Одна из нас поступила именно так, и в тот момент я страшно ей завидовала. Обессиленное тело плашмя упало на пол, забилось в конвульсиях, а изо рта пошла пена. Девушка с хвостом ушла первой, не выдержала и освободилась.

Инопланетян это страшно разозлило. Они шипели, громко кричали, едва не подрались, когда забирали ее остывшее тело.

Я смотрела вслед их удаляющимся фигурам и жале- ла, что это не я. Сколько еще нужно издеваться над нами? Сколько времени уже прошло?

Нас стали забирать чаще. Теперь даже о малейшем наркозе не шла речь. Каждый раз в сознании и каждый раз боль.

Со временем стало понятно, нас не изучают, а над нами проводят опыты. Меня просвечивали, протыкали иглами, брали кровь, и я даже видела голограмму соб- ственного ДНК. Их технологии на многие столетия опе- режают Землю, и при этом они не способны избавить нас от боли или просто не хотят.

Следующей не стало лягушки. Она умирала на моих глазах, скрюченная болью, с широко раскрытым ртом, издавая беззвучный крик. Я его не слышала, а будто ощу- щала каждой клеточкой своего тела. Ей даже попытались помочь эти нелюди. Они примчались почти сразу, под- тверждая мою теорию о наблюдении. Здесь не могло не быть камер видеонаблюдения. Они все это время следи- ли за каждым нашим вздохом, но это не спасло ту девуш- ку. В считаные секунды ее кожа стала цвета графита, а из глаз ушла жизнь. Вот так просто – раз и нет существа.

Нас осталось двое, и это не радовало наших мучите- лей. Нас все реже возвращали в кубы, оставляя привя- занными к холодным столам лаборатории.

Я засыпала и просыпалась там, видела одни и те же лица, слышала одни и те же голоса. Мой разум перестал считать дни, даже примерно. Это было слишком долго и мучительно.

А когда я уже ясно чувствовала приближающийся конец, когда почувствовала ласковые объятья смерти,

то что-то резко изменилось. Поведение моих мучителей говорило об этом. В их глазах появилась жалость, и они смотрели на мое израненное тело, покрытое тысячами проколов с сочувствием. Быть может, инопланетяне по- няли, что и мне осталось недолго?

Один из них приблизился к столу с моим привязан- ным телом. А я даже голову не смогла повернуть, отре- шенным взглядом прожигала ненавистный потолок и беззвучно плакала.

Мужчина склонился, всматриваясь в мое лицо и, едва слышно что-то прошептал. Один взмах его руки – и перед глазами мелькнул страшный прибор с длинной иглой, похожей на изогнутое сверло.

Она вонзилась в мою голову, принося немыслимую боль. Моим спасением стало забвение. Сознание погру- зилось во мрак.

глава

3.

Пробуждение

Сознание возвращалось ко мне, как в замедленной съемке. Веки медленно поднимались и опускались. Ря- дом с ухом что-то мерзко пищало. Тело больше не ощу- щало жесткого пола. Можно сказать, мне было вполне тепло и комфортно, если бы не ремни на руках и ногах.

Я все еще прикованная и со странной маской на лице. Наверное, я была в очень плачевном состоянии, если эти уроды решили меня лечить.

Первая мысль после пробуждения: «Я не умерла», и это печально. Отчаянно не хотелось верить, что в бли- жайшее время пытки продолжатся. У всего должен быть предел, а мой уже давно прошел. Очевидно, мое тело этого не понимало и зверски боролось за жизнь. Для

чего? Неужели во мне все еще жива надежда на возвра- щение домой? А есть ли эта надежда у моей семьи? Мама и брат – единственные родственники – любимые и родные. Они должны были искать меня.

Даже по самым минимальным подсчетам меня похи- тили больше месяца назад. Я давно совершеннолетняя девушка из неполной семьи. Уверена, полиция даже не стала заморачиваться с моими поисками. Одно радует, что у мамы есть второй ребенок – мой младший братик. Она будет держаться ради него, не скатится в пучину уныния и не опустит руки, потому что борец. Брату до- станется моя старенькая квартирка. Ему не придётся, как мне, пахать с четырнадцати лет, чтобы заработать на отдельное жилье, пусть и такое убогое. Они справят- ся и научатся жить без меня. В этом я ни капли не со- мневалась.

