Да, такие красавицы некогда были и в Санкт-Петербурге, и в Париже. Интернационал аристократов и их жен. Его предок князь Никита Репнин, маршал Российской Империи был очарован ими в Париже Бурбонов. Но для чего ему смотреть на них, сидя в этом подвале? Что заставляет его с мефистофельской усмешкой листать в полумраке подвала модные журналы, оставленные на столике лавки Лахуров женой француза? Вот перед ним фотография молодого, популярного эстрадного певца по имени Адам, кумира лондонских девиц. У него рыжая жесткая стрижка, глубоко посаженные глаза. Целая компания — доктора, священники, профессора, среди них и несколько дам — беседует с молодым человеком о сексе. Репнин взбодрился и стал читать дальше. Он вспомнил слова медицинской сестры, сказанные в церковном сквере: секс — корень жизни.
Молодой певец вполне откровенен. Искренен. Свои ответы он затем повторяет журналистам. Недавно ему сравнялось двадцать два, но в его жизни еще не было того, что называется сексом. Так он и сказал. Он, конечно, целовался с девушками, и не раз. Ему приятны и нежность и ласки (здесь это называется «cuddle»), но сексуально он и по сей день остается невинным. Он верит в красоту любви, но в чистом виде секс его не привлекает. Совершенно.
Репнин что-то бормочет по-русски и смеется.
Впрочем, заявляет Адам, в английских школах следовало бы по меньшей мере раз в неделю давать урок сексологии.
Сквозь смех ему словно бы слышится голос молодого Лахура, идущий из освещенной витрины лавки, где свет оставлен гореть на ночь: C’est drôle l’Angleterre[15].
А вот фотография, в другом журнале, на которой он задерживается взглядом, — весьма печальная. Темноволосая красавица с черными глазами и изумительной грудью, скорее похожая на русскую. Такие же горящие, огромные глаза были у Надиной тетки — младшей княжны Мирской, — тогда ей, вероятно, было двадцать пять. Репнин никогда не спрашивал об этом. Она так странно держала себя с ним в Керчи, хотя садилась на теплоход с другими офицерами. Можно было подумать, она ревновала его к Наде. Темноволосой англичанке, чья фотография помещена в журнале, тридцать восемь лет, она учительница. Рядом с ней на снимке ее супруг, молодожен, председатель церковной общины, к которой принадлежала ее приходская школа. Ему шестьдесят четыре. Можно было только поразиться видом этого супруга подле столь гипнотической женщины. На носу очки, увядшее жалкое лицо, явное отсутствие собственных зубов. Лысина во всю голову и огромные уши. Вот уж действительно секс — корень жизни, с усмешкой бормочет Репнин. Можно себе вообразить, как сие подтвердится в брачной постели этой пары! А ведь итальянец, непревзойденный мастер по части каблуков из их подвала, уверял Репнина, что английский работяга нередко дважды в день отправляется со своей женой в кровать. «Белые воротнички», те один раз в неделю. Что же касается «высшего сословия» (the Betters), то они, возможно, один раз в месяц.
Из подробностей описания этой женитьбы можно было узнать, — молодожены встретились и полюбили друг друга в церкви. Учительница приходской школы. И председатель церковной общины.
Ну, что же, церковь объединяет.
Светская хроника иллюстрированных журналов сообщает и о более сенсационных событиях. Вот последняя новость светской жизни. Венчание наследника лорда, разведшегося с первой женой, с которой он, по собственному его признанию, был счастлив и имел четверых детей. Его невеста — известная лондонская манекенщица. На снимке невероятно элегантная женщина с большими темными глазами, чувственным ртом и копной роскошных черных волос, одетая в какие-то драгоценные меха, Наследник лорда Роуэлена заявил журналистам: невеста, с которой он вступает в брак, — «самая совершенная женщина, какую он когда-либо встречал в своей жизни». «The most perfect woman I have ever known».
Меж тем красавица, глядевшая на Репнина со страниц иллюстрированного журнала, до недавних пор, по слухам, была мужчиной. Не так давно она побывала в Касабланке, где была превращена в женщину. Приближался день венчания. И жених заявил журналистам: это будут триумфальные мгновения его жизни, когда он подведет ее к алтарю.
