Мы вошли в чащу, но складывалось впечатление, что деревья расступались, освобождая нам дорогу. Странно пели птицы, создавая многоголосие из своих шепчущих и свистящих трелей, удивляя и пугая многообразием и красотой звуков, будто пели не они, а величайшие голоса нашей вселенной.

– Скоро я тебя оставлю, – сказала она.

– Где оставишь? И что я буду там делать один?

– Ты не один.

– Но рядом со мной нет никого кроме тебя!

– Успокойся. Я же сказала тебе, что ты не один.

Меня начало охватывать волнение. Я шел по лесной тропе, где-то в чаще, не зная и не понимая, где я нахожусь, и, что со мной происходит. И теперь я еще останусь один! В лесу! Без еды и питья! Но вместе с этой паникой, меня, почему-то наполняло спокойствие и радость, мне хотелось плясать и смеяться, любить и дарить эту любовь каждой частичке окружающего меня пространства.

– Я не сумасшедший? Это действительно происходит со мной?

– Ты возвращаешься домой, разве это можно назвать сумасшествием?

Опустив глаза, я брел за ней, сомневаясь и путаясь в своих мыслях. Дорога начала меняться, собственно, то место, по которому мы шли, невозможно было назвать дорогой, тропинка обрела очертания и со временем начала превращаться в широкую дорогу.

Я поднял глаза и обомлел. Передо мной, стоял потрясающей красоты дворец из белого камня, с высокими шпилями башен, полукруглыми балконами удивительной красоты, и двором, выложенным мозаикой в виде разнообразных фигур или надписей. Мы вошли внутрь. Люди, находящиеся там, улыбались нам и немного опускали головы, приветствуя наше появление. Меня поразили их одежды, они были одеты в костюмы и платья светлых тонов, с интереснейшим орнаментом и таких фасонов, о которых местные мастера-портные не могли даже мечтать. Никто не удивился моему приходу, они смотрели на меня так, будто я вышел на минутку из дома, а не вошел сюда впервые.

– Это мой дом? А кто эти люди?

– Это действительно твой дом. А эти люди твои родственники. Из них состоит наш род. А я одна из хранителей рода.

– Значит и ты моя родственница?

– Да, я мать, но не только твоя, а и всего рода в целом.

– А кто наш отец?

– Это ты узнаешь позднее. А сейчас отдохни, тебе многое предстоит еще узнать.

Она прошла вглубь двора, обошла строение и исчезла из виду. Я побежал за ней. За домом, на небольшом расстоянии, протекала река. Я увидел, как она пошла к реке, ступила на воду, но не погрузилась в нее, а некоторое время шла по воде. Потом, она будто начала сливаться с водой, меняя цвет своего тела и медленно погружаясь в глубину реки. Я подбежал к краю реки, зачерпнул воду в ладони, попробовал на вкус, посмотрел в реку. Удивительно вкусная и совершенно прозрачная вода, я видел каждый камешек, каждую песчинку, но ее я не смог увидеть.

– Не волнуйся, я рядом! – услышал я ее голос, звонкий и чистый, как речная вода.

Мама попросила меня выйти из кабинета.

– У вас совершенно нормальный и здоровый ребенок! – услышал я голос доктора. – Перестаньте говорить глупости! У него прекрасное ассоциативное мышление! Я проводил с ним тесты, которые мы проводим с взрослыми людьми! Позвольте ему…..

Дверь захлопнулась. Мама разговаривала с ним еще некоторое время, и когда дверь отворилась снова, я услышал:

– Ну, сводите его в церковь, если вам так неймется! А вообще не будьте дурой, мамаша!

Мама с силой захлопнула дверь кабинета. И со слезами на глазах сказала: «сынок, твоя мать может и дура, но она хочет, чтобы ты был здоров. В воскресенье пойдем в церковь!»

Почти всю дорогу домой она молчала и почему то качала головой, повторяя шепотом: «дура, дура».

В храме было прохладно, священник стоял у алтаря и что-то нашептывал. Мама попросила его не отвлекать и немного подождать. Ждать пришлось недолго. Закончив читать, он подошел ко мне и молча положил обе руки мне на голову.

