Литмир - Электронная Библиотека

Генерал Краснов, понимая, что требования Власова не будут исполнены, использовал другую стратегию действий, в долгосрочной перспективе ставя ровно те же цели, что и Власов, только ещё более контрреволюционные и монархические.

Насколько советская оккупация России была хуже даже нацистской, могли убедиться узники немецких лагерей, попавшие обратно в СССР. Новые лагеря теперь ограждала не одна, а две линии колючей проволоки – символ 1945 года. «Только война могла нас избавить от коммунистической тирании», - утверждали власовцы [Ф.Я. Черон «Немецкий плен и советское освобождение» И.А. Лугин «Полглотка свободы» Париж, 1987].

«Предпринятая генералом Власовым, его последователями и соратниками попытка вооруженной борьбы с коммунизмом, была закономерным историческим явлением, отразившим взаимоотношения между коммунизмом и русским народом» [И. Иванов «С кем мы?» // «Вече» (Мюнхен), 1981, №1, с.10].

Иван Ильин, видя во Власовском Движении «новую русскую гражданскую войну» против большевизма, понимал, что частичные сдвиги в нацистской политике в 1944 г. «очень запоздали», «надо было кардинально изменить немецкую восточную политику ещё в 1942 году». Однако продолжение русскими националистами антисоветской борьбы имело далеко идущее принципиальное значение для будущего России. В марте 1945 г. Ильин сочувственно приводил слова А.А. Власова: «Мы, так или иначе, погибнем. Но наша программа нас переживёт» [И.А. Ильин «Гитлер и Сталин. Публицистика 1939-1945 годов» М.: Русская книга, 2004, с.218, 276].

Термин Власовское Движение включает всех русских националистов из СССР, боровшихся с коммунизмом в 40-е. Вооружённые Силы КОНР составляли количественно незначительную часть этого движения, которое условно отождествляется с именем Власова, но не говорит о том что власовцы разделяли его взгляды по всем вопросам. Такова же ситуация с республиканцем Л.Г. Корниловым, который пытался претендовать на возглавление всего Белого Движения. Руководство КОНР, подобно группе демократов подле Корнилова, не смогло навязать свои революционные взгляды основному Русскому Контрреволюционному Движению.

Признание со стороны монархистов антисоветских заслуг Л.Г. Корнилова соответствует принципу поддержки всего лучшего, а не худшего в Белом Движении. Точно так относительно личности Власова имеет положительное значение не то что он вынужденно поддерживал сталинизм, а то как он с ним боролся. Одновременно А.А. Власов воплощает важнейшие задачи сопротивления нацизму, включая сюда и заслуги прямых сражений: «атаку бригады возглавляла вся троица, в том числе и генерал А.А. Власов. Значит он появился в армии не после взятия Волоколамска, как это обычно утверждается, а значительно раньше» [Василий Карасев «Яхромский мост. Крах «Тайфуна»» М.: Яуза, 2019, с.673].

Важнейшим историческим фактом является преобладание правых монархических настроений среди власовцев, что является самым логичным прямым следствием антикоммунистических устремлений Власовского Движения и совершенных западными демократами-февралистами, союзниками сталинизма, множеств преступлений против русских контрреволюционеров. Власовцы идейно соединились с белоэмигрантами на почве национальной монархической идеи.

В. Рудинский в статье «С Испанцами на Ленинградском Фронте» описывает как это происходило: «судя по моему новому знакомому, об эмиграции у меня создавалось самое лучшее мнение. Трингам был убеждённый монархист», «состоял в одной из монархических организаций». «Он употреблял всё своё влияние у испанцев на пользу русского населения». «У меня от этой встречи надолго осталась вера в русскую эмиграцию» [«Под Белым Крестом» (Буэнос-Айрес), 1952, сентябрь, №3, с.4, 13].

Идейный последователь С.С. Ольденбурга, М.В. Назаров в «Миссии русской эмиграции» указывает на основополагающий факт, что большинство монархистов среди власовцев признавал в 1949 г. «Социалистический Вестник» по результатам голосования о представительстве эмигрантских организаций.

