На следующее утро Репнин пришел опять. Опять прошел в канцелярию мистера Стоуна. Появилось странное предчувствие, что мистер Стоун встретит его холодно. Некоторое время пришлось подождать в коридоре. Когда он вошел, мистер Стоун снял очки и предложил сесть. Без очков лицо его приняло какое-то страдальческое выражение, казалось, он вот-вот расплачется.
Сегодня жилет на нем был еще более яркого желтого цвета, чем накануне. В руках у Стоуна — репнинские документы, и на одной из бумаг Репнин замечает свою фотографию. Видит уменьшенную во много раз собственную голову. Он совсем на себя не похож.
Едва можно узнать.
Две Стоуновы секретарши стоят, погрузившись в какие-то книги. О чем-то тихо переговариваются. Мистер Стоун тем временем приносит Репнину свои извинения. Он очень сожалеет, но в данный момент они не имеют возможности принять его сразу во французский отдел. В отделе уже есть два работника. Придется ему две-три недели поработать в качестве коллектора. Это не трудно. Не мешает познакомиться с магазином и с людьми. Ему надо обратиться к мистеру Блюму. Он — на первом этаже. Мисс Вуд его приводит к мистеру Блюму. К сожалению, он должен сказать, жалованье коллектора меньше, чем жалованье служащего во французском отделе. Четыре фунта в неделю плюс чаевые. Придется потерпеть. По сути дела коллектор занят лишь половину дня.
Репнин сразу же понимает — это совсем не то, что ему было обещано. И про себя прикидывает: четыре фунта в неделю, как мусорщик?
А мистер Стоун умолкает. Только слегка улыбается, иронически.
Репнин решает принять это предложение. Ему стыдно жить на деньги, которые посылает Мария Петровна из Америки. К тому же он будет занят не целый день. До отъезда жены все вечера будут посвящены ей. Не ясно лишь, в чем заключается эта работа? Коллектор — может быть, он будет собирать деньги за проданные книги? Спросить не решился.
Одна из двух блондинок, с подкрашенными синькой волосами, поднялась со своего места. Берет у мистера Стоуна бумаги. Ведет Репнина вниз, по железной спирали, по лестнице, от которой кружится голова. Оба молчат. Спустились не на первый этаж, а ниже, в какой-то подвал, на склад. Помещение большое, посреди него огромный стол.
На столе — горы книг.
Служащие в синих халатах упаковывают книги в пачки. Здесь, в подвале, в маленькой освещенной нише, куда едва вмещается крохотная конторка, будто дирижерский пульт, вмонтированный в стену, барышня Вуд передает Репнина, вернее его бумаги, лысому человеку. Тот рассматривает Репнина — близорукими, красными от утомления глазами.
— Мистер Блюм, это наш новый коллектор, — говорит мисс Вуд, затем улыбается Репнину и уходит.
Мужчина в стенной нише, которого увидел Репнин, был стар, сутул и совсем лыс. На его голове сохранилась всего одна прядь волос над ухом. Он удивленно рассматривал Репнина поверх торчащих на носу очков. Очки у него, словно маленькие стеклянные полумесяцы под глазами, срезаны наполовину. Он смотрит на Репнина поверх них.
— Good morning, — хмуро отвечает на приветствие. В черном длинном халате, мистер Блюм даже не думает выйти из своей узкой щели (его помещение не больше лондонских телефонных будок). Смотрит оттуда, оттуда дает указания, наблюдает за всеми оттуда. Говорит: все в порядке. All right.
Затем высовывается из ниши и кричит, обращаясь к одному из тех, кто пакует книги возле огромного стола:
— Мистер Стро! — У вас новый коллега, введите его в курс дела, возьмите под свою опеку. Следуйте за ним, — обращается он к Репнину, кивая головой на подошедшего высокого мужчину в синем халате. Затем говорит Репнину доброжелательно: — Ваше имя на паспорте я бы не смог выговорить даже за пять фунтов. Но это не важно. Выпейте чаю. Мистер Стро вам все объяснит. А завтра, когда придете на работу, зайдите ко мне.
Репнин идет за мистером Стро, а мистер Блюм смотрит ему вслед и щурится. Покачивает головой. Снимает очки, протирает их.
