Усталость…
Днем были Крон, Азаров и др. Потом пришли Фадеев (прилетевший из Москвы) и Тихонов. Посидели часа два-три. Дружно беседовали о Москве в нашей холодной комнате с выбитым окном (С. К. и я упорно остаемся на месте).
Видимо, они были взволнованы всем виденным.
Стрельба…
В 7 часов вечера в Военном совете совещание о документальном фильме «Краснознаменный Балтийский флот».
Ночью стрельба — то отдаленно рокочущая, то близкая. Вся наша артиллерия бьет по немцам. Так их!
1 мая 1942 года.
Утром слушал приказ Сталина.
…Из московских новостей. Город живет активной жизнью. Фронт — в ста пятидесяти километрах. Готовятся резервы…
С Севера везут много техники. Страна имеет необходимое продовольствие, но транспорт неважно справляется с перевозками. Есть трудности в металлургической промышленности…
Традиция праздника сильна, — особое чувство на душе. Его угадываешь и в других… Может быть, мы еще не можем понять, что выпало нам на долю.
6 часов вечера. Москва передает мою речь. Рад, что она дойдет до миллионов людей и до моих друзей, раскиданных событиями по стране.
Все время обстрел. Немцы «поздравляют» нас. Ладно… У меня в глубине души ощущение военного перелома, кризиса. Гитлер уже не может сломить нас, а мы еще не можем окончательно опрокинуть его. Но наши шансы нарастают. Однако лето даст новый штурмовой немецкий бросок: он будет яростен… У немцев новые мины, ресы[40], новые пулеметы, автоматика, самолеты, отравляющие вещества. Гитлер выступил в рейхстаге (дня три тому назад): признал невероятные трудности зимы, неподготовленность германского транспорта, но, мол, в будущую зиму (?!) «мы будем подготовлены, где бы зима нас ни застала. Лето 1942 года решает». У них полемика с внутренней оппозицией, угрозы…
Обстрел весь день. На площадях у «Астории», у Экипажа[41] и др. есть жертвы — это ответ на наш артиллерийский майский «визит».
Слушал радиоречь А. Фадеева о писателях во время войны. Трижды, с душой, говорил обо мне…
Вечером тихо поговорил с С. К., поужинали вдвоем, выпили немного и написали письмо в Алма-Ату Эсфири Шуб и Эйзенштейну. Мы были счастливы сегодня, по-своему…
2 мая 1942 года.
Временами обстрел. Сильный артиллерийский шквал — часам к пяти утра. Почему-то дана химическая тревога. Пожары. Снаряды свистят близко.
Говорил с начальником ПУ Лебедевым о Кроне (отбивал его, так как его хотят услать из Подплава в морскую пехоту, а Подплав стал его темой), о моем майском плане и о новом помещении.
Читал сводки. Прочел приказ наркома Военно-Морского Флота. В нем говорится о наступательных операциях.
…Политуправление готовится к переезду в новое помещение. Там налаживают связь, делают побелку. Переедем на Песочную улицу. Мне обещают дать «хату», то есть квартирное устройство. Посмотрим…
Неуютно на нашем пятом этаже, холодно.
Вечером звонок — просят прибыть к заместителю начальника Пубалта Карякину. Иду с оружием и пр. В операцию! Все одеты, выходим… «Какая задача?» — «Выпить и закусить». Оказывается, группа бывших выпускников Военно-политической академии отмечает свой выпуск и проводы одного товарища в Москву… На частной квартире, поблизости от Политуправления, накрыт стол: мясо, колбаса, хлеб, салат (все в ограниченном количестве). Графинчик с русской горькой, пиво, — от такого стола в январе или феврале можно было остолбенеть. Пили, шутили, вспоминали годы учебы. Я в этой товарищеской среде почувствовал себя хорошо… Боевые комиссары, на десять лет — по службе — моложе меня. Крепкий народ… Некоторые политработники пьют и все время спрашивают: не грешно ли, нет ли тут проступка? — и тут же смеются над собой. Пили, плясали, пели хором и признавались друг другу в хороших чувствах.
Мы были в маленькой квартирке комиссара, который сейчас служит на Севере. Истощенная хозяйка, маленький уцелевший сынишка Леня, который мирно спал, а потом проснулся. Я с ним на рассвете дружно беседовал: о папе, о войне, о флоте, о том, как с мальчишками драться надо… Чудесный мальчишечка — глазки ясные, чистые… Ходит в матроске… Шепчет, что хочет быть моряком… «Лейтенантом, капитаном или адмиралом?» Мальчик шепчет: «Адмиралом». Показывал мне, где в комнате попал осколок снаряда, рассказывал, как умер от голода его братишка.
Временами слушал излияния некоторых товарищей о литературе. Хозяйка так устала и так тоща (у нее распухшие ноги), что от танцев отказалась. Я пил мало. Записывал некоторые рассказы товарищей о боевых действиях…
3 мая 1942 года.
В 2 часа 25 минут в малом зале Военно-морского училища провел доклад на тему о комсомоле и его пути. Аудитория очень внимательная, крепкая. Говорил с настроением, обрисовал и современную обстановку. Осмотрел выставку трофейного оружия и немецкого обмундирования. Это трофеи моряков под Ленинградом. После моего доклада выступали Азаров и Крон, затем концерт.
5 мая 1942 года.
Холодно… С Каляевой на мотоцикле, через центр города, в Политуправление. Ветер леденит лицо, срывает фуражку. Корабли заметно оттянули в глубь Невы…
В здании штаба и Политуправления небрежно забивают окна синей бумагой. Запустение… Все равно уезжать…
Штаб Балтийского флота уже перебрался на Петроградскую сторону.
Говорят о том, что на Ладоге искусственно задерживают лед. На судостроительных заводах срочно строят баржи и шаланды… Завоз продуктов продолжается…
Уборка города в апреле дала результаты. Стало сравнительно чисто, кроме того, уборка была физической зарядкой, встряхнула сотни тысяч людей.
На Ленинградском фронте — наступление. Потери немцев от одной до двух тысяч человек в день, но на Неве мы оставили пятачок у Дубровки.
В 3 часа поехал на соединение торпедных катеров — сделал доклад перед началом весенней кампании. Соединение готовится, на днях начнутся ходовые испытания… Немцы патрулируют[42] от Петергофа к Лисьему Носу и высматривают, нет ли чего-нибудь в Финском заливе.
Познакомился с Героями Советского Союза Осиповым, Гума-ненко и Афанасьевым. Афанасьев, выступая, напомнил о моем приезде в Либаву в марте 1940 года.