В 1951 г. осведомлённые авторы журналы «Часовой» вполне подтверждали преобладание монархистов, как и представители Высшего Монархического Совета. Оно проявилось даже через послевоенную анкету НТС: «какие бы поправки ни вводить в статистику «Посева», нужно констатировать, что, по её данным, число монархистов в эмиграции составляет около половины». «Пожилые люди из СССР дают 38 процентов монархистов, а молодёжь из Советского Союза даёт 32 процента». «На анкету ответили прежде всего солидаристский актив и меньше всего - те люди, которые рассчитывали, чтобы их монархический голос был как-то опубликован официозом антимонархической партии» [И.Л. Солоневич «ХХ век. Так что же было?..» М.: ФИВ, 2009, с.82-83].

Признание факта преобладания монархических настроений среди власовцев даёт послевоенное «Возрождение» Тхоржевского, явно перекрасившееся в сторону демократии: «Союз андреевского флага, - САФ: это монархисты-реакционеры». Именно за САФ оказалось большинство в результате голосования среди ди-пи. Высший Монархический Совет также представлял настроения эмигрантов новой волны [«Возрождение» (Париж), 1949, ноябрь-декабрь, Т.6, с.173].

««Союз Андреевского Флага» я помню, они приезжали делегацией из пяти человек - это все в основном были полковники власовской армии» [Е.Р. Романов «В Борьбе за Россию. Воспоминания руководителя НТС» М.: Голос, 1999, с.101]. Когда упоминается «генерал Глазенап, создавший из чинов Р.О.А. Союз Андреевского флага», под РОА тесно сотрудничавший с власовцами эмигрант-монархист обычно подразумевает «основное формирование 1-я дивизия Р.О.А.». Автор даёт ясное различение, когда даёт перечисление различных групп: «Боже, кого тут не было - белые офицеры, офицеры Р.О.А.» Из содержания таких ценнейших воспоминаний вполне понятно что влияние манифеста КОНР или откровенно неадекватные, опровергаемые наглядными фактами высказывания враждебных к белоэмигрантам лиц типа ген. Трухина, ни шло ни в какое сравнение с влиянием монархистов на власовцев [М.А. Моисеев «Былое 1894-1980» Сан-Франциско: Глобус, 1980, с.164-172].

В воспоминаниях о первых послевоенных изданиях упоминается брошюра ВМС «Император Николай II (биографический очерк)» [Р.В. Полчанинов «Молодёжь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941-1951» М.: Посев, 2009]

Высший Монархический Совет, наряду с НТС, был первой политической организацией, действовавшей среди белоэмигрантов и власовцев после 1945 г. Американские демократы, союзники сталинизма, в те годы запрещали ведение антикоммунистической деятельности, поэтому работа русских монархистов шла подпольно. Естественно, что в рамках общей своей борьбы с русскими монархистами за насаждение феврализма, американская разведка после 1948 г. устранила генерала Глазенапа из «организации Гелена». Вопреки всему, к огромному недовольству демократа Романа Гуля, ругаемые им монархисты «захватили командные посты повсюду» в лагерях перемещённых лиц [Benjamin Tromly «Cold War Exiles and the CIA. Plotting to Free Russia» Oxford University Press, 2019. P.51, 58, 77].

ВМС успешно конкурировал с демократами, которые ради господства феврализма стремились разорвать связь власовцев с монархически настроенными белогвардейцами. Факт наличия множества монархистов среди участников Власовского Движения признают и самые профевралистски, крайне предвзято настроенные американские историки, враждебные всем правым силам, как Б. Тромли: «многие изгнанники первой волны и даже часть второй волны по-прежнему выступали за реставрацию Русской монархии». Поиск множества свидетельств позволяет постепенно уточнять, насколько значительна была эта часть.

Отделение САФ в Италии возглавлял выдающийся монархист, выбравшийся из СССР, Борис Ширяев. Подобно Ширяеву, заместитель председателя САФ И.Н. Кононов после 1945 г. с полным основанием отстаивал имя генерала Краснова в качестве подлинного патриота. Сепаратист Глазков, с которым постоянно боролся П.Н. Краснов, напротив, поддержав февралистскую идеологию, подавал заявку на вступление в КОНР. После 1945 г. Глазков при поддержке американской разведки занимался ровно той же русофобской работой что и при А. Розенберге.

143
{"b":"826124","o":1}