Репнин повесил голову — это было совсем не смешно. Какие все же странные метаморфозы происходят не только в природе, геологии, но и в самых интимных сторонах человеческой жизни. Сын вагоновожатого превращается в очаровательную невесту. А он, юнкер, — в клерка фирмы Лахуров. И в душе русского эмигранта, читающего об этих метаморфозах, поднимается волна отвращения, ибо это не просто метаморфозы природы и человеческой судьбы, но и нездоровые, бесстыдные комедии, которые журналы разыгрывают с брачными парами, а брачные пары сами перед собой. И перед целым светом.
Может быть сто причин, по которым тридцативосьмилетняя учительница с ее поразительной фигурой и удивительными глазами выходит замуж за председателя общины, содержащей школу, где она работает, но какого черта их портреты помещают в журналах для всеобщего обозрения и осмеяния? Чему радуется женщина, вступившая в подобный брак? Ее завораживающие темные глаза, ее изумительное тело должны вызывать вожделение и восторг в каждом нормальном мужчине, а между тем ее избранник, стоящий рядом с ней, заставляет испытывать к ней чувство презрительного сострадания и отвращения. Этот убогий вид — обвисшие щеки, впалая грудь, болезненное выражение лица. Для чего демонстрируют они свой брак перед публикой? Для чего раструбили на весь свет, что этот жалкий субъект получает в жены великолепную женщину, не достигшую и сорока лет? И при этом еще говорят, будто бы миром правит секс!
Отчего же так горят ее глаза, выдавая кипение страстей? Надо думать, корень этого брака не в сексе, а в чем-то ином.
Продолжая перелистывать журналы и уже утомившись от их пестроты, Репнин с удивлением замечает, что церковь начинает играть все большую роль в заключении брачных союзов. На следующей странице журнала — словно бы Мефистофель нарочно подсовывает ему эти снимки — перед ним еще одно венчание. Сияющая улыбкой блондинка. Подвенечное платье. Ей тридцать шесть лет. Она вся в белом. Ее жених — англиканский священник. Голова на тонкой шее, твердый воротничок священнослужителя, в просторечии называемый ошейником, «dogs collar». По случаю венчания в нагрудный кармашек воткнута белая роза. Женщина рядом с ним будто нарочно создана для чувственной любви, и тем несчастнее выглядит он. На его лице почему-то застыло выражение стыда и мрачной угрюмости обреченного. Из-под белой розы в нагрудном кармане торчат очки. Жених хмурится. К тому же его физиономию украшает шишка размером с клубнику.
Невеста держит в руках большой букет белых роз, ее белая венчальная фата развевается парусом на ветру перед церковью. А мать невесты заверяет репортеров, что ее дочь счастлива. Просто на седьмом небе от счастья.
Возможно, это и так, бормочет про себя Репнин. Хотя каким образом англичанки достигают этого поднебесного счастья в брачной постели никто не знает. Сие остается лондонской тайной.
Дьявол, нарочно подсунувший Репнину иллюстрированные журналы, между тем продолжает искушать его. В следующем номере — фотографии свадьбы одного из представителей семейства герцогов Бофорских. Голову невесты украшает бриллиантовая корона этого знатного рода. Венчание, запечатленное на снимках, происходило в одной из самых известных лондонских церквей St. Margarets. Жених — высокий брюнет в черном костюме, в черных очках, ему тридцать пять лет. В петлице у него белый цветок. Невеста в белом подвенечном платье, с букетом цветов в руках, она старше своего жениха на три года. Вид у нее очень утомленный. На свадьбе, как сообщается, было семьдесят пять приглашенных, на меню красовался герб Бофоров. Молодая чета после венчания, по старинному английскому обычаю, соединив руки, преломила калач. Большая любовь соединяет их на всю оставшуюся жизнь. Интересно, лежит ли секс в основе этого брака?
Журнал пишет, что невеста обладает исключительно приятным голосом, контральто, пользуется губной помадой. Делает маникюр. На венчании со стороны жениха присутствовала его мать и со стороны невесты — ее старшая сестра. Несколько минут назад невеста стала законной женой своего мужа.