Он удивлен появлением этого статного, отлично одетого мужчины, словно сошедшего с портретов эпохи Эдуарда VII. Особенно его поразили огромные черные глаза нового работника. Он что-то бормочет себе под нос.
Человек, которого подозвал мистер Блюм, выше Репнина, он — в огромных туфлях и совсем рыжий. На шее — огромный желтый шарф, закрывающий половину лица. Смотрит на Репнина смущенно.
Идемте, говорит, пить чай! Нам его дают три раза в день! Бесплатно! В нашей комнате! В коллекторской! Вы — итальянец? Поляк? — и когда Репнин отвечает, что он русский, таращится на него с изумлением.
Над помещением для книг находилась комната, в которую надо было подниматься по лестнице. Из-под лестницы несло вонью. Там уборная, — показал мистер Стро на дверь.
В комнате двое в синих халатах пили чай. На стене Репнин заметил доску с кружком посредине. Для игры в darts.
Сидящие за столом люди в синих халатах пили чай с булочками и даже не повернули головы на пришедших. Мистер Стро сказал, что он был в Италии во время войны, а в России побывать не довелось. Сегодня он возьмет Репнина с собой и покажет ему издательства, откуда забирают книги для магазина. На обед возвращаться не будут. Они пьют чай в полчетвертого. До пяти — упаковывают книги. Удивительно, как хорошо Репнин говорит по-английски. Он, Стро, инвалид, волочит одну ногу, но работу не бросает, кое-что еще зарабатывает. Это не трудно.
Кто такой Репнин, откуда — не спрашивал.
В комнате, где пили чай, Репнин заметил чемоданы, которые в безукоризненном порядке стояли вдоль стены в железных ячейках, как велосипеды, которые в Лондоне рабочие оставляют перед воротами завода. Мистер Стро взял большой чемодан и сказал: идем.
Они снова спускаются в подвал и подходят к выходу, который с улицы Репнин принял за подвальное окно, на самом асфальте. Это окно было превращено в узкую лазейку. Через нее грузили пачки книг в стоящий поблизости «комби». Мистер Стро предупредил Репнина, что им следует входить и выходить из подвала не в дверь, а через этот проход. Затем они направились на остановку автобуса, идущего до храма святого Павла. В том районе Лондона расположены типографии, где они ежедневно получают новейшие издания.
Только теперь Репнин понял, что значит слово «коллектор».
Пока поджидали на остановке автобус, который приближался медленно и покачивался будто железный красный слон, мистер Стро давал Репнину наставления. Надо уметь выбрать автобус и кондуктора. Это очень важно.
Проезд им оплачивает магазин. Когда погода хорошая, как сегодня, все идет легко. Но если дождь — а когда в Лондоне не идет дождь? — тогда все сложнее. Сейчас он за спиной Репнина сунул чемодан в особую нишу для багажа, которая имеется в автобусах при входе. Да, но вообще они это делать не имеют права, хотя множество людей разъезжают по Лондону с вещами и даже с детскими колясками. Во-первых, пустить или не пустить в автобус человека с багажом, и с каким именно багажом, зависит от этих проклятых кондукторш (их называют «клиппи»), которые в Лондоне встречаются куда чаще кондукторов-мужчин. Они придирчивей и строже, чем мужчины, особенно упорствуют в дождливые дни (а когда они не дождливые?). Среди этих женщин, компостирующих билеты, попадаются такие зануды! Часто уже с утра они не в духе, потому что ночью, перед работой, не получили, что хотели от слабака-мужа. И тогда отыгрываются на лондонских пассажирах, особенно придираются к тем, что с багажом. Не пускают в автобус. Мужики лучше. Это надо иметь в виду.
Он сам старается завязать с ними знакомство, тогда все проще.
В тот день мистер Стро, согласно указанию мистера Блюма, должен был посетить издателя в самом начале улицы, ведущей к храму святого Павла. Это был какой-то мелкий издатель, и его подбор новинок состоял из нескольких брошюр.
Надо хорошо знать все улицы, ворота, входы и выходы из зданий. С чего начать, пока чемодан еще пустой, чем кончить — когда он полный. Часто приходится ползти на четвертый этаж, без лифта. По деревянным ступенькам. Скрипучим. Дома — старые.