Пока есть возможность, я решила осмотреться. Мед- ленно приоткрыла один глаз и расслабленно выдохнула. Моих похитителей не оказалось рядом, есть возмож- ность перевести дух в одиночестве. Я назвала бы это больничной палатой со стерильно белыми стенами и та- кими же полами. Ни окон, ни дверей – только моя кой- ка, куча каких-то аппаратов и датчиков, подсоединен- ных к разным участкам кожи.

Мое обнаженное тело накрыли тонкой тканью, высво- бодив руки, которыми я не могу пошевелить. Даже шея прикована ремнем. Это ужасно – не иметь возможности двигаться. Еще в моей палате нашёлся большой монитор, встроенный в противоположную от кровати стену.

На нем мелькали разные цифры и медицинские тер- мины, часть из которых мне удалось понять, ведь что-то похожее слышала в медицинских сериалах.

Я хотела запаниковать, но не получалось, поэтому чувствовала себя безэмоциональной амебой. Скорее

всего, меня накачали слоновьей дозой успокоительного. Иначе почему я так смиренно приняла тот факт, что разбираюсь в письменности инопланетян? Все эти зако- рючки, кружочки, палочки и квадратики, сливаются между собой и превращаются в слова в моей голове. Что они со мной сделали? Я не превратилась в одного из этих чешуйчатых?

Захотелось потрогать лицо руками, проверить и убе- диться, что я не превращаюсь в нечто страшное. Могли бы хоть зеркало тут установить. Любопытство стало съедать меня изнутри.

Надеюсь, говорить на их тарабарщине я тоже смогу. Тогда они услышат о себе много интересного, пусть только придут сюда. Уж я-то их познакомлю с русским матерным, век меня не забудут!

Будто прочитав мои мысли, пустующая стена комна- ты разъехалась в разные стороны. На пороге стояло не- сколько существ. Уже знакомые мне чешуйчатые в бе- лых комбинезонах с тонкими планшетами в руках. А вот один инопланетянин сильно отличался от них.

Обычный мужчина в форме. Строгий китель синего цвета, а на груди интересный металлический значок. По форме напоминал летательный аппарат, не самолет, но что-то близкое к нему. Такого же цвета брюки, плот- но облегающие ноги. По его выправке я сразу признала в нем военного. То, как он держал спину и лицо, по- мужски, с чувством превосходства и силы. Мне даже удалось рассмотреть украдкой – ничего необычного. Типичный человек, около сорока лет, среднего телосло- жения. Не сильно высокий, чуть выше меня. Темные во- лосы коротко подстрижены, аккуратный нос, тонкие губы и самые обычные карие глаза.

Он зашел в палату последним, остановившись неда- леко от дверей и молча наблюдал за манипуляциями ме-

диков. Да, скорее всего, эти существа в белых комбине- зонах имели прямое отношение к медицине. Они же в свою очередь приступили к главной цели своего визи- та, то есть ко мне.

Хорошее успокоительное – я вообще ничего не чув- ствовала. Полная апатия. Даже если меня сейчас начнут резать на куски, мне будет все равно. Скорее всего, это будет больно, но не страшно.

Однако меня удивили. После длительного молчания и изучения показателей на мониторе один из медиков стал поспешно вытаскивать из меня все трубки и игол- ки. Затем снял маску с моего лица и даже отстегнул рем- ни, привязывающие мое тело к койке.

– Пациент полностью здоров. Психическое состоя- ние стабильно, – отрапортовал медик.

Я их понимала. Удивительно. Это не русский язык, если прислушаться. Странные звуки и буквы, они по- нятны мне. Сколько же я тут пролежала, если стала их понимать?

– Превосходно. Покиньте помещение. Если потре- буется ваша помощь, вы получите сигнал, – отдал при- каз врачам мужчина, стоявший в углу, и те без споров поспешно удалились.

Он их начальник? Или они просто обязаны слушать его приказы? Воспользовавшись возможностью, я попы- талась сесть. Одной рукой придерживала ткань, скрыва- ющую наготу, второй помогла себя подняться.