– Силою господа… – услышал я и тошнота начала подкатывать к моему горлу. Дальше все было как во сне, в ушах звенело и громыхало, мне казалось, что я где-то в другом месте возле чистой красивой реки. Из воды вышла женщина, такая же, как вода, прозрачная и чистая. «Не переживай сынок, мы скоро увидимся снова» – сказала она удивительно красивым струящимся голосом, и улыбнувшись растворилась в воздухе. «Бах!» услышал я громкий щелчок, и каким-то шумом и грохотом пронеслось в ушах слово «Аминь».

Я плакал, плакал в церкви и всю дорогу потом. У меня было такое ощущение, что я потерял самых близких и родных мне людей, и они не смогут больше вернуться ко мне. Ком подкатывал к горлу, и я не мог, а точнее даже не хотел сдерживать слез. Несколько дней мне снились страшные сны, но мама только успокаивала меня.

– Так уходят демоны. Не волнуйся, все скоро закончится, – говорила она.

И все действительно скоро закончилось. Я перестал видеть. Нет, я видел все так же как раньше, но меловые горы перестали светиться и ласкать меня своим светом. Люди стали выглядеть, как большие говорящие куклы, они больше не удивляли многообразием световых теней и образов. Все стало тусклым и грустным, так же как и я сам. Я больше не слышал, как поет вода, как шепчут листья деревьев. Все стало шумящим, шуршащим, шипящим. Даже птицы не пели, а крякали и свистели, а иногда даже трещали. Мама сказала, что так и должно быть, что моя детская фантазия рисовала мне образы, которых на самом деле не существует.

Потом я пошел в школу, где меня убедили, что мама права и, что детям свойственно много фантазировать в дошкольном возрасте. Меня считали хорошим учеником, и лишь одно раздражало мою учительницу: то, что я мог писать и рисовать левой рукой, так же как и правой. Она стояла около моей парты, постоянно перекладывая ручку или карандаш из моей левой руки в правую. И не могла понять, как можно писать двумя руками по очереди, если все пишут только правой!? Мне было очень обидно, что я снова какой-то не такой, и я старательно начал писать только правой рукой. Потому что быть как все – тогда считалось правильно и достойно.

Сон 3

Ко мне подошли мужчина и женщина и нежно положили руки на мои плечи, мужчина на правое, а женщина на левое плечо. Ощущение тепла, любви и радости, наполнило мое тело и душу.

– Идем, тебе пора отдохнуть. Нечего сидеть сиднем около реки. Завтра начнем заниматься, – произнесла женщина.

– Чем заниматься?

– Тем, что ты должен ведать, – ответил мужчина.

– Потому что нельзя поведать неизведанное.

Меня отвели в большую комнату. На столе стояли деревянные тарелки с фруктами и овощами и глиняный графин с удивительно вкусной водой.

Нежное и красивое утро, ворвалось солнечным лучом в открытое окно. Я был уверен, что мне снится сон и, стоит мне проснуться, как все вернется. Но этого не произошло. Я вышел во двор. По правую сторону двора стояла огромная бочка с водой, в которой все умывались. Но самое удивительное, что вода в бочке не иссякала и не заканчивалась, а постоянно била ключом. Мне пришла мысль, что подобного колодца для умывания мне видеть никогда в жизни не приходилось. Умывающиеся говорили что-то в благодарность матушке-водице. Мне не удалось расслышать, что они говорят, а спрашивать было неудобно, поэтому матушку-водицу я поблагодарил по-своему, теми словами, которые смог подобрать. И мне показалось, что она журчала что-то тихонько в ответ.

Ко мне подошел мужчина и пригласил меня пройти в палаты. В комнате меня ожидали. Мой проводник поклонился, приложив руку к груди и вышел.

– Почему вы практически не разговариваете между собой? – поинтересовался я.

– В пустых разговорах нет смысла. Слово имеет силу, а пустая болтовня порождает глупость, – ответил с улыбкой мой новый знакомый.

– А имена у вас есть?

– Здесь не нужны обычные мирские имена.

– А для чего они нужны в обычном мире?

– Чтобы не разбрасываться попусту именами, данными по рождению и по родовым традициям. Позднее ты поймешь, о чем я говорю.